Молчание леди - Куксон Кэтрин. Страница 15

Девушка уверенно кивнула.

— Ну, это хорошо, очень хорошо. Ладно, сядь и поешь, потом мы достанем ее оттуда. Готовить. Никогда бы не подумала!

Белла замолчала и стала мысленно подводить итог тому, что знала об этом существе, как она все еще думала о девушке. Итак, она одета в пальто и шляпку-тюрбан, все вещи классные. И ее туфли тоже… ну, то, что от них осталось… были высшего качества. Более того, те немногие слова, что она произносила, звучали необычно. В ее речи не было и намека на кокни или шотландский либо ирландский выговор, и ее голос не был таким звонким, как у Джорджи Джо. Она бы уловила шотландский акцент, потому что Хэм, или Хэмиш, как его на самом деле звали, разве не был он шотландцем до мозга костей? И еще девушка гнусавила — нет, не гнусавила, а говорила немного в нос, с легкими высокомерными нотками, как некоторые леди, когда болтают друг с другом. Нет, на это не было похоже. Она не могла точно описать, как говорила девушка. Одно было ясно: ее речь необычна. Без претензий, но необычна. Но в то же время девушка выполняла всю обычную работу и, наконец, умела готовить. Боже, Боже! Она была странная, очень странная. И Белле очень хотелось докопаться до истины. Да, хотелось. Но кто знает? Возможно, при помощи пищи и тепла, да если еще избавить ее от этого страха перед мужчинами, из-за которого она перестала говорить…

Когда Белла сказала:

— Выпей чай и съешь булочку, — в дверь постучали. Она открыла и сразу спросила стоявших на пороге своих помощников: — Вы достали тюфяк?

— Да, — кивнул Прыщавый.

— Ну и где он?

Теперь ответил Джо:

— Нам удалось найти один, Белла, хороший, да еще и новый. Но он не будет… — Он уже хотел было сказать «доставлен», когда Белла прикрикнула:

— Замолчите! Зайдите в дом! — И практически перетащила их обоих через порог, закончив: — Хотите, чтобы вся улица знала? Вытрите ноги, потом придете в кухню и расскажете все до конца.

Она оставила их одних. Через минуту они последовали за ней в кухню и застыли, как мальчишки, возле дивана, переводя взгляд со стола на сидящую рядом с ним Рини. Она тоже смотрела на них, и в ее глазах не было страха.

— Давай, рассказывай! — резко сказала Белла, — Что там с доставкой? О чем ты говорил?

— Ну, я был на складе. Знаете, помогал разбирать товар.

— Эй, — вставила Белла, — и что ты разбирал на этот раз? Обеденные сервизы или ночные горшки?

Мужчины засмеялись.

— Ничего похожего, Белла. Кучу армейских ботинок старого фасона, и сотни оловянных тарелок и кружек. Наверное, они расчищали какие-то казармы.

— Наверное, на этот раз все было законно.

— О, э-э-э… это была законная работа. Половина товара у него вполне законная, думаю, поэтому ему удается справиться со второй половиной.

— В этом ты прав. Ну, продолжай, что там произошло с матрасом?

— Я рассказал одному из парней, что я ищу. И что не важно, если даже будет немного рваный. Ну, а как раз когда я собирался уходить, он отозвал меня в сторону и сказал, что будет один новый, но чуть позже, когда фургоны приедут во двор.

— Ага, а они приедут сегодня, да? — уточнила Белла, — Их не было какое-то время. Что будет на этот раз?

— Ой, я даже не догадываюсь, Белла. И точно времени не знаю. Но как они заезжают во двор, все эти фургоны и лошади, среди ночи, не создавая особого шума, я никогда не пойму.

— Ах, эти лошади! — Белла повернулась к Рини. — Не пугайся, если услышишь звон упряжи или стук копыт. Видишь ли, они уводят лошадей на ночь и приводят обратно утром, в семь или около того. Почти всегда.

— В любом случае, вы, оба, вам придется одолжить ей на сегодняшнюю ночь одну из ваших подстилок, потому что она будет спать в подвале.

— В подвале?! — воскликнул Джо, — Там же как в склепе.

— Да. Поэтому ты должен сходить на угольный склад и принести пятьдесят килограммов угля. Но не бери расфасованный в мешки, я не собираюсь платить за угольную пыль, мне нужны целые куски. Понятно?

— Ага, Белла.

