Ни слова о деньгах - Левитина Наталия Станиславовна. Страница 19
– Что это у тебя, Люсечка? – испугалась Ангелина Ивановна, увидев чёрный синяк на Люсином бедре – шёлковый халат задрался, когда девушка суетилась вокруг лежачей больной, поправляя подушку и подтягивая сбившуюся простыню.
Люся поспешно одёрнула халат.
– На тумбочку налетела, – объяснила она.
– Видимо, очень сильно налетела. Вот это синячище! Ты бы троксевазинчиком помазала или гепариновой мазью!
Через полчаса Люся переоделась в леггинсы и фуфайку с длинным рукавом – во избежание дальнейших разоблачений. Синяк на бедре был далеко не самым ужасным в Люсиной коллекции. Она могла бы предъявить кое-что и похуже.
– Ты прости меня, милая, – пробормотала Ангелина Ивановна. – Сколько лет мы с тобой собачились. Как сразу не заладилось, так и возненавидели друг друга… Я была к тебе несправедлива. Гадости о тебе всегда думала. А ты чудесная.
– Вы не только думали, но и распространяли. Разносили сплетни обо мне по всему дому.
– Прости. Но знаешь… Мне так трудно понять эту современную манеру… Я всю жизнь прожила с одним мужем. Он умер – осталась одна. Всё. И когда я вижу, как ты каждую неделю меняешь ухажёров… Для меня это дикость, Люся!
– Вам-то какое дело? Это моя жизнь.
– Да, ты права. Это твоя жизнь, – сегодня Ангелина Ивановна демонстрировала чудеса сговорчивости и кроткого поведения. Видимо, боялась выселения в родные апартаменты, где никто не стал бы поправлять ей подушки. – Но зачем ты размениваешься, Люсечка? Давно нашла бы себе хорошего, доброго парня. Поженились бы, деток нарожали.
– Так я его и ищу! Думаете, мне нравится всех этих мужиков просеивать, как сквозь сито, и находить одну лишь грязь?! – воскликнула Люся. – Где он – хороший добрый парень?
Перед глазами всплыло ухмыляющееся лицо Николая, и слезы градом хлынули из Люсиных глаз.
– Ой, не плачь, не плачь, я не хотела… Я же думала, ты просто парней меняешь как перчатки. Для удовольствия.
– Для удовольствия, – горько усмехнулась Люся. Той ночью удовольствие было отменным, едва выжила. – А от ваших котов воняет!
– Совсем не воняет, – в тысячный раз отмела обвинение Ангелина Ивановна. Она всегда так и отвечала на Люсины наезды. – Не воняет… Ну, если только самую малость… А у меня никого нет, кроме моих котиков. Детишек не нажила.
Настал черёд Ангелины Ивановны шмыгать носом.
– Люсечка, сходи покорми их, а? – осторожно попросила она. – Пожалуйста!
– Вот ещё! Сами покормите, когда оклемаетесь.
– Они же там голода-а-ают!
– Ничего. Им полезно.
Старушка заморгала, всхлипнула.
– Ладно, – вздохнула Люся. – Покормлю ваших… (она хотела сказать уродцев)… котиков. Но учтите, если они меня загрызут, сами будете выкарабкиваться.
И Люся отправилась кормить котов. Удивительно, но их оказалось всего трое, а не миллиард, как предполагалось. Коты кинулись в прихожую, включив пожарную сигнализацию, едва Люся повернула ключ в замке.
– Тише! Заткнитесь! – приказала она.
Коты замерли, изучая гостью. Потом понеслись на кухню, завывая: они спешили пожаловаться Люсе на несчастную судьбу. Один из тройки – огромный тёмно-серый красавчик-британец – в глубокой скорби уселся возле пустой, отполированной до блеска миски. Трёхцветная пушистая киска грудью бросалась на дверцу холодильника, демонстрируя крайнюю степень отчаяния. Их третий товарищ рыдал в голос.
– Хорошо-хорошо, не надо орать, я уже всё поняла, не тупая! – объявила девушка. – Сейчас покормлю…
…Таким образом, на руках у Люси нежданно-негаданно оказалось четверо подопечных – Ангелина Ивановна и её кошачий выводок. Причём ко всем четверым до недавнего времени девушка не испытывала ничего, кроме неприязни. Субботу-воскресенье, вместо того чтобы врачевать собственные раны, Люся крутилась колесом вокруг умирающей соседки.
– Милая девочка… Я тебе квартиру отпишу, – вдруг пообещала Ангелина Ивановна.
