Ночь в его объятиях - Дэр Тесса. Страница 16

До недавнего времени местом занятий отца был флигель, но Сюзанна сумела настоять на том, чтобы он перебрался в главный дом. Тогда же она убедила его отказаться от полевых испытаний. Ей нравилось, когда отец находился рядом. К тому же, работая, он часто оставался в одиночестве на протяжении нескольких часов и даже дней, и пока он был в доме, она хотя бы знала, ел ли он что-нибудь.

Но сегодня вечером… Похоже, что не ел. Поднос с нетронутым ужином стоял на столе около двери.

— Папа, вы же знаете, что вам обязательно надо хотя бы немного поесть. Гений не может питаться одним лишь воздухом.

— Это ты, Сюзанна?

Сэр Льюис приподнял голову, тронутую серебром, но было ясно, что он не собирался отвлекаться от своих занятий.

Комната Льюиса Финча была заставлена рабочими столами различных видов, сегодня вечером он сидел за чертежным столом среди рулонов бумаги и огрызков угольных карандашей.

— Да, это я, папа.

Отец не предложил ей войти, и Сюзанна знала, что без приглашения этого лучше не делать, — так было всегда, сколько она себя помнила. Когда папа работал, его нельзя было тревожить. Но если при этом был чем-то сильно расстроен, то вскидывал руки, предлагал ей войти и сажал к себе на колени. И она сидела с ним, удивляясь его замысловатым чертежам и вычислениям. В них для нее смысла было так же мало, как и в греческом языке, — пожалуй, даже еще меньше, потому что как-то раз, в дождливый день, она все же изучила греческий алфавит. Но ей все равно нравилось сидеть с отцом, склонившись над его чертежами и чувствуя причастность к тайнам военной науки.

— Что тебе нужно? — спросил отец, и Сюзанна уловила нотки раздражения в его голосе.

Но она знала: если ей необходимо обсудить что-то важное, отец не прогонит ее.

— Папа, я не хочу тебе мешать, но сегодня в деревне я видела лорда Райклифа. И мы пообщались.

«А затем я последовала за ним до его замка, где мои губы встречались с его губами. Неоднократно». О Боже, она не могла не думать об этом! Не могла не вспоминать его горячие губы и сильные руки, обнимавшие ее. Но увы, у нее не было никого, с кем она могла бы поделиться. Не было ни матери, ни сестер. Конечно, в деревне много молодых особ, и Сюзанна часто выслушивала их тайные признания, но если бы она доверилась кому-нибудь из них, то ее минутная слабость стала бы достоянием гласности, и тогда… Ох, лучше не думать об этом.

— Так что же тебе нужно, дорогая? — повторил отец.

— Папа, мне кажется, приготовления Райклифа по созданию милиции уже идут полным ходом. Я подумала, что тебе это будет интересно.

— А… — Сэр Льюис разорвал листок бумаги и потянулся за новым. — Что ж, очень приятно слышать.

— Папа, а как вы с ним познакомились?

— С кем, с Брэмвеллом?

— Да, с ним.

— Его отец был моим школьным приятелем. Затем стал генерал-майором, был награжден орденами и медалями. Он прожил большую часть своей жизни в Индии и не так давно там умер.

Острая боль пронзила сердце Сюзанны. Может быть, Брэм все еще оплакивал отца?

— А когда именно это случилось?

Сэр Льюис ненадолго задумался.

— Ну… должно быть, больше года назад.

Что ж, скорбь могла длиться и больше года. Сюзанна даже не хотела представлять, как долго она будет оплакивать отца, если он неожиданно скончается.

— А ты и миссис Брэмвелл знал?

Отец открыл перочинный ножик, заточил им огрызок карандаша и начал что-то быстро писать.

— Да, мы встречались с ней несколько раз. Во время нашей последней встречи Виктор был еще младенцем. Тогда они только собирались в Индию, где она и умерла. От дизентерии, я думаю.

— Ах, Боже мой! Как трагично!

— Такое случается.

Сюзанна прикусила губу, зная, что отец имел в виду и ее мать. Хотя та умерла вместе со вторым мертворожденным ребенком более десяти лет назад, она продолжала жить в памяти Сюзанны — красивая, всегда терпеливая и добрая. Но папа не мог говорить о ней.

Чтобы сменить тему, она сказала:

— Может, велеть Гертруде принести свежего чаю? Или кофе? А может быть, шоколад?

