Платье от Фортуни - Лейкер Розалинда. Страница 9

– Думаю, что смогу догадаться сама, если вспомнить о том, как быстро пришло приглашение от русских. Будь осторожна, я уже говорила, как порой опасны красивые мужчины, особенно типа Карсавина.

– Не волнуйтесь, я ищу в Париже работу, а не утес, о который разобью свое сердце.

Спускаясь в лифте, Дениза улыбалась: во время только что окончившегося спора она довольно ясно представила себе, как использовать сестру к наилучшей выгоде ателье Ландель. Единственное сожаление, что у нее нет детей, было связано с невозможностью основать семейный бизнес. Дениза втайне завидовала братьям Ворт. Но, если Жюльетт получит соответствующие навыки, удачно выйдет замуж, то у ателье Ландель будет свой преемник. Без сомнения, неожиданное возвращение сестры – вовсе не яблоко раздора, а сладкий плод согласия.

Глава 4

Когда Жюльетт вошла через служебный вход, ей тут же показали, где оставить шляпку и плащ, вручили белый накрахмаленный фартук с цветным нагрудником и лямками, завязывающимися на шее. Потом представили мадам Табард, заведующей портняжным цехом.

– Баронесса известила меня о вашем приходе, мадмуазель Кладель. В будущем вы должны приходить в семь часов, а не в восемь, как сегодня. Фартук следует оставлять на стуле в раздевалке, чистота очень важна, когда речь идет о дорогих тканях. Можно мне взглянуть на ваши руки?

Жюльетт протянула ладони, мадам Табард одобрительно кивнула головой.

– Хорошо, я вижу, вы заботитесь о ногтях, как я и ожидала. Некоторым девушкам в первый день приходится давать урок профессионального маникюра. Если новенькая ученица или портниха делает затяжки на ткани или оставляет жирные пятна, ей грозит увольнение. Итак, чистые руки, аккуратные ногти. Понятно?

– Да, мадам.

– Ваш рабочий день заканчивается в шесть часов, за исключением тех случаев, когда перед началом сезона очень много работы, или же возникает необходимость закончить изделие к определенному сроку. Тот факт, что вы сестра баронессы, не меняет требований, предъявляемых к остальным служащим, единственное исключение: к вам будут обращаться «мадмуазель Кладель», чтобы подчеркнуть ваше будущее положение владелицы ателье.

– Разве это необходимо? Я не хочу ничем выделяться среди остальных служащих.

– Необходимо. Как вы сможете потом сохранить уважение к себе и поддерживать дисциплину в ателье, если сейчас не заложить основ? По этой причине, например, должность директрисы стремятся получить не в том ателье, где сделали первые шаги. Не исключено, что вас встретят враждебно.

– Я надеюсь, этого не случится.

– Все зависит от вас. Мне сказали, вы отлично вышиваете и брали уроки шитья у монахини. Считайте тот период временем ученичества. Здесь вы ознакомитесь со всеми стадиями создания костюма. А сейчас покажите образцы, которые принесли с собой.

Просмотрев вышивки, мадам Табард пришла к выводу, что мадмуазель Кладель прекрасно владеет иглой. Потом, в соответствии с традицией, заведующая провела Жюльетт по всем цехам: каждая новая работница должна увидеть весь процесс пошива одежды – от создания выкройки до последнего стежка на готовом платье. Девушке продемонстрировали выкройки с пришпиленными образцами тканей. Затем они перешли в цех покроя, где работали, в основном, мужчины-закройщики и их помощники.

Рядом, за стеклянной перегородкой, трудились вышивальщицы, погруженные в создание весьма сложных узоров. На всех – белые фартуки, такие же, как у Жюльетт. Посередине комнаты – длинный стол. Ученицы разносят иголки, булавки, нитки. Все замолчали, когда появились мадам Табард и Жюльетт.

По пути к вышивальному цеху к мадам Табард подошла одна из служащих и сообщила: в ателье уже известно, что сестра баронессы Ландель будет здесь работать.

– Представляю вам мадмуазель Кладель, – объявила мадам Табард.

Жюльетт улыбнулась.

– Доброе утро.

