Тайна леди - Беверли Джо. Страница 4

Он для нее – средство достижения цели, способ безопасно добраться до Англии и никакой опасности собой не представляет.

Он сказал, что богат, но, судя по его виду, этого не скажешь. Его коричневый сюртук сидит на нем свободно, так же как и бриджи из оленьей кожи. Потрепанные сапоги для верховой езды, бежевый жилет расстегнут, ворот на простой рубашке – тоже. Галстука нет и в помине. Светло-каштановые волосы свободно падают на плечи, как у простого крестьянина.

Он утверждает, что на собачке ошейник из золота и жемчугов. Петра осмотрит его позже, она знает толк в драгоценностях. Когда-то она все это имела, и имела бы сейчас, если бы не ее брат, Чезаре, пошли ему Господь то, что он заслужил.

Этот Бончерч красив, спору нет. Недаром он был уверен, что она упадет в его объятия. Женщинам нравятся такие мужчины. Глаза его цвета настоящего сапфира притягивают к себе, словно магнитом. Со стороны Господа несправедливо даровать мужчине такие глаза, да еще в обрамлении таких длинных ресниц.

Точеный профиль, лицо худощавое, волевой подбородок. Бончерч обладал самоуверенной надменностью, присущей его полу, и почти осязаемой аурой чувственности. Он был само воплощение грешности и привык получать все, что захочется.

И он хотел ее.

Он даже не пытался это скрыть.

К ее раздражению, эта игра пробудила в ней интерес. Какой молодой женщине не захочется быть желаемой сногсшибательным мужчиной? Прошло уже столько времени с тех пор, как…

Петра прогнала эти мысли. Он не восхищался ею. Он даже не знал ее и вряд ли мог быть очарован ею, одетой в монашеское платье. Он хотел монашку, как охотник хочет трофей, чтобы повесить его на стену, и в этой охотничьей игре преимущество будет у того, кто разорвет эту тишину. На каком языке? Она чувствовала себя более комфортно в английском, чем во французском.

– С вашей стороны, мистер Бончер, мудро просто так путешествовать. Леди Содуэрт постоянно выставляла напоказ свое богатство и титул.

Он повернулся к ней:

– И ее, без сомнения, обирали направо и налево. Она путешествует без мужчины?

– У нее есть слуги, которых высылают вперед, но начиная примерно с Ла-Вануаза никого достаточно авторитетного. Она уволила человека, которого назначил ее муж, за то, что он назвал ее ни больше ни меньше тупицей.

– Проницательный человек. А где ее муж?

– Под каким-то предлогом вернулся из путешествия домой другим путем.

– Сестра Иммакулата, вы циник.

– Мистер Бончерч, три недели, проведенные с леди Содуэрт, превратили бы в циника самого Франциска Ассизского.

Робин рассмеялся:

– Как вы могли так долго терпеть?

– Я бы не выдержала, но вначале у леди Содуэрт была горничная, а у детей – няня.

– Последняя, как мне помнится, заболела в Амьене.

– Она первая покинула нас. Мы встретили других путешественников, заинтересовавшихся ее услугами, и она тут же исчезла. Мудрая женщина. У Анны не было возможности бежать, пока она не подхватила лихорадку. Интересно, можно ли заболеть намеренно?

– Вполне вероятно. Что с ней случилось?

– Ее оставили в монастыре.

– Что же, спокойная альтернатива.

– Но леди Содуэрт оставила всего лишь мизерное пожертвование в благодарность, что о ней позаботятся. А как она доберется до дома? Ей всего шестнадцать, она никогда не выезжала из Италии. Не знаю, что с ней будет.

Петра добавила несколько монет от себя, хотя знала, что этого недостаточно. Она послала бы больше, если бы нашла новое место.

– Скажите, в каком она монастыре, и я позабочусь о ней.

– Почему? – резко спросила Петра.

– Вы отдадите мне долг своим телом. – Заметив, что монашка вся сжалась, Робин махнул рукой и улыбнулся: – Простите. У меня злое чувство юмора. Почему бы мне не позаботиться о ней? Цена наверняка меньше, чем я трачу на пуговицы.

Она посмотрела на его роговые пуговицы.

– Я имел в виду мои лучшие пуговицы.

