Магия, любовь и виолончель или История Ангелины Май, родившейся под знаком Рыб - Ларина Елена. Страница 19

– Какая есть… – равнодушно пожал он плечами, расстегивая куртку.

– К тебе на работу я не вернусь, если ты об этом. Я прекрасно отдохнула. И поняла, что жизнь и работа вещи несовместные, как гений и злодейство. – Он молча слушал, глядя через лобовое стекло на мой двор. И это было несколько необычно. – Как Ника? Справляется?

– Да… Спасибо, – рассеянно поблагодарил Антон. – Я еще точно не понял. Праздники и все такое.

– А что, Антоха, первого числа у тебя опять не было? Сразу второе? Или, может, третье? Да? – Его глаза цвета виски с содовой уставились на меня. В них был вселенский упрек. Однако ему удалось его тут же погасить.

– В общем, я чего тут за тобой бегаю… – начал он собранно.

– Да, чего ты за мной бегаешь? – перебила я, ощущая особую радость оттого, что он мне не начальник.

– С тобой хочет поговорить одна очень важная дама, – сказал он так серьезно, что я даже слегка напряглась. – Я обещал ей устроить вашу встречу. И приезжаю за тобой, кстати, уже не в первый раз!

– Обещал? Хотя даже не знал, где я и когда вернусь… Ответственный ты мой.

– Лина! Мы говорим о деле! – прикрикнул он. – И дело это для меня крайне важно!

– Ты не мог бы сделать одолжение и не орать, если это для тебя так важно, – тихо проговорила я. Все, как всегда, завертелось по знакомой схеме. – Хотелось бы, в конце концов, узнать, что это за дело и при чем здесь я.

– Даму зовут Тамара Генриховна Шелест. У нее сынуля – Эдик. Закончил консерваторию в прошлом году. Виолончелист. Очень талантливый паренек. Со своими, правда, задвижками… Ну, как все гении. У них сейчас цель – набрать ему все возможные титулы. Лауреатство, шмауреатство, благотворительные концерты в Цюрихе. В общем, они разъезжают по конкурсам.

– Я же немецкого не знаю, – вставила я. Эта история явно не могла мне подойти.

– Ты можешь не перебивать?! – разъярился Антон. – Просто дослушай меня до конца!

– А конец скоро? – не удержалась я. И видя, что он, как кобра, смотрит на меня не мигая, стала невинно водить пальчиком по полированной поверхности прямо перед собой. – Говори, говори… Я слушаю.

Он подождал еще секунд пять. Чтобы я как следует прочувствовала, что сбила его с мысли.

– Так вот! Ее Эдик стал очень нервничать. Бояться. Она хочет найти человека, который смог бы заглянуть в его гороскоп и что-то там ей разъяснить, составить прогноз на конкретный конкурс. Успешно, неуспешно. В общем, им нужен личный астролог. Я сказал, что такой человек у меня есть.

– А у тебя такой человек есть? – недоуменно переспросила я.

– Ты же умеешь со всей этой ерундой управляться. Помнишь, ты мне что-то такое говорила. Ну гороскоп, там, какие-то тригоны, кашпироны, – он вдруг заговорил быстро, и я поняла: он очень боится, что я откажусь.

– Кашпироны… – повторила я, покачивая головой. – Мудозвоны…

– Тебе ведь нужны деньги? Ко мне ты возвращаться не собираешься?

– Надо же. До тебя все-таки дошло.

– Да я тебя, если честно, больше бы и не взял!

– Ну хорошо… – я решила углублять конфликт. – Понятно. А тебе это зачем? Чтобы я с голоду не умерла? Что-то на тебя это не очень похоже.

– Зря ты так, Лина. Все-таки мы ответственны за тех, кого приручаем. Вот и я эту ответственность ощущаю, несмотря на то что ты будешь это сейчас изо всех сил отрицать, – он ухмыльнулся, ожидая неминуемого подтверждения своим словам. Я не могла его разочаровать.

– Это ты меня приручил? – театрально удивилась я. – Да что ты говоришь! А мне казалось, это я за тебя должна нести ответственность! Антоша! Проснись и пой! Мне твои подачки не нужны!

– Давай только не будем вспоминать, кто да кого… А то сейчас довспоминаемся.

– Да уж не будем, – согласилась я, встретилась на мгновение с ним глазами и отвернулась, разыгрывая полную независимость.

– Ну все. Поехали, – удовлетворенно сказал он и завел машину.

– Куда поехали? – осторожно спросила я.

– К Тамаре Генриховне. Она тебя ждет, не дождется.

– Ты с ума сошел? Я не готова! Не одета, не накрашена. Это же деловая встреча!

