Летний сад - Вересов Дмитрий. Страница 30

– А как же свидетели? Нельзя же зарезать человека прямо в зале – и никто ничего не видел и не слышал!

– Если бы молодость знала… – сокрушенно проговорил Елагин. – Можно, Андрюша, еще как можно. Там, на галерейке, и интим буржуйский, и – «дым табачный, в туманы сдвинутый», сплошной угар НЭПа. Неужели не бывал никогда?

Гладышев смущенно признался:

– С каких? Так, когда в Техноложке учился, слышал что-то…

– Ладно, отвлекаемся. Неоспоримый факт – Скворцов пошел за этими двоими, потому что именно они убили Норвежца. А вот почему и отчего – знает только Алексей.

– Он тяжело ранен?

– Тяжелее некуда – все три пули в грудь. Операцию сделали, но состояние нестабильное.

– Да и я еще прокололся!

– Бог с ним, с проколом твоим. Смотри, какая тут картинка вырисовывается: был иностранный агент по кличке Норвежец, была английская подданная Джейн Болтон. Уверенности в существующей между ними связи не было, только гипотетические предчувствия генерала. И вот, в один прекрасный день…

– Ночь, – машинально буркнул Андрей.

– Да ты не только артист, ты еще и поэт! Ладно, будь по-твоему. В одну прекрасную ночь Норвежца убивают, а мисс Болтон исчезает бесследно. Вас, коллеги, эти факты не наводят на определенные размышления? Кстати, познакомьтесь: Андрей Гладышев, самый молодой и подающий надежды участник группы генерала Ивлева! Прошу любить юношу и жаловать!

Незнакомцы по очереди пожали Андрею руку, коротко представляясь:

– Смирнов, Терещенко, Драгомиров…

– А теперь, товарищи, приступим к составлению плана!

В Стране Советов, как известно, все работы хороши, только выбирай! Даже вырядившись уборщицей, Джейн не числила Владимира Маяковского среди своих любимых поэтов, но признавала за носастым и глазастым великаном право считаться неординарным культурным явлением континентального масштаба.

Неизвестно, о чем размышляют ранним утром ленинградские дворничихи и технички, спешащие прибрать на закрепленных за ними территориях мусор и навести сангигиенический глянец. Наверное, о многом и разном. Но Джейн, целеустремленно удалявшаяся от педагогического общежития, явно отличалась от них своим душевным настроем.

Прекрасно ориентируясь в историческом центре, она смело пользовалась системой проходных дворов и проходных подъездов, сосредоточенно неся атрибуты своей мнимой профессии – гулкое ведро и швабру. Со стороны все выглядело убедительно – проживающая неподалеку от места работы уборщица закончила утреннюю уборку и возвращается домой.

А вот мысли скромной труженицы были сокрыты от спешащих на работу ленинградцев.

Конечная цель ее маршрута находилась на четвертом этаже огромного старого дома на Пушкинской улице. Но Джейн не была полностью уверена в том, что известный только ей и Арчибальду контакт еще существует. Слишком много времени прошло с той поры, когда глубоко законспирированный «СТ-30» выходил в последний раз на связь с центром.

Именно поэтому, от неуверенности, Джейн предпочла сосредоточиться на личности великого пролетарского поэта и его творчестве. Переходы между улицами Плеханова и Ломоносова она посвятила уже упомянутому стихотворению про «все работы», а также знаменитому «Крошка-сын к отцу пришел». За Пятью углами ее цепкая память воспроизвела пронзительные начальные строфы «Лапок елок, лапок, лапушек», а в узком каньоне Коломенской, вернее, на водоразделе Кузнечного переулка, в непосредственной близости от цели путешествия, – полный текст «Хорошего отношения к лошадям».

Ископаемый лифт, весь в зеркалах, доставил девушку на четвертый этаж. Массивные темные двери. Бронзовая табличка: «Профессор консерватории Николай Александрович Инге». Джейн решительно протянула руку к темному бронзовому рычажку поворотного звонка.

Через недолгое время из-за двери раздался приглушенный голос молодой женщины:

– Вам кого?

– Простите, – Джейн была абсолютно спокойна, ни тени акцента, – могу ли я видеть профессора Инге?

Загремели засовы и замки, старинная дверь отворилась медленно и важно, как замковые ворота.

– Да, конечно, – открывшая женщина была молода и привлекательна, но с таким недоумением смотрела на визитершу, что Джейн немного смутилась. – Только вот… Папа не очень хорошо себя чувствует, и не могли бы вы изложить суть вашего обращения к нему?

