Не отрекайся от любви - Дьюран Мередит. Страница 60

– Я смеялась над Энн Мэри и миссис Кидделл…

Джулиан резко выдохнул.

– Милая девочка, как ты можешь винить себя за это?

Ты ведь понятия не имела, что это были сипаи.

– Последнее, что они слышали… Джулиан, это был мой смех. Я смеялась над ними! Так… трудно это вынести.

– Да. – Джулиан поцеловал ее в лоб и, поглаживая по спине, снова прижал к себе. После долгого молчания он сказал: – Мой кузен умер, Эмма.

– Что… Ох! – Она пыталась посмотреть на него, но он не давал ей шевельнуться.

– Девен погиб, – тихо сказал Джулиан. – Во время штурма Дели. Я зажег его погребальный костер. Бабушка предоставила эту честь мне. Но я сделал это только из уважения к ней. Девен этого не захотел бы. Он умер бы еще раз, знай он, что я выполнил этот обряд. И осознание этого… оно засело во мне. Так же как Энн Мэри – в тебе.

Теперь Эмма вывернулась из объятий Джулиана, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Ты пытался помочь ему, Джулиан. Всегда. Ты старался, чтобы твои близкие были в безопасности.

– Конечно, – пробормотал он. – А ты пыталась выжить, дорогая.

Их лица были так близко, что ресницы соприкоснулись.

– И для чего я выжила, как ты думаешь?

Эмма губами почувствовала его улыбку.

– Для искусства, мисс Мартин?

– Думаю, для гораздо большего, чем искусство. – И, глубоко вздохнув, она поцеловала его.

Прикрыв глаза, Джулиан принял этот поцелуй, позволив Эмме делать все, что ей нравится. Его пальцы скользнули к ее талии, балансируя там, словно она вела в этом танце, а он следовал за ее шагами. Эта мысль заставила Эмму улыбнуться. Она отстранилась, и Джулиан выдохнул.

– Ты пришла ко мне, – сказал он.

– Да.

– А ты знаешь почему?

Эмма улыбнулась:

– Джулиан, ты искал меня в Курнауле. Искал в Алваре. Что еще ты можешь назвать? Лакхнау. Агра. Бхарракпур. Я что-нибудь упустила?

– Несколько мест. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – И ты знаешь это.

– Да. Но названия одного города я никогда от тебя не слышала. Ты никогда не упоминал Лондон.

– Да, – мягко согласился он.

– Я думала, ты не найдешь меня здесь, – прошептала Эмма. – Думала, что не нужна тебе такая, как теперь. Но ты нашел меня здесь! Ведь нашел?

– Да.

Что- то дрогнуло в его лице, когда он смотрел на нее, и это зацепило ее, как крючок. Ее следующий вздох был болезненным. Сердце Эммы разрывалось от взгляда на него. Джулиан так открыто показывал ей свои эмоции. Сейчас Эмма не понимала, как могла усомниться в нем. Взяв Джулиана за подбородок, она повернула к себе его лицо. Его губы дрожали, и она инстинктивно провела по ним языком, скользнула руками по его груди. Когда язык Джулиана наконец коснулся ее языка, Эмма засмеялась и сказала:

– Разве ты не возьмешь меня в постель? Или для нас подходит только пол?

Он прижался лбом к ее лбу.

– Эмма… ничего я так не хочу. Но… слуги.

– И что?

– Есть только одна возможность отвести тебя наверх: знать, что я смогу восстановить твое доброе имя.

– Да, – сказала она, – веди меня наверх.

Глава 21

В напряженной тишине Джулиан вел ее по полумраку коридора. Английские предки Джулиана надменно взирали с длинного ряда портретов на противоположную стену коридора, где темные индийские гобелены, украшенные золотой нитью и миниатюрными зеркальцами, поблескивали в свете свечей. Во всем чувствовался искушенный глаз, чуткий к цвету и настроению. Эмма поймала себя на том, что ей хочется смеяться.

Джулиан сжал руку Эммы, когда они прошли мимо горничной.

– Нас заметили, – сказал он. – Обратной дороги нет.

– А ты думал, что я хочу этого? – улыбнулась она. Его пожатие усилилось, шаг немного ускорился, Эмма, хмыкнув, затаила дыхание. Наконец они прошли весь коридор, и Джулиан потянул ее в маленькую гостиную, смежную с его спальней. Камердинер, занимавшийся разборкой галстуков, увидев Эмму, округлил глаза.

– Ты до утра свободен, – сказал Джулиан.

– Слушаюсь, сэр. – Камердинер поспешно вышел.

