Прозрение - Драммонд Эмма. Страница 32

Алекс внимательно взглянул на ее чистое лицо, в ее огромные глаза, в которых до сих пор еще стояло выражение недавно пережитого потрясения, и спросил:

– Зачем вы сделали вид, что не знаете английского языка? Согласитесь, я оказался в довольно идиотском положении.

Девушка выпрямила спину:

– Сначала я думала, что вы… что вы – такой же, как все… Я очень испугалась. А потом… Потом мне просто стало интересно, чем закончится ваш разговор. Знаете, мне было приятно вас слушать…

Алекс почувствовал, что он заинтригован.

– М-да… – проговорил он. – Насколько я помню, я наговорил лишнего…

– Скажите, господин офицер, вы – комендант Ландердорпа?

С трудом поборов искушение солгать, Алекс ответил:

– Ну что вы! К сожалению, я всего лишь скромный младший офицер.

– Младший офицер? – переспросила девушка.

– Да, – улыбнулся Алекс. – Я лейтенант.

– Вот видите, не так-то уж хорошо я знаю английский – с застенчивой улыбкой произнесла девушка. – Я ничего не понимаю в ваших званиях… Зато я умею говорить «спасибо» и… «до свидания». Извините, господин лейтенант, но мне пора ехать.

При виде того, как это хрупкое создание ловко разворачивает тяжелый фургон, Алекс снова замер на какое-то мгновение. Потом, повинуясь внезапному порыву, автоматически развернул своего коня и догнал повозку:

– А вы торопитесь? – спросил он. – Было бы очень обидно расстаться теперь, когда мы поняли, что можем разговаривать друг с другом.

Хотя девушка не ответила ни слова и даже не обернулась в его сторону, интуиция подсказывала Алексу, что она не возражает против того, чтобы британский офицер ехал с ней рядом.

– Где вы научились говорить по-английски? – поинтересовался молодой человек. – Насколько мне известно, немногие голландки владеют этим языком.

– Это не совсем так, – возразила девушка. – Многие из наших женщин понимают английский достаточно хорошо, но никогда не разговаривают на этом языке… Во-первых, потому, что наши мужчины запрещают им, а во-вторых… – девушка замялась, – во-вторых, потому, что они…

– Потому, что они ненавидят нас? – спросил Алекс. – Можете не отвечать – мы и сами знаем. Что ж, положа руку на сердце скажу, что очень часто мы вполне заслуживаем этого – вздохнул он.

Остались позади последние дома Ландердорпа, и запряженная волами повозка выехала в открытую степь. Алекс с легкостью отказался от проверки дальних постов ради прогулки в обществе этой девушки, казавшейся такой привлекательной в ее длинной черной юбке и простой блузке.

– Далеко ли вы направляетесь? – полюбопытствовал молодой человек.

– Да нет, не очень. Часа четыре езды на моих волах, – ответила девушка с тем удивительным спокойствием, которое свойственно людям, привыкшим проводить целые дни в путешествиях по пустынным степям.

– Позвольте, но ведь скоро стемнеет! – воскликнул Алекс. – Часа через два солнце сядет. Я провожу вас…

– Нет, – решительно возразила девушка. – Не надо меня провожать: во-первых, я в этом не нуждаюсь, а во-вторых, у вас есть другие обязанности.

Алекс понял, что настаивать бесполезно, но все же решил поинтересоваться, почему она отправилась одна так далеко.

– Я ни разу не встречал вас в Ландердорпе, – сказал он. – Такую девушку, как вы, я бы ни с кем не спутал.

Не обратив внимания на комплимент, голландка ответила:

– Мой брат Франц поранил руку, сейчас он не может справиться с упряжкой волов… А я… я действительно редко бываю в Ландердорпе. Здесь все так изменилось.