– А по-моему, одета, – он удивленно на меня посмотрел. – Не накрашена? – Он зачем-то близоруко прищурился и приблизил ко мне лицо. Вгляделся и сделал неутешительный вывод: – Разницы никакой. Можешь мне поверить. И потом, она тебя в кино снимать не собирается. И вообще, – он взглянул на меня уже раздраженно, – какая тебе разница? Она же женщина!

– А могу я узнать, почему она для тебя так важна?

– Да. Она замужем за моим потенциальным спонсором, Сергеем Шелестом. Я его активно окучиваю.

– И потом, у меня с собой мешок с мусором. Он ужасно воняет. Я его еще до Нового года забыла вынести, – тихо пожаловалась я, уже смирившись со своей участью. – Или мне с ним ехать к твоей Тамаре Генриховне?!

– Я приторможу у помойки, – сказал он, настороженно меня разглядывая. – Только без глупостей!

– Ладно. Не сбегу. Только я поеду с одним условием: ты отвезешь меня обратно! – Я знала, что он этого ужасно не любит.

– Так! – Он постарался ответить мне как можно спокойнее. – А вот этого точно не будет! У меня дела. Я тебя ей представлю и помчусь.

Я стала демонстративно копаться в карманах и считать мелочь. Не хватало даже на метро. В конце концов, я же вышла вынести мусор.

– Ну хорошо, хорошо! – Он искоса наблюдал за моими манипуляциями. – Я дам тебе денег на такси!

– Какая щедрость! – съязвила я. – Что-то это на тебя не похоже.

– В долг! – огрызнулся он.

…Мы остановились на тихом Греческом проспекте, проехав еще квартал от «Октябрьского». Здесь, на углу одной из Советских улиц, стоял высоченный старый дом с эркерами и лепными атлантами.

Я зябко поежилась от порыва холодного ветра. Антон поднял воротник куртки и пошел к парадному. Скользко было ужасно, ветер сдул весь снег. И ведь руку даже не предложил! Старый лифт громыхнул дверями.

– Антон, какая ты все-таки… – я опять хотела сказать «сволочь», но сказала: – Интеллигенция… В первом поколении.

– А в чем дело? – очень по-деловому спросил он. Он уже был весь там. В своих прожектах.

– Да так… Я у тебя за спиной свалилась два раза. – Фактами я спекулировала. Я только дважды поскользнулась. Но ведь могла бы и упасть. – А ты даже не обернулся.

– Значит, так, – он сделал вид, что не слышал ни единого моего слова. Полез за пазуху и вытащил бумажник. – Вот тебе на обратную дорогу. Я тебя сейчас представлю и отчалю. Если нужна будет какая-то помощь – звони.

– Да какая от тебя помощь! – посетовала я уже перед дверью в квартиру. – Одно беспокойство.

Дверь открыла миловидная барышня в беленьком передничке.

– Натулик, привет! – Я не поверила глазам. Антон включал свое обаяние, как зажигание в джипе, одним поворотом ключа. – Держи конфетку!

– Антон Альбертович! Здравствуйте! – слащаво протянула она. Кокетливо ему улыбнулась и сунула конфету в карман передника.

– Как Тамара Генриховна? Гений дома? -продолжал артобстрел Антон, отдавая ей куртку.

– Хозяйка ждет. Эдик репетирует. Будет после шести.

Она обернулась ко мне и взяла мою белую кроличью шубку, с легким недоумением быстро оглядев меня с ног до головы. Я взглядом поискала сочувствия у Антона, но не нашла. Что ж поделаешь. Вот такая я – из-под Псковщины прямо к вам. Как заказывали.

Я решительно подтянула лыжные штаны, аккуратно загнула обширный ворот походного свитера и сняла сапоги-луноходы, надетые на толстые носки, красиво и ярко заштопанные на больших пальцах обеих ног.

– Проходите в гостиную. Я о вас сейчас доложу, – пропела Натуля и бесшумно исчезла в глубоких недрах квартиры.

– Как я выгляжу? – с вызовом спросила я у Антона, тряхнув волосами, освобожденными от резинки.

– По-моему, вполне! – подбодрил меня он шепотом. – И потом, все эти астрологи-звездочеты-ворожеи все немного того. С приветом. Так что твои носки как раз в тему! Придают колорит.

Гостиная поразила меня той пылью, которую здесь явно старались пустить в глаза. Золоченая рама громадного зеркала, канделябры, атласные подушки и белый рояль, конечно, впечатляли. Но как-то уж нарочито. Или это просто мне так показалось. Я же вернулась из бабушкиного деревенского минимализма – и сразу в такие «князи».