Романс о Розе - Берд Джулия. Страница 27

– Ты нигде не видишь Дрейка? – встревожено оглянувшись, спросила Розалинда.

– А если бы и увидела? Он наверняка не пропустит это замечательное представление. Право же, Розалинда, ты слишком жестока к нему.

– Он вор и лгун. О, тише, сейчас будет монолог Беатриче!

Изображавший Беатриче юноша, откашлявшись, шагнул вперед.

Слушая эти замечательные стихи, Розалинда забыла обо всем на свете и стала горячо аплодировать актеру. Гости, сидевшие позади нее, присоединились к аплодисментам. Наконец все стихло и в воцарившейся тишине раздались ритмичные громкие хлопки Звуки не стихали, несмотря на многозначительное покашливание актеров, и Розалинда обернулась. Дрейк! Ну конечно! Кто еще посмел бы?

– А вот и Дрейк, – прошептала Франческа.

Ставшие свидетелями неслыханной дерзости гости тотчас устремили свои взоры на Розалинду. Перед ее глазами вставали лукавые улыбки, ехидные ухмылки, удивленно приподнятые брови – все явно ждали реакции хозяйки.

Кровь вмиг прилила к ее щекам, она решительно сжала кулаки, пытаясь примириться с тем фактом, что у нового спектакля нет заранее подготовленного сценария.

– Что ты здесь делаешь? – спокойно спросила она, вставая.

– Наслаждаюсь пьесой, – ответил Дрейк. – Со своей половины галереи, разумеется. Я никогда бы не посмел пересечь границу.

Его чертовски манящие губы расплылись в очаровательной улыбке, глаза в свете факелов блестели лазурью.

– Представление проходит на моей половине галереи, – решительно заявила она.

– Но звук распространяется и на мою половину.

Сидевшая в третьем ряду леди Блант тем временем раскачивалась как маятник, пытаясь рассмотреть выражение лица Розалинды из-за спины очень высокого лорда Брюнвальда.

– Это не довод, – возразила хозяйка половины галереи. – Тебя на этот вечер не приглашали.

– Но я просто прогуливался по своей половине.

– Леди и джентльмены, господин Дрейк Ротвелл считает, что, смутив меня, вынудит пойти на компромисс, – объяснила Розалинда оторопевшим гостям, – но меня уже давно трудно смутить.

Дрейк грозно нахмурился.

– Да, Дрейк, ничего не выйдет. Я достаточно эксцентрична, что может подтвердить любой, побывавший на моем представлении комедии масок. Боюсь, тебе придется поискать другой способ укротить мой язык. Дамы и господа, вы, несомненно, задумывались по поводу причин, побудивших господина Ротвелла вернуться в Лондон. Судя по всему, он приехал продавать Торнбери-Хаус прямо у меня на глазах.

– Продавать? Разве он вправе сделать это? – раздалось со всех сторон, потом все стихло.

– Но я не намерена расставаться со своим домом. И если кто-нибудь из присутствующих уже связался со своими поверенными по поводу покупки моей земли, то может рассчитывать на пожизненную судебную тяжбу.

– Миледи, – прозвучал глубокий голос за ее спиной. Розалинда повернулась и увидела на сцене Ричарда Бурбаджа, величайшую театральную звезду Лондона, который умоляюще сложил руки. – Прошу вас, позвольте нам продолжить представление.

Розалинда поискала глазами Шекспира. Он стоял в сторонке, скрестив руки на груди и едва заметно улыбаясь. Ситуация явно его забавляла. Он, наверное, уже мысленно делал заметки, чтобы использовать их в своей следующей пьесе.

– Актеров ждут дома, в семьях, – увещевал Розалинду Бурбадж. – Можно мы продолжим? Лучшей труппы в Лондоне вам не найти.

– Вряд ли, – возразил Дрейк. – Розалинда и сама великолепно играет. Гости, по всей видимости, сейчас присутствуют на самом лучшем ее представлении.