Эмма вошла в спальню. Так вот как выглядит его обитель. Толстый турецкий ковер от стены до стены, два кресла по бокам маленького столика у камина. В одном углу набитая книгами полка. Две двери в дальней стене вели на веранду. Клонящееся к закату солнце бросало лучи сквозь застекленные двери, освещая резную кровать из красного дерева, играя на шелковом пологе цвета бургундского вина.

Обернувшись, Эмма увидела у входной двери два красивых сундука, инкрустированных медной проволокой. Она никогда не видела ничего подобного. Джулиан, вероятно, неправильно истолковал ее взгляд, поскольку, шагнув к ней, загородил дверь.

– Мне показалось, что ты меня поняла, – сказал он. Его тон был ровным, но Джулиан пристально смотрел на нее. Он решил, что она собирается сбежать, догадалась Эмма, и не позволит ей сделать это.

Радостный трепет охватил ее. Джулиан все еще думает, что она колеблется! А почему бы ему так не думать? Она высказала свои намерения крайне робко.

– Да, – сказала Эмма, стараясь сдержать расплывающиеся в улыбке губы, поскольку Джулиан был очень серьезен. – Я поняла тебя.

Но этого ему было мало.

– Ты полностью скомпрометирована, – настаивал он. Теперь она уже не сдерживала улыбки.

– Почти полностью. И обращаюсь к тебе с просьбой довести дело до конца.

Джулиан усмехнулся:

– Ты хочешь сказать женитьбой? Именно об этом мы говорим.

Радость нарастала в ней, как оркестровая увертюра, и Эмме пришлось изо всех сил заморгать, чтобы сдержать слезы волнения. Она поймала руку Джулиана.

– Забери свои слова обратно, – сказала она.

– Что, прости?

– Ты не должен говорить об этом, пока я не скажу, что люблю тебя, Джулиан. Так что позволь мне сказать это, я слишком долго ждала этого момента. Я люблю тебя! Давно. Долгие годы.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее кисти, и он засмеялся тихо, счастливо и немного недоверчиво.

– Как трудно тебе это далось, – пробормотал он.

– Да, я очень бестолковая. Только…

Но Джулиан прервал ее слова поцелуем.

– Я просто тебя дразню, – проговорил он, касаясь губами ее рта. – И себя тоже.

Она улыбнулась, и его руки тут же двинулись под нижний край корсета, от их прикосновения у Эммы сорвался голос.

– Очень нехорошо с твоей стороны, – пробормотала она.

Голос Джулиана был удивительно мягок.

– Ты должна привыкнуть к этому. Есть много способов дразнить, и я собираюсь опробовать их все. Повернись.

Потребовалось время, чтобы его команда сквозь нарастающую вялость проникла в мозг Эммы.

Она охнула, когда руки Джулиана мягко повернули ее лицом к окнам. Его пальцы ловко играли камеей у ее горла, пуговками на запястьях, и через секунду жакет соскользнул с ее плеч. Руки Джулиана прошлись по шнуровке платья. Эмма вздрогнула, когда его рот коснулся основания ее шеи. Палец мягко двигался по спине, задержавшись на чувствительном местечке между лопатками. От жаркого дыхания Джулиана ее бросило в дрожь. Он тихо засмеялся и занялся шнуровкой. Корсет ослаб, Эмма отстегнула планшетку, и Джулиан снял его.

Положив руки ей на грудь, он мягко притянул Эмму спиной к себе. Джулиан был возбужден, но, твердо и горячо упираясь в нее, он еще долго стоял неподвижно, прижимая ее к себе. Веки Эммы опустились. Солнечные блики играли на ее лице. Ей казалось, будто она плывет в теплом мареве.

– Я твой, – тихо сказал Джулиан.

Его пальцы лишь раз прошлись по ее соскам, слегка задев их. Но этого было достаточно, чтобы ее пульс снова зачастил. Запрокинув голову, Эмма закинула руку Джулиану за шею и потянула к себе. Она провела языком по его губам, почувствовав привкус бренди, нажала сильнее, и его рот открылся.

Чуть отстранившись, она сказала:

– Тебе так неудобно.

– Я люблю разнообразие.

Эмма, смеясь, потянулась снять его галстук, потом сюртук. Мягкая шерсть щекотала ей пальцы. Джулиан попытался помочь, но Эмма оттолкнула его руку. С пуговицами черного жилета она справилась быстро. Но брюки так легко не поддались. Отказавшись от помощи Джулиана, она встала на колени, чтобы расстегнуть пуговицы. Когда Джулиан через голову снял рубашку, Эмма потянула брюки вниз.