«Так закалялась сталь!» – Джейн отставила в сторону ведро и швабру, гордо подняла голову и четко произнесла:

– Я по объявлению, из яхт-клуба. Там сказано, что профессор заинтересован в приобретении масштабных моделей судов. У меня есть редкая вещь – английский морской охотник «СТ-30».

– Одну минуту, – женщина еще раз, в полнейшем недоумении, осмотрела затрапезный вид гостьи и добавила: – Вы проходите, пожалуйста, сейчас я предупрежу отца…

Внешне старик оставался спокойным и невозмутимым. За все время, пока Джейн излагала причины своего обращения и просила помощи в организации и проведении задуманного ею плана, он ни разу не повернул орлиную свою голову, не шевельнул натруженными руками музыканта, сплетенными, как казалось, из одних лишь толстых венозных жгутов.

Девушка замолчала.

– Вы голодны, мисс Болтон?

Она непонимающе посмотрела на профессора.

Неужели ее догадки были верны, и роль, отведенная ей в этой ленинградской истории, – всего-навсего ширма, прикрывающая нечто… Но что именно?

– Не волнуйтесь так, милое дитя. Не в моих правилах пренебрегать служебными обязанностями. Все эти годы я пунктуально следовал инструкциям и, ей-богу, не моя вина, что только теперь мои услуги понадобились. Я знать не знаю, кем является нынешний «СТ-00», но догадываюсь, что это достойный джентльмен, не способный бросить столь юное создание на произвол судьбы. Так что ваш визит – не самый большой сюрприз сегодняшнего дня.

– А каков самый большой? – это не было любопытством. Просто необходимо было переключить внимание профессора на что-нибудь другое. Джейн было неуютно под его немигающим, как у черепахи, взглядом, а неожиданное известие о том, что Арчибальд успел предупредить старого разведчика, приятно взволновало ее. Вот этого она и не хотела показывать. Ни-ко-му…

– Вы очень похожи на своего деда. В этом и заключается большой сюрприз.

– Вы были знакомы с ним?

– В далекой-далекой молодости, когда мы оба были гардемаринами Ее Величества. Но от этого сходство кажется еще более… Да, именно – пронзительным. Память, мисс Болтон, – капризнейшая и непредсказуемая леди. Впрочем, вы так и не ответили на мой вопрос, и я вынужден задать его снова: вы голодны, мисс Болтон?

Джейн только сейчас смогла осознать, что в симфонической возбужденности ее тела присутствует и эта, самая высоко звучащая нота – обостренное чувство голода.

Она коротко и утвердительно кивнула.

Глава 8

Сигнал «Сбор всех частей»

План, задуманный Джейн, был не только нестандартен для действий разведчика, находящегося на чужой территории, но и вовсе – революционен. Конечно, если бы он был реализован где-нибудь у просвещенных мореплавателей, на ухоженных лужайках Гайд-парка или на пыльной Пикадилли-сёркус, ничего удивительного или революционного в нем обыватель не обнаружил бы. Но в городе трех революций, жившем тихой и спокойной провинциальной жизнью, любое иное слово, призванное описать результаты умственного творчества мисс Болтон, было бы просто неуместно.

Эту высокую и несколько неожиданную оценку предстоящим действиям английской агентессы дал профессор Ленинградской консерватории Николай Александрович Инге, а правильнее – глубоко законспирированный агент Интеллидженс сервис с позывными «СТ-30» и давно неупотребляемым именем, данным ему при рождении.

– Лайонелл Фрэнсис Бэттфул, молодая леди. Именно так нарекли меня родители в… Боже, как давно это было! В другом мире, на другой планете. Вы налегайте на эту замечательную ветчину и не пренебрегайте красной икрой. Все отменного качества, дочь только-только вернулась из «Елисеевского». Правда, вот масло – с Кузнечного рынка. Государственная торговля в этом отношении безнадежно хромает. Мое убеждение, уже ставшее давнишним: русские понимают в еде больше англичан и французов вместе взятых. К тому же, попробуйте этот кофе! Шедевр! Страна победившего социализма продает лучшие йеменские сорта вразвес, в жутких на вид бумажных кульках и по ценам, которые просто неприлично произносить вслух при настоящих кофеманах. Причем, потребителю предоставлено право выбора: всегда в наличии сорта три-четыре, в обжаренном виде и нет!