Греховный намек - Хеймор Дженнифер. Страница 57

– Доброе утро, любимая, – с улыбкой ответил Тристан.

Сегодня он был в серых брюках и в домашней рубашке. Синяки у него на лице, оставшиеся после драки с Фиском, быстро заживали благодаря предписанной доктором мази. Софи потянулась к нему, и он переплел ее пальцы со своими.

Господи, как же она счастлива ощущать его прикосновения!

Софи привлекла Тристана к себе, заставив сесть на край кровати.

Последние дни она засыпала поздно, и Тристан приходил будить ее, чтобы провести с ней немного времени, прежде чем позавтракать вместе с Гаретом.

– Я так скучала по тебе, – призналась Софи, глядя на него сквозь опущенные ресницы. В эти несколько слов она вложила все, что было у нее на сердце. Ей очень не хватало Тристана, не хватало его близости и сознания того, что в конце дня он непременно вернется домой. Не хватало его прикосновений и поцелуев. Не хватало его объятий в постели. Не хватало его дружбы, веселой улыбки, нежности и любви.

Софи тосковала без него. Ей недоставало Тристана. Она хотела, чтобы он был с ней рядом. Всегда.

Он пристально посмотрел на нее и провел костяшками пальцев по ее щеке, затем коснулся белого шрама над левым глазом. Рана от удара лампой уже зажила, но остался такой же шрам, как у Гарета. Доктор сказал, что полностью он никогда не исчезнет.

Софи тихонько вздохнула и прошептала:

– Пожалуйста, Тристан, ложись рядом.

Секунду-другую поколебавшись, он кивнул и, сбросив ботинки, вытянулся рядом с Софи. А она лежала на спине, не в силах повернуться на бок из-за раны на руке.

– Как Том?

– Гораздо лучше. – Тристан улыбнулся. – Жар спал еще вчера вечером.

Софи облегченно вздохнула. На следующий день после схватки одна из ран Тома воспалилась, и температура была угрожающе высокой. Но вчера утром температура понизилась, и прогнозы доктора были самыми оптимистичными.

– Слава Богу. – Софи улыбнулась. – Он так старался меня защитить…

– Да, Том хороший человек.

– Но почему, Тристан?.. Почему кому-то понадобилось разрушить нашу жизнь? А зачем ранили Тома, совершенно постороннего человека?

– Фиск ненавидел Гарета. И всех, кто был к нему близок.

– Но должен же он был знать, что это не продлится вечно!

Тристан пожал плечами:

– Не знаю, о чем он думал. И возможно, он с самого начала собирался сбежать с Бекки.

Софи тяжко вздохнула. При упоминании о Бекки сердце ее до сих пор пронзала острая боль.

Тристан провел рукой по ее шее, затем поддел пальцем кружевную оборку на вырезе сорочки.

Софи повернула к нему голову, взгляды их встретились, и она вздрогнула от того, что увидела в глазах Тристана.

Его рука скользнула еще ниже, к ее груди, и это легкое, едва ощутимое прикосновение заставило Софи вспомнить о нежном любовнике и властном обладателе ее тела. О беспечном и добродушном человеке, которого любили все, о человеке, который настойчиво добивался всего, чего желал.

– Я тоже тосковал по тебе, Софи.

У Софи перехватило горло, и она, не в силах вымолвить ни слова, молча смотрела на него. А он другой рукой пригладил ее волосы и прошептал:

– Ты моя бесценная любовь, Софи. – Его пальцы добрались до ее бедра. – Когда тебя нет рядом, я чувствую, что у меня отняли часть сердца. Когда же ты со мной, я могу победить… весь мир! Любовь к тебе придает мне силы, полностью меня заполняет. Софи, ты… ты делаешь меня всемогущим. Делаешь примером для подражания.

– Ты и без того пример для подражания для многих людей. А главное – для меня.

Тристан медленно выдохнул, затем ухватил подол ее сорочки и потянул вверх.

– Я хочу тебя, Софи.

– Но нас ждет Гарет, – неуверенно возразила Софи, когда ей на бедро снова легла ладонь Тристана.

Губы его дрогнули в улыбке.

– Он вел себя как настоящий грубый медведь, верно?

– Гарет очень волновался за сестру. И он злится, потому что прикован к постели.

Нога Гарета заживала, но пуля вырвала большой кусок мяса, и доктор запретил ему вставать без его разрешения. Софи надеялась, что это произойдет сегодня, – иначе все они просто сошли бы с ума.