– Квартиру? Мне? – замерла Люся. – Да ладно выдумывать!
– Нет, правда… Ты только присматривай за мной. А потом получишь квартиру в наследство. Мы с тобой всё официально оформим.
Стать наследницей Ангелины Ивановны, её заклятого врага? В Люсиной голове никогда не возникла бы такая фантастическая идея. Она и сейчас отмахнулась от этой безумной мысли. Но всё же успела на секунду вообразить себя владелицей двух квартир, расположенных в одном подъезде… Причём у соседки была трёхкомнатная! Люся смогла бы выгодно продать две квартиры, себе купила бы что-то в центре, поближе к любимой работе, а остаток положила бы в банк и превратилась в самую настоящую рантье… Сказка!
Люся тряхнула головой, прогоняя наваждение. И тут же удивилась самой себе: чуть более суток назад она была близка к тому, чтобы свести счёты с жизнью, а сейчас уже прикидывает, как выгодно распорядиться деньгами, полученными от продажи двух квартир.
… – Она пообещала тебе свою квартиру!? – воскликнула Даша. – Вот это да! Неужели она действительно составит завещание в твою пользу? Вы же ненавидите друг друга!
– Уже нет. Да что мечтать… Пусть живёт, рано ей о завещании говорить. Ещё девочка совсем.
– Однако эти выходные, вероятно, сильно напугали Ангелину.
– Ей уже гораздо лучше. Вылечится. И забудет обо всём.
– И всё-таки… Люсь, вдруг она действительно завещает тебе квартиру? У неё есть родственники?
– Пока болеет – нет. А если вдруг склеит ласты – тогда, не сомневаюсь, налетит целая толпа родственничков. Будут квартиру делить. Хорошая, между прочим, у неё квартира…
Дарье не терпелось рассказать подруге о претензиях, предъявленных Репниковым, о бездонной долговой яме, вырытой им на пути у Даши и Андрея. И о попытке найти свидетелей аварии, о поисках видеокамер, установленных в офисах и кафе вокруг злосчастного перекрёстка.
Но сначала пришлось объяснить Люсе, кто такой Паша Калинин. По мере того как развивалось повествование, Люся всё с большим подозрением присматривалась к подруге. Странно, но все слова, связанные с персоной П. Калинина, звучали чересчур воодушевлённо.
– Значит, двоечник? – уточнила Люся.
– Да! Бывший!
– А теперь – гендиректор крупной компании?
– Да! Потрясающее развитие личности и карьеры, правда?
– Надеюсь, он не строит дома? Не изготавливает продукты питания?
– Ах, нет, это не относится к его компетенции.
– Уже легче!
– Но почему? При чём здесь строительство и производство продуктов?
– Не хочется думать, что где-то стоят дома, построенные бывшим двоечником. Или продаётся колбаса, изготовленная им же.
– Нет. Паша бурит скважины. И делает это на пять с плюсом.
– Богатенький, наверное?
– Думаю, да.
– Симпатичный?
– Очень!
– Дарья, не зевай! Хватит тебе в девках сидеть.
– Не забывай, я уже сбегала замуж. Наелась до отвала волчьих ягод. А кроме того, Паша женат и у него двое детей: славные близнецы, белобрысые и неутомимые. Вовчик и Макс.
– Женат?! – воскликнула Люся. – Двое детей?! Вот так всегда. Если нормальный мужик, то обязательно занят.
Две подруги находились рядом, но их разделяло огромное пространство. Даша и не догадывалась, что творится сейчас с Люсей, какой кошмар она пережила в ночь с четверга на пятницу. Да, конечно, сегодня подруга выглядела ужасно, она была похожа на мученицу, привязанную к столбу и приготовленную к сожжению. Но этому, считала Дарья, существует два объяснения: первое – Люся ещё не справилась с ангиной, второе – она двое суток проработала медсестрой. А сон в кресле никому не прибавит свежести.
– Люсечка, ты бы отпросилась у Льва Дмитриевича и ехала домой. У тебя вид – краше в гроб кладут.
Услышав про гроб, Люся содрогнулась. Как близка она была к тому, чтобы реализовать данную метафору! Совсем недавно она дрожащими пальцами выдавливала таблетки из ячеек…
Люсе вдруг стало страшно, у неё перехватило дыхание: а если бы она решилась на этот шаг? И тогда всё бы закончилось: тупая боль и ощущение, что по тебе проехал асфальтоукладчик, отчаяние от невозможности перемотать плёнку назад и изменить сценарий…