Танцовщица грез - Мэтьюз Патриция. Страница 47
Обо всем этом думал Кортни, пока его экипаж не остановился у подъезда дома Дейда. Он вышел из коляски, перепрыгнул через пару выщербленных каменных ступенек и громко постучал. В окошке загорелся свет, послышалось лязганье засова, и из-за полуоткрытой двери показалось лицо Дейда.
– Вы?! – в ужасе воскликнул он, узнав нежданного гостя.
– Я! – резко ответил Уэйн, не давая Дейду захлопнуть дверь.
Он навалился на дверь плечом, распахнул ее настежь и, не дожидаясь приглашения, вошел в дом.
– Мне надо сказать вам несколько слов, – железным тоном сказал Уэйн. – Дейд…
Кортни оборвал фразу, заметив, что Дейд пытается пробраться к столику в прихожей, на котором лежал пистолет. Сделав два шага вперед, Уэйн преградил хозяину путь, затем взял пистолет и зашвырнул его в дальний угол.
– Сегодня – никакой стрельбы, Дейд! Схватив Жюля за руку и крепко сжав запястье, Кортни потащил его в комнату.
– Чего вы хотите от меня, сударь? – пытался вырваться Дейд.
– Из-под навеса в Малверне каким-то загадочным образом исчезли все тюки с хлопком.
– Какое это имеет ко мне отношение?!
– Самое прямое, Дейд. Хлопок украли вы! Или же это сделал по вашему наущению другой негодяй – Натаниэль Биллс!
– Я не знаю никакого Натаниэля Биллса!
– Дейд, у меня нет ни времени, ни терпения выслушивать вашу ложь.
– У вас нет доказательств!
– Никаких доказательств и не требуется! Я знаю, что кража подстроена вами. Этого достаточно. Мне также известно, что вы еще не успели продать хлопок и спрятали его!
– Ложь, ложь!
Кортни отпустил руку Дейда и холодно сказал: – Извольте проследить, чтобы весь хлопок миссис Вернер завтра к утру был на месте.
– Вы сумасшедший! – заорал Дейд. – Как вы посмели прийти в мой дом с подобным обвинением?!
Не обращая внимания на вопли Дейда, Кортни продолжал:
– Если хлопок к полудню не будет лежать под навесом в Малверне, я разоблачу вас перед всеми как бандита и члена пиратской шайки Черной Бороды. Ибо жители здешних мест достаточно натерпелись от зверств и бесчинств этих негодяев. Но даже если вас после этого не повесят, тень грязного прошлого упадет на человека, именующего себя Жюлем Дейдом, и это заставит его в тот же день убраться из Уильямсберга.
– Я сам обвиню вас в пиратстве! Скажу, что вы клевещете на меня, чтобы отвести обвинения от себя.
– Вы можете лгать сколько угодно. Мне легко будет доказать обратное. Но если вы сейчас попытаетесь убежать… – Кортни схватил Дейда за ворот рубахи и притянул к себе. – …то я все равно найду вас везде и самолично отправлю на тот свет. Вы меня поняли? Я выполню долг, о котором забыл двадцать лет назад, когда пощадил такого мерзавца, как вы, и не всадил вам пулю в затылок!
Он отпустил Дейда, который в ужасе забился в угол.
– Итак, обдумайте все, мистер Дейд. Пока еще у вас есть выбор. Я не буду вас преследовать, несмотря на все мое презрение. Даже позволю продать хлопок миссис Вернер в счет уплаты ее долга. Если же вы не вернете украденное, то горько пожалеете. Сейчас вы теряете только хлопок. И вам сверх того вернут долг. В противном случае вам грозит в лучшем случае страшный позор, а в худшем – смерть на виселице!
Кортни повернулся и, хлопнув дверью, вышел на улицу…
Глава 15
Расставшись с Мишель у двери ее комнаты, Маклевен полетел к себе, не чуя под собой ног от радости. Его переполняло чувство предвкушения новой встречи с этой изумительной девушкой. Он был почти уверен в том, что продолжение возникшего на борту корабля случайного знакомства с Мишель Вернер сулит в будущем нечто серьезное и счастливое. Недаром же судьба вновь свела их!