Солнце медленно клонилось к закату, и над огромной степью сгущалась вечерняя мгла. Дорога, терявшаяся за горизонтом, напомнила Алексу длинную шелковую ленту, брошенную невзначай на ярко-зеленый ковер. Грохот железной дороги, крики грузчиков, гортанная бурская речь, скабрезные шутки английских солдат – все это осталось где-то позади, в каком-то другом мире. Глядя на окрестные холмы, Алекс вдруг ощутил тихое очарование этой природы, которое он раньше не замечал. Странное благоговейное чувство охватило его. Он уже много лет не задумывался о Боге всерьез, но сейчас ему вдруг вспомнились витражи в школьной часовне и он сам, маленький мальчик, всматривающийся в изображение ангелов и гадающий, была ли похожа на них его умершая мать. Сэр Четсворт часто говорил мальчику, что мать взяла старшего брата с собой на небеса, и Алекс долго верил, что мадонна с младенцем – это и есть мама с Майлзом… Святые и недосягаемые…

Тряхнув головой, молодой офицер отогнал прочь печальные воспоминания и всеми легкими втянул свежий воздух степи. Величие этой дикой природы приближало человека к Творцу… Немудрено, что буры, вся жизнь которых проходила среди этих просторов, были так набожны.

– Разве у вас нет своих дел, лейтенант? – спросила девушка.

Ее нежный голос вывел Алекса из задумчивости:

– Срочных – нет. Если не возражаете, я проедусь немного с вами. – Он улыбнулся. – Сдается мне, что вы – в отличие от своих сестер – не испытываете жгучей ненависти к англичанам.

– У меня нет сестер, – с очаровательной наивностью ответила юная голландка. – Мне кажется, что в ненависти нет ничего хорошего… Лучше постараться понять других людей.

– Вы правы, – согласился Алекс.

Она управляла громоздким фургоном с ловкостью, удивительной для такого хрупкого существа. Ее руки казались слишком маленькими, и было странно видеть, как они справляются с тяжелой упряжью. Девушка была совсем не похожа на тех суровых бурских женщин, которых ему приходилось встречать раньше, хотя в очертаниях се рта и в выражении глаз была некоторая твердость, а профиль был четко очерчен, как у многих голландских женщин. Но ее юное лицо было чистым и ясным, темные волосы были тщательно причесаны, а одежда была опрятна и отглажена. Быть может, время и заботы превратят ее в замученную, уставшую женщину, не знающую ничего в жизни, кроме тяжелого труда, самоотречения и рождения детей. При этой мысли ему стало не по себе. Сейчас она казалась ему загадочной, привлекательной девушкой, в ее естественной манере держаться сквозил неподдельный ум. Как грустно, если ей тоже предстоит измениться.

Они подъехали к неку – узкому проходу в подковообразной гряде холмов, окружавших с трех сторон Ландердорп. Посмотрев вдаль, Алекс увидел, что солнце все еще стоит над горизонтом; позади, в поселке, уже сгустились сумерки, а степь по ту сторону холмов еще была освещена…

– Ну вот, – сказала девушка. – Отсюда до моего дома добраться совсем легко. Главное – миновать Чертов Прыжок, а там дальше – дорога прямая и спокойная.

– Чертов Прыжок? – переспросил Алекс. – Где это?

Девушка звонко рассмеялась.

– Как! Вы живете в Ландердорпе и до сих пор не слышали о Чертовом Прыжке?! Выходит, и правда англичане дальше своего носа ничего не видят…

– Вы несправедливы к моим соотечественникам, – возразил молодой человек. – Вся беда англичан в том, что никто не показывает им местные достопримечательности. Вот если бы у каждого из нас был такой очаровательный проводник, как вы…

Девушка смотрела на него в некоторой растерянности, и Алексу пришлось продолжить:

– Я был бы очень рад, если бы вы поведали мне побольше об этих краях. Дело в том, что я живу в Ландердорпе всего три недели, так что мое невежество частично оправдано. Итак, вернемся к нашим баранам: что же такое Чертов Прыжок?

– Наверное, зря я начала об этом говорить, – со смущением проговорила девушка. – Зачем вам знать наши старые легенды… Вы ведь чужой для нас…

– А жаль… – неожиданно для самого себя выпалил Алекс.

Несколько секунд она внимательно смотрела на него своими красивыми карими глазами, пытаясь, наверное, понять, что творится в душе этого иностранца.

Волы медленно плелись вперед по знакомой дороге. Алекс давно забыл о постах, которые ему не мешало бы проверить, о сослуживцах, оставшихся в гарнизоне, о том, что он обязан до отбоя вернуться в Ландердорп. Он не мог думать ни о ком, кроме этой девушки, с которой, казалось, он был знаком уже целую вечность.