– Сомневаюсь в том, что вы богаты.

– А я в том, что вы монахиня.

В ответ на этот вызов Петра достала из сумки, которую носила на веревочном поясе, потертый молитвенник и обратила взгляд на латинский текст. «На, получай, беспутный повеса, и подумай над этим».

Она попыталась сосредоточиться на молитве, но не могла. Краем глаза она заметила, что он все еще гладил свою собачку, и представила себе, как его длинные пальцы ласкают ее.

– Если бы я снял вашу головную накидку, я обнаружил бы длинные волосы?

Петра не подняла глаз.

– Нет.

– Это правда?

– Не все ли равно, правда это или неправда?

– Давайте сделаем это более интересным. Пообещайте всегда говорить правду.

Она мрачно посмотрела на него:

– Зачем?

– Для развлечения.

– Мне не нужны развлечения.

– А мне нужны, и у нас впереди два, а возможно, и три дня путешествия. Я обеспечиваю бесплатную транспортировку и безопасность, сестра. Вы могли бы дать немного взамен.

Он прав, к тому же Петра понимала, что ей нужно узнать больше о нем.

– Если я пообещаю говорить правду, вы должны сделать то же самое.

– Мне нечего скрывать.

– Мне тоже.

– Сестра Иммакулата, вы шкатулка, полная секретов, и я собираюсь раскрыть каждый из них. Давайте установим правила.

– Не стоит.

Он проигнорировал ее слова.

– Мы можем спрашивать друг друга о чем угодно. Необязательно отвечать, но если отвечать, то говорить только правду.

– Почему я должна делать то, что вам хочется?

– Я уже сказал, в отплату.

– Если вы хотели получить плату, вам следовало сказать об этом до того, как я поехала с вами. – Она снова взяла в руки молитвенник.

– Ищите совет на небесах, сестра, – насмешливо произнес Робин. – Уверен, Господь поймет, что правда на моей стороне.

Петра с трудом сдержалась, чтобы не продолжить перепалку. Она победила, но с трудом. Она знала свои слабости. Силой ее не возьмешь. Но ласковое соблазнение, особенно приправленное юмором и непредсказуемыми удовольствиями, могло растопить ее сердце раньше, чем она осознает опасность.

Петра снова попыталась сосредоточиться на молитве, но присутствие этого мужчины, его тело, случайно касающееся ее, когда карета раскачивалась, делало это невозможным.

Он сказал – впереди у них два, может быть, три дня путешествия…

Петра сдалась, захлопнула молитвенник и посмотрела ему в лицо.

– Нам нужно обсудить несколько вопросов, – призналась она. – Куда вы привезете меня в Англии?

– Наше соглашение, сестра? Правда за правду?

Она со вздохом ответила:

– Если вы настаиваете на такой глупости, я согласна. Итак?

– Я отвезу вас, куда пожелаете.

– В Шотландию, – быстро проговорила она. Его глаза блеснули.

– Это не в Англии.

Что за несносный человек!

– Я знаю. Я парировала один вздор другим вздором. Я не буду перед вами в долгу, сэр, поэтому не заставлю вас изменить ваш путь.

– Я не прошу от вас платы, которую вы не желаете давать, сестра, но остановимся на Лондоне.

– Это мне вполне подходит. Благодарю вас.

– Вы направляетесь в Лондон?

– Лондон меня вполне устраивает.

– А куда именно?

– Это не должно заботить вас, сэр. – Прежде чем он успел возразить, она спросила: – Куда именно едете вы?

– Я проездом. Летом Лондон вымирает.

– Но это величайший город в мире.

– Из которого все бегут, как только наступает теплая погода. Лондон – переполненное народом, грязное место даже в лучшие времена, сестра. Летом это только вонь и болезни, поэтому каждый, кто может, бежит в деревню или к морю. Вы уверены, что хотите поехать туда?

Она раздумывала, но была вынуждена сказать:

– Да. А вы, значит, едете на север?

– В Хантингдоншир, но я задержусь на то время, которое потребуется, чтобы устроить вас. Скажите, куда именно вас отвезти? – снова спросил он.

– Отвезите меня в католический монастырь.

– Сестра Иммакулата, там нет таких монастырей.

– Вы обещали правду.