Прокаженная - Мнишек Гелена. Страница 86

— Мы не исключаем вовсе вопрос чувств, о котором вы, сдается мне, главным образом и печетесь. Но нельзя руководствоваться одними чувствами — это принесло бы нашей аристократии огромные неприятности. В выборе жены следует руководствоваться лишь вопросами равного происхождения. Все дело в породе!

Вальдемар засмеялся:

— Если бы я хотел жениться на немецкой или испанской герцогине, никто не затронул бы вопроса «породы». Мой дед был женат на француженке, и никто не ставил ему этого в вину. Если бы я даже женился на китайской принцессе, это считали бы поступком оригинальным, но вполне допустимым. Панна Рудецкая польская шляхтянка из хорошей семьи, при чем здесь «разные породы»?

— Не притворяйся! Ты прекрасно понимаешь: речь идет о том, что эта особа не нашего круга, — сказала княгиня.

— Не спорю. Но считаю это мелочью, не способной иметь какое-либо значение, когда речь идет о счастье двух любящих друг друга людей.

— Наоборот, эта «мелочь», как ты изволишь выражаться, играет решающую роль, иначе не существовало бы самих понятий «мезальянс» и «морганатический брак» [90], — вмешалась пани Идалия.

Лицо Вальдемара исказилось гневом. Он ответил холодно:

— Среди наших аристократов случались мезальянсы и хуже, а морганатическим браком называют исключительно случаи, когда царствующая особа женится на своей подданной… или наоборот, либо те случаи, когда член правящей династии сочетается браком с особой, ниже стоящей по положению, чем это обычно принято. В таких случаях ни жена, ни дети не носят фамилии мужа и не могут быть ни наследниками престола, ни наследниками имущества. Такие браки запрещены. Но меня эти законы ничуть не касаются. Я не коронованная особа и не член правящей династии.

— Ну, в некотором роде… все так и обстоит, — медленно, задумчиво произнес князь Францишек.

Все смотрели на него и на майората. Пан Мачей, охваченный непонятной тревогой, беспокойно глядел на внука.

Однако Вальдемар изящным, гордым движением повернул голову к князю и весело спросил:

— Серьезно? Я равен коронованным особам и членам династии? Вот не знал! Любопытно услышать, на каком основании?

Князь Францишек устремил на него неприязненный взгляд:

— Майоратство имеет свои, особые, свойственные только ему права и законы. Как поместья, принадлежащие к майоратству, не могут быть разделены, так и… так и… — он мучительно искал слова. — Так и сам титул майоратства неразрывно связан с… с некими обязанностями… устоями… я сказал бы, обязательствами по отношению к титулу… Он замолчал.

— Парадокс! — достаточно громко шепнул пан Мачей.

Вальдемар пренебрежительно усмехнулся:

— Обязательства по отношению к титулу? Возможно, не спорю. Но какое это имеет отношение к выбору жены?

— Самое прямое! Noblesse oblige! [91]

— Панна Рудецкая ничем не запятнает этого святого афоризма. Она смело может стать майоратшей Михоровской, имея к тому все данные.

— И никаких прав, — фыркнул князь.

— Все права я сам разделю с будущей женой, обвенчавшись с ней.

— Это ваши личные взгляды, но наш круг думает по-другому.

— Когда я представлю «нашему кругу» панну Рудецкую уже в качестве жены, «круг» изменит мнение.

— И ты думаешь, мы ее примем? — иронически бросила пани Идалия.

Вальдемар обжег ее взглядом:

— Большая часть аристократии ее примет… хотя бы из уважения ко мне. Я занимаю определенное положение в обществе, ношу известное имя магнатов, связи мои большие. И посему со мной следует считаться… Недовольные останутся всегда, даже если я ни в чем не нарушу принятых у нас правил, но стоит ли о них беспокоиться — большинство мое решение примет.

— Позволю себе обратить внимание вот на что… — изрек граф Морикони. — В обычных условиях люди бывают недовольными по личным или профессиональным причинам. Здесь же войдут в игру нарушенные традиции высшего света. Это оттолкнет всю без исключения аристократию, наша сословная солидарность просто принудит людей к тому… Панна Рудецкая навсегда останется для нас чужой, для нашего круга она — прокаженная!