С самой первой встречи Ян часто думал о Мишель. Даже слишком часто. Ее образ постоянно витал в его сознании. Причем он не просто вспоминал красоту девушки – ее лицо, фигуру, густые волосы, легкую и изящную походку. Молодого шотландца гораздо больше привлекал духовный мир Мишель, ее острый ум и интеллект. Маклевен с презрением относился к молодым особам, которые только и болтали что о женихах, предпочитая знатных и богатых. С Мишель все было иначе. С такой женщиной можно соединить свою судьбу, думал Ян, шепча во тьме своей комнаты во дворце Фонтенбло имя Мишель Вернер…
До сих пор все складывалось иначе. Ян Маклевен с его богатством и знатностью считался завидным женихом. Девушки и молодые женщины сами искали с ним встреч в надежде произвести наилучшее впечатление. То, что Мишель не стремилась к встрече и не навязывалась ему, озадачивало и интриговало Яна. Тем более что сам он считал себя тонким психологом и знатоком не только женщин, но и вообще людей. Тогда на корабле он был уверен, что возникшее у него довольно поверхностное чувство к хорошенькой и неглупой девушке непременно вызовет взаимность. Но когда Ян попытался поцеловать ее, то последовал такой резкий и даже яростный отпор, что это его озадачило. Может быть, Мишель относится к женщинам, которые испытывают отвращение к мужчинам? Вряд ли. В Мишель угадывался бурный темперамент, а глаза горели ненасытной жаждой жизни. Или же она боролась со своими чувствами из-за каких-то соображений, ему пока не известных? Это более походило на правду. Что ж, во всех обстоятельствах с этой девушкой нужно быть очень внимательным, осторожным и корректным. Тем более что Ян чувствовал: со временем он мог бы и жениться на Мишель. Теперь же, когда они опять встретились, Ян уже не хотел ее вновь потерять.
В комнате было душно, стоял какой-то неприятный запах. Ян подошел к окну и распахнул его. Сразу же стало легче дышать. Маклевену казалось, что все в королевском дворце запудрено, загримировано, замазано кремами, залито духами, одеколоном и поэтому фальшиво и омерзительно. Проведя в Фонтенбло неделю, он уже рвался домой, в свой замок среди зеленых полей и рощ, с пасущимися стадами коров и овец, с негромким лаем дворовых собак… Конечно, Париж – прекрасный город! Ян не мог не восхищаться его огромными зданиями прекрасной архитектуры, просторными площадями, красивыми улицами. Но все же здесь он никогда не чувствовал себя дома. Дворец Фонтенбло, несомненно, великолепен. Но слишком велик для повседневной жизни. Больше всего Яна раздражал во Франции королевский двор. Молодой шотландец его просто не выносил. Король и его приближенные, казалось, понятия не имели о том, как живет простой народ. Они не удостаивали своим вниманием жалкие, бедные домишки, теснившиеся на окраинах Парижа. Им было совершенно невдомек, что по улицам ходят полуголодные, оборванные люди, многие из которых поражены страшными недугами.
Придворных интересовали только развлечения и удовольствия, которым, казалось, не будет конца…
Дома, в Шотландии, отец Яна, лорд Маклевен, держал хозяйство в крепких, но добрых руках. Никто из его людей не знал, что такое голод. У каждого была крыша над головой. Господа никогда не оскорбляли своих подданных. Те же платили им за это сердечной преданностью и самоотверженным трудом. Ян Маклевен, наследник поместья и замка, поклялся отцу свято следовать традициям их рода и передать их будущему поколению.
Свою мать Ян почти не знал. О ней напоминал только огромный портрет, висевший на стене в одной из самых больших комнат замка. Его сестры больнее переживали смерть матери, ибо были тогда совсем детьми и нуждались в материнской ласке.
Отец очень любил жену и больше уже никогда не женился, хотя и не сторонился женщин. Безвременная смерть старшего сына Дугласа подкосила силы Малкольма Маклевена, и он сдавал на глазах.
Ян хорошо помнил Дугласа, его мужественное лицо, привлекавшее почти классическими чертами. Несмотря на большую разницу в возрасте, братья были очень дружны. Они любовно опекали Маргарет и Элизабет.
После гибели Дугласа семья Маклевенов стала еще сплоченнее. Но теперь, когда отец состарился, именно Яну предстояло заботиться о ее будущем. В какой-то степени этим объяснялось и его желание поскорее устроить свою личную жизнь. Поэтому Ян, решив про себя, что найдет в Мишель достойную жену, решил, не откладывая дела в долгий ящик, поспешить со свадьбой.