Резко повернувшись, чтобы дать достойный отпор наглецу, Розалинда увидела человека, который мог развлечь гостей получше, чем она сама. Это был не кто иной, как граф Эссекский, Роберт Деверо.

– Миледи, – произнес Хатберт, согласно этикету, – и господин Дрейк, – добавил он, поклонившись Дрейку. – Прибыл граф Эссекский, лорд Роберт Деверо.

Гости разом ахнули. Розалинда вмиг побледнела, сердце у нее в груди бешено колотилось.

Эссекс являл собой атлета мощного телосложения, с классическим профилем. Привлекали внимание прямой нос, огромные глаза, вьющиеся рыжие волосы и чувственные губы. При виде красавца аристократа, когда-то фаворита королевы, а теперь изгоя, гости вновь зашептались, правда, уже сдержаннее.

– Граф Эссекский, – повторила Розалинда слабым голосом, представляя, как буквально у нее на глазах испаряются ее связи с королевой. Что подумает королева, если она примет Эссекса? Но как же можно не принять его?

Более года назад Елизавета направила его подавить мятеж, поднятый ирландцем Хью О'Нилом, графом Тирона. Но вместо того чтобы укротить мятежников, Эссекс вступил с ними в переговоры, а затем, оставив войска в Ирландии, без разрешения вернулся ко двору объяснить свои действия.

Королева пришла в ярость, услышав, что ему не удалось расправиться с Тироном. И была шокирована, когда Эссекс, весь забрызганный грязью, появился без приглашения в ее спальне, а она еще даже не оделась. Граф впервые увидел старую королеву без рыжего парика; редкие седые пряди торчали во все стороны. Смущенная королева, призвав на помощь весь свой дипломатический талант, тепло приветствовала вошедшего, но позднее распорядилась установить за ним наблюдение со стороны лорда-хранителя в Йорк-Хаусе, выделив всего двух слуг.

Оказавшись в таком заточении, Эссекс занервничал и в итоге тяжело заболел. Он умолял королеву принять его вновь, но она отказала. Спустя шесть месяцев ему было разрешено вернуться в Эссекс-Хаус на Стрэнде. Живя там практически под домашним арестом, он наконец поправился.

А в прошлом месяце граф предстал перед комиссией советников и судей и был осужден за дерзкое поведение. Но его освободили при условии, что он удалится от двора и королевы. Эссекс покорно вернулся в Оксфордшир.

И вот сейчас он решил появиться в обществе, умело выбрав мероприятие, проходившее на окраине Лондона, без участия королевы. Розалинда была так же потрясена его появлением, как в свое время была потрясена королева.

– А, леди Розалинда! – громко воскликнул граф при виде хозяйки. – Надеюсь, я еще успею насладиться представлением.

– Да, конечно, – ответил за нее Дрейк, невольно ринувшись на защиту Розалинды. – Представление, судя по всему, только начинается.

Хозяйка отблагодарила его взглядом, а граф, узнав говорившего, презрительно сощурился:

– Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, Ротвелл. А как же плавание? Говорят, вы всего-то и сумели собрать пятьдесят тонн морских ракушек. Это должно принести хорошие деньги на рынке, если, конечно, лондонские дамы вдруг полюбят носить вместо жемчуга и рубинов ожерелья из ракушек, как гологрудые туземки.

Граф замолчал, явно в ожидании одобрительных смешков, но вокруг царило зловещее молчание. Увидев, что грудь Дрейка вздымается от ярости, Розалинда ласково коснулась его руки. Она и сама едва сдерживала негодование. Как смеет граф Эссекский врываться к ней в дом и оскорблять ее личного врага!

– Милорд, – наконец произнесла Розалинда, – Дрейк сообщил мне, что приобрел так много черного перца, что, если бы он сейчас выбросил на рынок Лондона всю партию, цены просто обрушились бы.

Краем глаза она заметила восхищенный взгляд Дрейка. На самом деле Розалинда понятия не имела о том, как повлияет перец на рыночные цены, но она была достаточно наслышана о подобных вещах, чтобы придумать достоверный ответ.