Греховный намек - Хеймор Дженнифер. Страница 8

Сегодня она весь день металась по комнате как зверь в клетке и постоянно вспоминала разговор с Гаретом. Впрочем, он ничего толком не объяснил – ушел, не ответив на их с Тристаном вопросы. Когда же мистер Фиск мудро предложил им спать раздельно, она согласилась. Да-да, подобное решение казалось вполне логичным.

К тому же Софи тогда решила, что не сможет остаться наедине с Тристаном. Однако теперь, оказавшись в незнакомой комнате, она гадала, было ли ее решение правильным.

Более всего на свете Софи ненавидела собственное бессилие, но именно с ним она боролась с тех пор, как пробудилась сегодня на рассвете. Открыв дверь, она увидела за порогом незнакомого темноволосого мужчину, и тот не слишком вежливо потребовал, чтобы она оставалась в комнате. Софи приказала пропустить ее, но он наотрез отказался. Когда же она попыталась протиснуться мимо него, он просто поднял ее, уложил на постель и вышел, закрыв за собой дверь.

Но почему, почему, почему?.. Почему Гарет вернулся? Почему пропадал так долго? Почему заставил ее и Тристана страдать? И главное: почему она стала пленницей в собственном доме?

Дети… Тристан… и сам Гарет. Где они все? И все ли с ними в порядке? Видел ли Гарет свою дочь? Сколько раз Софи представляла подобную встречу, и вот теперь, запертая в этой узкой комнате, она, вполне возможно, ее пропустила.

Где же Тристан?! Почему он за ней не приходит?!

Она позвала его через дверь. Звала и Гарета, и свою камеристку Делию, и Коннора, и миссис Крам – звала хоть кого-то, но никто не явился, кроме молодой горничной, приносившей еду и помогавшей ей утром одеться.

Строго глядя на горничную, Софи потребовала объяснений, но девушка, служившая у них в доме уже два года, в ответ только широко раскрыла глаза и прошептала:

– Не могу сказать, мэм.

Софи тяжко вздохнула. Было очевидно, что кто-то запугал бедняжку.

Отпустив горничную, Софи вновь стала расхаживать по комнате, пытаясь найти ответы на бесчисленные вопросы, терзавшие ее весь день.

Она много лет мечтала о возвращении Гарета, но даже в самых безумных фантазиях не представляла вчерашней сцены. И все же при виде Гарета, пусть свирепого и грозного, она поняла, что старые чувства вернулись к ней. Но оставались и чувства к Тристану.

– Господи милостивый, кто из них мой муж? – пробормотала Софи.

Действительно, которого из них она хотела в мужья?

Софи не могла ответить на этот вопрос и потому еще больше терзалась.

Закрыв глаза, она вспомнила, как боролась с собой, чтобы не броситься в объятия Гарета. В прошлом она всегда чувствовала себя в безопасности, когда он обнимал ее. Будет ли так и сейчас? Найдет ли она покой в его объятиях, такой покой, который неизменно обретала в объятиях Тристана?

Софи опасалась, что этого больше не будет. И к тому же… Ведь Тристан по-прежнему ее муж, не так ли? Она не может упасть в объятия другого на глазах у Тристана. Это убьет его. И ее тоже.

Стоя у подоконника, Софи выглянула на улицу. Обитатели Мейфэра, как обычно, занимались своими делами. За деревьями, служившими оградой их дома, катились экипажи и ритмично цокали подковы лошадей. А в воздухе уже запахло зеленью ранней весны, но сейчас ей было не до этого.

О Боже, а что, если Гарет попытается разлучить их с Тристаном? И как он, Гарет, может вести себя подобным образом? Он ворвался к ним в дом, хотя перед этим отсутствовал восемь лет. И ведь он покинул их! А теперь ожидает, что она бросится ему на шею?..

Она страдала из-за него. И Тристан страдал. А дочь Гарета никогда не знала отца. Как же он допустил, чтобы такое произошло? Человек, которого она помнила благородным, честным и любящим, переменился неузнаваемо. Что случилось с ним? Почему он сбежал от семьи? Неужели во всем виноваты ужасы войны? Что ж, она слышала, что некоторые даже сходили с ума после жестоких боев…

Поежившись от внезапного озноба, Софи закрыла окно. Уличные звуки затихли, и комната снова погрузилась в тишину. В очередной раз вздохнув, Софи опустилась в старинное кресло. Гнев, радость, возбуждение, беспокойство за рассудок Гарета и страх за будущее их с Тристаном супружеской жизни – все эти чувства ошеломляли ее и лишали способности думать.