— А ты, Прыщавый, тащи сюда свою подстилку. Я дам тебе ключ от калитки. И прихвати все дощечки, которые она нарубила. В прачечной огонь уже есть, думаю, он горит уже полдня. Когда вернетесь, получите свою еду. Перестань пялиться на чайник, Джо. — Белла подошла к кухонному шкафу, нагнулась и достала две фарфоровых чашки. Налив в них чай и положив по четыре чайных ложки сахара, она передала чашки им. — Я оказываю вам честь, это ведь настоящий фарфор, на донышке даже есть название фабрики.

Джо сделал вид, что хочет перевернуть свою чашку, но потом сказал:

— Я сначала выпью, Белла.

Мужчины опустошили большие чашки в два глотка. Они рассыпались в благодарностях, пока она провожала их до двери, а там, другим тоном, понизив голос, она сказала:

— Я знаю, завтра воскресенье, и это ваш выходной день, и меня не интересует, где вы бываете и чем занимаетесь, но я хотела вас попросить кое-что сделать для меня.

Оба одновременно кивнули, а Джо заверил ее:

— Все что угодно, Белла, как скажете.

— Ну, тогда вы будете не против спуститься в подвал и помочь очистить стены от паутины и вымыть пол? А еще надо посмотреть, можно ли отремонтировать что-нибудь из тех остатков старой мебели, которые свалены в углу еще Хэмом? Должна сказать, я никогда не разбирала их, слишком была занята. Это будет нетрудно.

— О, мы займемся этим, Белла. Мы все сделаем.

А Прыщавый сказал очень тихо:

— Она необычная женщина, правда? Она вроде как леди.

Белла пристально посмотрела на него, прежде чем так же тихо ответить:

— Да, Прыщавый. Думаю, можно и так сказать. Она вроде леди.

У Беллы Морган не было привычки предаваться размышлениям. Она всегда либо трудилась, чтобы прокормить себя и выжить, либо слишком уставала, чтобы вообще о чем-то думать. Одно удивило ее, когда она обосновалась в этом районе Лондона: ее называли Большая Белла, хотя ростом она была всего-навсего чуть выше метра пятидесяти. Возможно, это из-за ее голоса: он был низким и громким, и она не боялась его повышать. Но в течение прошедших месяцев ей приходилось задумываться о том, что она изменилась и преобразилась ее жизнь, потому что эта женщина, или девушка, или существо, как она сначала мысленно называла ее, превратилась почти в компаньонку. Но изменилась не только ее жизнь, но и жизнь Джо и Прыщавого. Это коснулось не их основных занятий, а их самих. Они стали аккуратнее, даже можно было сказать, что они стали выглядеть симпатичнее, наведавшись в магазин подержанных вещей Джинни и приобретя там кое-какую вполне презентабельную одежку, послужившую до этого, наверное, не менее чем пятерым хозяевам. Более того, они стали чаще мыться.

Мыться. Слово вызвало в памяти первый из двух случаев, произошедших в последний месяц и усиливших ее интерес к девушке, хотя он и так был велик. Это было связано с мытьем.

Это случилось во вторник. Ей практически нечем было торговать, да еще с утра лил дождь. Так что в два часа дня она велела своему маленькому помощнику убраться в магазине и отдала ему, к его великой радости, два ящика овощей весьма сомнительного качества, за которые, тем не менее, он смог бы до конца дня выторговать кое-какую мелочь. И вот она разглядывала совершенно чистый теперь двор. Она не помнила, чтобы он когда-либо был убран лучше. Как сказал Прыщавый, «с него теперь можно хлеб есть».

Дождь прекратился, но девушки нигде не было видно, хотя обычно в это время она сидела на бревне и рубила остатки вчерашних ящиков. Белла решила, что найдет ее в прачечной. Приблизившись, она заметила, что дверь закрыта, и это само по себе было странно — ее редко закрывали, разве что на ночь. Еще бросилось в глаза, что окно было чем-то занавешено изнутри.

Она тихонько подошла и присмотрелась. Это был кусок газеты, аккуратно прикрепленный к раме. Но он не совсем подходил по размеру, с краю оставался зазор сантиметра в полтора. Белла прильнула к нему глазом, и в открывшемся ее взору узком пространстве увидела белье, сложенное на ящик из-под апельсинов. Там были две нижние юбки и пара изысканных панталон, как она сразу поняла, шелковых. Из настоящего шелка. Панталоны были отделаны кружевными оборками, а над кружевами она разглядела подвязки, очень элегантные подвязки из ленты, продетой в прорези ткани, шириной почти в два с половиной сантиметра. Рядом лежало то самое пальто. Полы его были немного отвернуты, и Белле удалось увидеть подкладку светло-серого цвета, похоже, из овечьей шерсти. Через крышку ящика была переброшена пара чулок, тоже светло-серых, но на месте подошвы они почернели от носки, а на одном зияла большая дыра.