Девушки по-разному отреагировали на приветствие. Некоторые просто пробормотали что-то себе под нос, другие – улыбнулись в ответ, остальные посмотрели с любопытством. Жюльетт тут же почувствовала, что ее присутствие может смущать некоторых девушек.

Мадам Табард обратилась к старшей швее.

– Ада, хочу, чтобы мадмуазель Кладель на несколько недель заняла место рядом с вами.

– Да, я могу переместить Франческу на конец стола, – отозвалась женщина. Затем дружески кивнула Жюльетт. – Я приготовлю для вас работу к тому времени, как вы вернетесь.

Затем Жюльетт отвели в гладильную, кладовую, и, наконец, в упаковочную, где шуршала тонкая бумага, а дорогие платья укладывали в фирменные бело-зеленые коробки ателье Ландель, чтобы доставить клиентам.

– Как вы сами видите, – говорила мадам Табард, пока они поднимались по лестнице наверх, – все, что непосредственно связано с пошивом одежды, располагается на нижнем этаже, куда клиенты никогда не заглядывают. Они также не бывают в студии, где разрабатываются модели – на самом верхнем этаже. Эту студию вам покажет сама баронесса. Там ее владения, а также главного модельера – месье Пьера.

Жюльетт знала, что Дениза, не имея большого опыта, во многом полагается на месье Пьера Клемона, однако, нередко сама предлагала новый покрой, делала наброски, определяя характерный силуэт «от Ландель» в очередном сезоне.

Скромность помещений нижних этажей, роскошь демонстрационных салонов и примерочных… Контраст был разительным! Мадам Табард и Жюльетт миновали комнаты, в которых манекенщицы готовились к показу моделей. Сидя у зеркал в изысканном неглиже [4] производства Дома моделей Ландель, они накладывали грим. Легкая пудра буквально кружила в воздухе. Жюльетт заметила, что у двух девушек волосы такие же рыжие, как у нее самой. Все улыбались новой служащей и желали успеха. В глазах читалось любопытство и дружелюбие – манекенщицам уже было известно, что сестра мадам Ландель будет работать в цехе вышивальщиц, и их интересы не пересекаются.

Потом Жюльетт спустилась вниз и заняла место рядом с Адой, которая подала ей розовую бархатную юбку и объяснила, что нужно сделать.

– Если у вас возникнут вопросы, – добавила Ада, – обратитесь ко мне или к Джейн, она от вас по правую руку. Джейн тоже швея первого разряда.

Голос Ады единственный слышался в комнате, все девушки прекратили перешептываться, как только появилась Жюльетт. Отматывая нитки с катушки, которую ей принесли ученицы, девушка украдкой глянула на склоненные головы. Ей стало ясно, что стоит только отвести глаза, как все будут наблюдать за ней из-под ресниц.

– Надеюсь, что все привыкнут ко мне, потому что я намерена здесь работать. Если, конечно, не сделаю затяжку, или – упаси Бог – не оставлю жирных пятен на новом изделии.

Неожиданное заявление заставило нескольких девушек хихикнуть. Значит, и над сестрой мадам Ландель висит угроза увольнения, как и над всеми новенькими?

– Неужели и вас могут уволить? – спросила одна из девушек. – Вы ведь…

Жюльетт резко оборвала ее.

– Я всего лишь новая служащая, и как я буду – и буду ли – продвигаться по службе, зависит только от моей работы.

– А вы уже были ученицей? – раздался чей-то голос.

Жюльетт рассказала о монахине, дававшей ей уроки. Постепенно напряжение спало, и начался общий разговор, в который, впрочем, никто не пытался втянуть Жюльетт.

Наступило время ленча, и все отправились в небольшую комнату, в центре которой стояла плита, с кипящим на ней кофе. Когда Жюльетт открыла свой пакет, у нее даже перехватило дыхание. В отеле «Бристоль» ей выдали завтрак, состоящий из печеночного паштета, сваренных вкрутую яиц ржанки, [5] сладких булочек и куриной грудки в остром соусе. Почти у всех девушек был только хлеб с сыром. Завтра Жюльетт уже не будет заказывать себе ленч в отеле.

Во второй половине дня одна из девушек с дерзким взглядом, явно подстрекаемая подружками, задала Жюльетт животрепещущий вопрос.