Сделав глубокий вдох, Софи постаралась взять себя в руки. Если она позволит себе распуститься, это не доведет до добра. Нет, ей нужно выбраться из этой комнаты и поговорить с мужем, вернее – с мужьями. И надо понять, чего хочет Гарет, а также узнать, что случилось с ним и почему он так неожиданно решил вернуться.

И конечно же, следовало составить план дальнейших действий.

Из задумчивости Софи вывел скрип открывшейся двери.

– Тристан! – Она бросилась ему на шею.

Он сжал ее в объятиях и погладил по спине. И как всегда, его сильные руки давали ей утешение.

– Как ты, Софи?

– Все хорошо.

Она немного отстранилась, чтобы взглянуть на него, и невольно вскрикнула. Лицо Тристана распухло, и одна щека была залита огромным фиолетовым синяком.

Софи нерешительно потянулась к его щеке. Он сегодня так и не побрился – неслыханное упущение со стороны щеголеватого и всегда аккуратного Тристана.

– Нужно показать это доктору, дорогой.

– Пустяки. – Он пожал плечами.

– Ну… тогда я попрошу миссис Крам, чтобы приготовила тебе мазь.

– Синяк – это наименьшая из наших бед, – со вздохом ответил Тристан.

Софи судорожно сглотнула и тут же засыпала мужа вопросами:

– Где он? Ты говорил с ним? Что случилось? Где ты был весь день? Дети в безопасности?

– Не думаю, что они встречались с Гаретом, если ты именно это имеешь в виду. Я даже понятия не имею, знает ли он об их существовании.

Тристан оглянулся на открытую дверь. С порога на них таращился рослый незнакомец с глазками-пуговками.

Снова повернувшись к жене, Тристан тихо проговорил:

– Гарет уехал, но он вернется. Он поехал к Энсли.

Что ж, ничего удивительного… Ведь Энсли был их поверенным. И все же Софи стало не по себе, и она мысленно помолилась, чтобы визит к Энсли не имел к ней никакого отношения.

– Возможно, он решил поскорее уладить вопрос с титулом и землями. Хотя, наверное, уместнее было бы, если бы вы позаботились об этом вместе. Надеюсь, Тристан, ты не собираешься оспаривать его притязания.

– Конечно, нет, дорогая.

– Тогда в чем же дело? – Софи охватили дурные предчувствия. – И вообще, что здесь происходит?

– Он нанял целую армию проходимцев. Они вооружены и расставлены у всех выходов. Один из них сообщил, что им приказано стрелять на поражение, если кто-то попытается выйти из дома.

Софи в ярости стиснула зубы. Этот дом – ее владения. И при мысли о том, что Гарет взял дом штурмом, как вражескую крепость, а затем позволил своим наемникам тут наводнить все коридоры, кровь Софи закипела.

А Тристан шепотом добавил:

– Почти весь день пришлось уговаривать парня, стоявшего на страже у моей двери, чтобы позволил мне выйти.

Софи хотела спросить, как ему это удалось, но человек, стоявший у ее двери, не таясь, подслушивал их разговор. Что ж, Тристан, вне всякого сомнения, пустил в ход свое прославленное обаяние. Или же просто подкупил стража.

Она обняла мужа и прошептала:

– Знаешь, он очень изменился.

Да, Гарет стал совсем другим человеком. И дело не в том, что он оттащил от нее Тристана и попытался избить его – чего-то подобного можно было ожидать и от прежнего Гарета. Однако поражало его странное отчуждение, жестокие слова и абсолютно бесстрастное лицо, с которым он покидал гостиную. Он казался расчетливым, жестоким, непроницаемым. Очень опасным человеком.

– Да, верно, – кивнул Тристан. – Он стал… холодным.

Софи со вздохом закрыла глаза. Что ж, возможно, Ватерлоо… и время действительно изменили душу Гарета. Но нужно смириться с реальностью, смириться с тем, что ее бывший муж уже не тот человек, которого она со слезами провожала много лет назад.

Тут Тристан крепко обнял ее и прильнул губами к ее губам. «А ведь раньше он не целовал меня при слугах», – подумала Софи (она знала, что угрюмый наемник Гарета наблюдал за ними). Но после всего случившегося Софи не могла волноваться по такому поводу. Да и Тристан сегодня был сам не свой. А в его прикосновениях и ласках чувствовалось какое-то отчаяние… Он держал ее так, словно боялся отпустить, а целовал – как в последний раз.