Вальдемар, сузив глаза, бросил на графа страшный взгляд, ледяной, враждебный. Потом сказал:

— Браво! Господа мои! Прокаженная! То же самое я уже слышал однажды от Барского, но, поскольку все знакомы с уровнем его умственных способностей, я не ожидал услышать вновь этих слов от тех, кто здесь сегодня присутствует… Не знаю, заимствовали вы от Барского это словечко или изобрели сами, но в любом случае — поздравляю! Великолепная шуточка! Гениальная в своей детской простоте!

Все были ошеломлены, ибо Вальдемар говорил словно бы совершенно спокойно, но за этим таилось необычайное волнение. Те, кто знал его хорошо, невольно вздрогнули. Однако граф, человек столь же запальчивый, сжал губы, кичливо задрал голову, сверкнул золотой оправой очков, потом отозвался обиженно:

— Благодарю пана майората за его ценные замечания…. которых можно было и не делать. Думаю, одно то, как вы держитесь, показывает, что нет ровным счетом никакого смысла и далее играть словами…

Вальдемар поклонился ему — учтиво, насмешливо:

— Пан граф, что до меня, я готов покончить с этой игрой в слова… словами весьма непристойными.

Воцарилось грозное молчание. Запахло скандалом. Двое мужчин уставились друг на друга в совершеннейшем молчании — граф сопел, меняясь в лице, а Вальдемар, величественный и хладнокровный, смотрел на него, как хищник на жертву. Еще миг, и произошло бы нечто непоправимое. Однако первой очнулась молодая княгиня Подгорецкая:

— Господа, прошу слова! Все мотивы, какие майорат выдвинул в защиту панны Рудецкой и своего намерения вступить с ней в брак, я полностью разделяю и хочу напомнить, что панна Рудецкая, будучи, по правде, не нашего круга, тем не менее не происходит из того класса, с которым мы не поддерживаем абсолютно никаких отношений. Все мы знаем панну Рудецкую и, говоря беспристрастно, знаем, что о ней думать. Я высказала свое мнение, теперь передаю слово майорату.

Вальдемар заговорил спокойно:

— Моя женитьба на панне Рудецкой не вызовет никакого скандала — я не ввожу в семью ни подозрительную особу, ни простую крестьянку. Вы можете, конечно, называть мезальянсом разницу в общественном положении обеих семей, моей и ее, и имущественное состояние Рудецких. Разница значительная, хотя и не напоминает бездонную пропасть. Однако разница эта как раз и создает то, что принято называть «нашим кругом», предстает в виде стены, за которую мы очень редко выглядываем, ибо всем недостает отваги это сделать. Эта стена столь утыкана веками, лелеявшимися колючками предрассудков, столь пропитана фанатизмом, что, подобно анчару, отравляет каждого, кто рискнет к ней приблизиться. Однако, если мы уберем яд, убедимся, что эту стену никак нельзя считать ужасной и непреодолимой…

— Такие вылазки за стену — не для магнатов, — прервал его князь Францишек.

— А я как раз рассчитываю убедить наших магнатов преодолеть эту стену, — сказал Вальдемар.

— Мы не испытываем потребности в тех, кто за стеной. Le jeu ne pas vaut pas la chandelle. [92]

— Наоборот, выйдя к ним из-за окружающей нас стены, мы извлекли бы для себя пользу.

— Интересно, какую?

— О! Мы избавились бы от нашей окостенелости, могли бы двигаться свободно, отринув традиции, кандалами сковавшие нас. И увидели бы, что мир, который мы называем «прокаженным», на самом деле, быть может, лучше… и уж наверняка в моральном отношении чище нашего. Мы увидим там людей, даже более благородных, чем мы. Многие из них придутся нам по нраву не из-за титулов и миллионов, не умением бойко тараторить на иностранных языках и быть прохвостами, внешне оставаясь джентльменами, — нет, все, о чем я упомянул, исключительно наши привилегии… Нет, они несравненно выше нас по уму и гуманизму, по своим идеям. Наша фамильная исключительность, выросшая на замшелых традициях, возносит нас на высокие пьедесталы, опирающиеся на титулы и миллионы… и очень редко — на способности. На этом традиционном, освященном высшими кругами пьедестале часто стоит человек никчемный, ни в чем не выдерживающий сравнения с человеком более низшего круга. Что же плохого, к примеру, в том, что двое сблизятся друг с другом, принадлежа к разным кругам? Устоявшаяся традиция назовет это мезальянсом… но я уверен, что главную роль играют личные качества человека, а не его принадлежность к определенному кругу. Иначе напрашиваются тысячи сравнений, весьма для нас нелестных…