— Да-да, — пробормотал отец, наклоняя голову. — Не важно, что именно. На твой вкус…

На пол упал скомканный шарик бумаги. И у Сюзанны возникло чувство вины. Она отвлекала отца от работы.

Сюзанна чувствовала, что должна уйти, но что-то не позволяло ей это сделать. Прислонившись к дверному косяку, она какое-то время наблюдала за работой отца. Потом вдруг выпалила:

— Знаешь, папа, а он поцеловал меня сегодня. Лорд Райклиф… То есть Брэм.

— Мм-гм…

Сэр Льюис продолжал писать.

— Папа, ты меня слышал?

— Мгм… да.

— Вообще-то я не совсем честна. На самом деле Брэм впервые поцеловал меня еще вчера. — Она прикусила губу. — А сегодня… Сегодня было нечто большее.

— Да-да, очень хорошо, — пробормотал сэр Льюис, запуская руку в то, что осталось от его волос. — Хорошо-хорошо, моя дорогая.

— И я не знаю, что с ним делать. Он груб и невоспитан. И он прикасается ко мне там, где не должен. Я не боюсь его, но когда он рядом, я… Я немного боюсь себя самой. Я чувствую себя так… как будто взрываюсь.

— Да-да, замечательно. Именно так и следует поступать.

Сюзанна глубоко вздохнула, чувствуя облегчение; только что она приняла важное решение.

— Что ж, я рада, что мы поговорили, папа.

Взяв поднос с ужином, она разрезала остывший кусок ростбифа на тонкие ломтики, затем надрезала булочку и положила мясо внутрь. После чего на цыпочках подошла к отцу и положила бутерброд на стол, рядом с чернильницей, надеясь, что в конце концов он его заметит.

— Спокойной ночи, папа. — Она наклонилась над столом и поцеловала макушку его лысеющей головы. — Пожалуйста, не забудьте поесть.

Сюзанна уже дошла до двери, когда прозвучал его глухой голос, как если бы он говорил с ней со дна бездонного колодца.

— Спокойной ночи, дорогая. Спокойной ночи…

Глава 9

Вернувшись в постель, Сюзанна сказала себе, что ей больше не нужно переживать из-за лорда Райклифа. Ведь они договорились держаться подальше друг от друга. И если повезет, то они оба будут так заняты, что она вряд ли увидит его до ярмарки летнего солнцестояния.

Но она забыла про церковь.

На следующее утро он был там. Сидел прямо через проход от нее, на расстоянии четырех или пяти футов.

И сегодня он был выбрит. Эту деталь она отметила в первую очередь. Хотя и во всем остальном он был просто ошеломляющим — ослепительным в своей парадной форме, сверкавшей в лучах золотистого света, вливавшегося в верхние ряды окон. Галуны и пуговицы на его мундире сияли так ярко, что даже становилось больно глазам.

Он перехватил ее взгляд, и Сюзанна со вздохом уткнулась в свой молитвенник, решив не думать о нем. Однако не думать не получалось, и в течение всей службы она или слишком поздно вставала, или слишком рано садилась. В результате она прослушала проповедь мистера Кина, даже не зная, какой теме та была посвящена.

Сюзанна не могла не глядеть на Брэма украдкой всякий раз, когда можно было найти тому оправдание — была ли это воображаемая муха, пролетающая мимо, или внезапное и непреодолимое желание размять шею. Конечно, такая она была не одна. Все остальные прихожанки тоже на него поглядывали. Но Сюзанна была уверена, что она единственная, у кого эти запретные беглые взгляды были связаны со скандальными воспоминаниями.

Когда же наконец прозвучал призыв к молитве, она прикрыла глаза и мысленно воскликнула: «Боже, сохрани меня! Избавь от этого несчастья!»

Нет сомнения, ею овладел самый опасный вид безрассудной страсти. Ах, почему она влюбилась именно в него?! Почему у нее не возникли нежные чувства к священнику, как это бывает со многими невинными барышнями? Ведь мистер Кин был молод, учтив и одевался очень модно… А если ее манили грубая сила и жар, то почему она не посещала, например, кузнеца?

В глубине души она знала ответ. Эти мужчины никогда не бросали ей вызов, а вот Райклиф… О, это был совсем другой человек. И приходилось признаться самой себе, что именно к нему ее влекло.