Госпожа генеральша - Бестужева-Лада Светлана Игоревна. Страница 17

— Анна Васильевна, — начал он, расположившись в кресле, — я человек военный, говорить не большой мастак, поэтому сразу к делу. Я приехал просить вас стать моей женой.

Сказать, что Анна Васильевна опешила — значит ничего не сказать. Поклонников она в своей жизни уже перевидала достаточно, причем самых разных, но это было нечто из ряда вон выходящее.

— Вы женаты, если я не ошибаюсь, — начала было она, но Андрей Павлович прервал ее нетерпеливым жестом.

— Разведен. Уже год как моя вторая женушка оставила меня ради американского бизнесмена. Спасибо, что до нитки не обобрала, а ведь могла…

— Зачем же было жениться на такой? — изумилась Анна Васильевна, припоминая супругу генерала, выхоленную красотку с умопомрачительной фигурой.

— Затем, что старый дурак.

— Вы еще не старый, — не слишком ловко отреагировала Анна Васильевна.

— А что дурак — не отрицаете, — усмехнулся Андрей Павлович. — Правильно. Видите ли, моя первая жена была врачом. Военным врачом. Мы всю жизнь были рядом, и в Афганистан она со мной поехала. Там и осталась… навсегда. Их госпиталь так разнесло, что…

— Простите, — тихо сказала Анна Васильевна, — я не знала. И не хотела…

— Не надо извиняться. В общем, несколько лет я прожил бобылем, а потом встретил свою вторую жену, Лизу. Она была такая хрупкая, такая… неприспособленная к жизни, да и карьера у нее не слишком задалась. Любовниц я не признаю, поэтому женился. Чем все это кончилось, вы знаете.

— Теперь вы хотите снова жениться? Только не на слабой и беспомощной, а…

— Не на беспомощной, это точно. Но я прошу вас быть моей женой потому, что кто-то должен о вас позаботиться. Кто-то должен дать вам возможность стать самой собой — слабой, женственной женщиной.

— Вы что-то путаете, мой генерал, — усмехнулась Анна Васильевна. — Меня считают сильной… даже не женщиной, а бабой.

— Ну и дураки. Да нет, вы, конечно, не хрупкий мотылек, но… У вас глаза — контуженного человека. Я знаю, насмотрелся в Афгане. С виду — герой-супермен, а глаза… Глаза, как у загнанного зверя.

— Ну, спасибо. Чокнутой меня называли, что было, то было, а вот контуженной…

— Да не придирайтесь вы к словам, — вдруг рассердился генерал. — Вы нормальный человек, просто жизнь вас не баловала. Вам опора нужна, друг, если хотите. Вот я и предлагаю…

— Дружить?

— Да, только сначала выйти за меня замуж. Ко всему прочему, вы мне очень нравитесь. Красивая, умная женщина…

— Спасибо, но…

— Что — но? Вы свободны, я знаю. Или вы кого-то любите?

Анна Васильевна покачала головой:

— Уже нет. Было… когда-то, было и прошло. Но я и вас не люблю, Андрей Павлович, простите великодушно.

— Я вам неприятен?

— Вовсе нет, скорее наоборот.

— Тогда кончайте со своими интеллигентскими замашками и выходите за меня замуж. Я, между прочим, вам тоже в пылкой страсти не признаюсь. Но мы нужны друг другу, я это знаю. Чувствую.

— Все это так неожиданно, — пробормотала Анна Васильевна, говоря очередную банальность, если не пошлость. — Мне нужно подумать…

— Не нужно! — по-военному отрезал генерал. — Вам нужно думать о своей работе и о том, желаете ли вы сделать перестановку в нашей квартире. Об остальном буду думать я.

— Как фюрер за своих солдат? — съязвила Анна Васильевна.

— Примерно. Вы выйдете за меня замуж, да или нет? Можете подумать… пока выкурите сигарету. Другого времени я вам не дам.

— «Быстрота и натиск» — девиз великих полководцев, — пробормотала Анна Васильевна, действительно закуривая сигарету.

«А о чем, собственно, думать, — вдруг пришла ей в голову ясная и четкая мысль. — Не старый, привлекательный и неглупый мужик, не морочит голову словами о неземной любви, а четко предлагает свою руку, защиту и опору. Да, я его не люблю, но может, это даже и к лучшему. Одиночество, конечно, замечательная штука, только нужно кому-то время от времени говорить об этом. А я скоро начну разговаривать сама с собой… все от того же роскошного одиночества. Любая нормальная женщина на твоем месте… любая провинциалка… Провинциалка…»

— Андрей Павлович, я согласна, — спокойно сказала Анна, гася сигарету. — Я выйду за вас замуж. Мне надоело быть сильной женщиной.

Похоже было, что в положительном ответе Андрей Павлович и не сомневался. Он поднялся, подошел к Анне Васильевне, взял ее руку и очень нежно и почтительно поцеловал:

— Вы об этом не пожалеете. Слово офицера. Назначайте день свадьбы.

— Нет, мой генерал, командовать парадом будете вы, — улыбнулась Анна Васильевна. — Я не возражаю против того, чтобы иметь совещательный голос. Только прежде, чем думать о том, какую перестановку делать в квартире, было бы неплохо на нее взглянуть. Хотя бы один раз… до свадьбы. И, насколько я понимаю, вы не возражаете против того, чтобы я по-прежнему работала.

— Правильно понимаете, — улыбнулся Андрей Николаевич. — Квартиру посмотрим сегодня вечером, точнее, после того, как подадим заявление в ЗАГС. У вас есть сегодня какие-то неотложные дела? Совершенно неотложные?

Анна Васильевна покачала головой:

— Сегодня пятница. Все может подождать до понедельника, тем более, что директор уже уехал.

— Тогда собирайтесь. Если нужно, можете позже сюда вернуться. Я понимаю, дело есть дело.

— По-моему, — сказала Анна Васильевна, выходя из-за стола, — я веду себя как восемнадцатилетняя шальная девчонка, но…

— Вы ведете себя как взрослая, мудрая женщина, — перебил Андрей Павлович. — Мирная жизнь не слишком отличается от военной, и если подвернулся благоприятный момент, нужно действовать, а не размышлять.

Через месяц прозвище «генеральша», к величайшему потрясению издательства, перестало быть таковым. Анна Васильевна действительно стала ею, хотя внешне на ней это не отразилось, да и не стремилась она афишировать перемены в личной жизни. Так что когда о них узнали коллеги, для поздравлений было поздновато. Пришлось принимать факты такими, какими они были.

К величайшему изумлению Анны Васильевны, брак оказался счастливым. Андрей Павлович, несмотря на бравирование «солдатской прямотой» солдафоном не был, любил в свободное время читать, смотреть хорошие фильмы по телевизору и гулять с женой по старой Москве или в парках. Да и круг его друзей принял новую супругу достаточно радушно, как свою. Словом, брак по расчету себя полностью оправдал: расчет, судя по всему, был сделан с математической точностью.

А главное, больше никто и никогда не называл Анны Васильевну «сильной женщиной». Называли, правда, «боевой подругой», но это совсем, совсем другое дело.

Особенно когда рядом — надежное плечо друга и настоящего мужчины.