Тристан легонько сжал ее бедро.

– Думаю, он скоро встанет с постели и его настроение улучшится.

Софи улыбнулась – по-настоящему счастливая рядом с человеком, которого любила. И даже с Гаретом она никогда не чувствовала себя так хорошо и уютно, как с Тристаном. Как бы Софи ни боролась с собой все последние недели, она все же понимала, что до сих пор выбирает… Но каков будет ее выбор?

Откашлявшись, она пробормотала:

– Я… Мне нужно кое-что сказать тебе, Тристан.

– Что, любимая?

– Возможно, ты меня возненавидишь, но я должна сказать, должна знать… – Она умолкла, не в силах продолжать.

– Ты можешь сказать мне все, любимая. Ведь до сих пор ничего не утаивала, верно?

«Да, но это!..» – мысленно воскликнула Софи.

Собравшись с духом, она вновь заговорила:

– До твоего отъезда из Лондона, я много думала. Дала волю воображению. И мои фантазии исходили из самых глубин моей души.

Она пристально посмотрела на него, зная, что он вспомнит те ночи, когда они делились своими эротическими фантазиями.

– В чем дело, Софи? – насторожился Тристан.

– Мне нужно сказать тебе об этом, потому что я никогда ничего от тебя не скрывала, но это… О, это ужасно порочно. Боюсь, ты меня возненавидишь.

Он ласково ей улыбнулся.

– Ничто не заставит меня тебя возненавидеть, любимая.

Набравшись храбрости, Софи выпалила:

– Я представляла, как мы втроем делим постель, и вы оба брали меня одновременно.

Густо покраснев, Софи зажмурилась, чтобы не видеть глаз Тристана. Она была уверена, что сейчас он в гневе отвергнет ее.

Он долго молчал. Наконец спросил:

– Это все?

– Что?.. – Открыв глаза, Софи уставилась на него в изумлении.

Он снова улыбнулся.

– Только и всего?

– Д-да… – Она кивнула.

Тристан облегченно вздохнул.

– О Боже, Софи, ты так меня напугала… А я уже вообразил… нечто кошмарное.

Она в растерянности захлопала глазами.

– Но разве это не кошмар? Разве я не предала вас обоих, воображая подобное?

– Это не предательство, Софи. Я понимаю, что ты и его любишь. И хочешь. Хочешь нас обоих.

– Ты не презираешь меня за это?

– Господи, нет, конечно. Но такому никогда не бывать. Ты ведь знаешь это, верно?

Она кивнула:

– Да, конечно.

Его улыбка стала еще шире, а в уголках губ появились ямочки.

– Следовательно, все это лишь твои фантазии, дорогая, не более того.

Ее охватило сладостное облегчение. Ах, зря она не доверяла Тристану! Ведь он понимал самые ее порочные грезы, всегда понимал! Софи вспомнила, как он привязал ее к кровати, то есть сделал то, чего она сама хотела, хотя и не говорила об этом, – иногда он чувствовал ее желания, возможно – догадывался о них.

Последние несколько дней они часто бывали вместе, однако не пытались заговорить о будущем. Но все же Софи точно знала: нельзя допустить, чтобы они с Тристаном вновь расстались. Ей хотелось, чтобы он был рядом. Всегда.

Теперь-то она поняла, с кем хотела быть вместе. С кем хотела жить. С кем хотела спать. Да, она любила их обоих, но именно Тристан понимал ее. Именно он делал ее по-настоящему счастливой. С ним она чувствовала себя настоящей женщиной.

Тут рука его скользнула по ее бедру, а затем пальцы сжали пухлый венерин холмик. Какое-то время тишину нарушало лишь его хриплое дыхание, а затем он навис над ней и прошептал:

– О, Софи, любимая…

И в тот же миг сердце Софи затрепетало. Лукавая улыбка и пляшущие искорки в его глазах… Взгляд, от которого она мгновенно таяла как воск свечи… И он был такой горячий! Такой властный! Каждое его прикосновение было приказом, и она с готовностью ему подчинилась!

Нахмурившись, Гарет сунул ключ в замочную скважину двери Софи. Время завтрака уже миновало, пора было идти на ленч, и он умирал от голода. Хотя Софи, возможно, еще одевалась, он намеревался немного поторопить горничную, чтобы они наконец могли спуститься вниз и поесть.