По воле богов - Брантуэйт Лора. Страница 17

Девчушку звали Кадира, и она позволила Луизе и Джил покормить слонов. Чем их кормили — опять же неясно, но размер порций Луизу поразил. Больше всего слоновья пища напоминала колбаски из теста — как заготовки для пирожков. Только тесто было темно-коричневое, как глина, и каждая колбаска размером приближалась к паре футбольных мячей, связанных в одной сетке.

Френсис вернулся довольно скоро.

— Ну как? — встретила его вопросом Джил.

— С нами согласился пойти один человек, собиратель дикого меда. Он лучше других знает джунгли и чуть менее других суеверен. Считайте, что нам крупно повезло.

Его звали Надраджан. И он совсем не был похож на Маугли, как вначале подумала Луиза. Мужчина лет тридцати пяти — сорока, невысокий, как и все индусы, не мускулистый, но очень жилистый, с кожей цвета кофе с молоком и жесткими курчавыми волосами, естественно, черными как смоль.

Он хорошо знал хинди и плохо — английский, и всем снова крупно повезло, потому что Френсис, хорошо зная английский, чуть-чуть говорил на хинди, соответственно, они могли как-то друг друга понять.

Надраджан потребовал у Френсиса карты, долго цокал языком, кривился, а потом объявил, что они отправляются через двадцать минут и что в пути потребуется много воды.

И в пути Луиза узнала, что такое джунгли. Настоящие. Не те, которые показывают в познавательных передачах по «Дискавери» или в приключенческих фильмах про доблестных героев и белокурых красавиц.

С того момента как Луиза и ее спутники вышли за пределы обжитой человеком территории, начались по-настоящему дикие земли. Дороги, ведущие к другим поселениям и к плантациям, шли совсем не в том направлении, какого нужно было держаться исследователям, так что пришлось продираться сквозь плотные заросли, карабкаться по грязным, скользким откосам, взбираться по скалистым склонам, с которых сочилась вода, прорубать себе путь через заросли спутанных веток и лиан. Незаменимым стал серповидный нож (названия его Луиза не уловила), который использовали в Индии для путешествий по джунглям.

Путь давался очень и очень нелегко. Почва под ногами была нетвердая, раскисшая от недавних дождей. Луиза от усталости сбивалась с шага и постоянно цеплялась за лианы и ветви, постоянно рискуя упасть.

Но, несмотря на все неудобства, у Луизы дух захватывало от тихой красоты джунглей в яркий полуденный час. Прорубаясь сквозь заросли, она чувствовала себя незваным гостем в этом невероятном, таинственном мире перепутанных ветвей и незатихающей жизни.

Воздух становился все теплее, и все громче звучали звериные и птичьи крики — почему-то в основном сверху, где кроны деревьев образовывали плотную сеть. В невидимых укрытиях пели птицы, какие-то — красиво, другие — смешно до безобразия. Карканье ворон по сравнению с этими звуками могло бы показаться музыкой… Лягушки квакали, шуршал и шелестел подлесок, кто-то шустрый и маленький носился между ветвей, иногда кидаясь чуть ли не под ноги идущим. Луиза поймала себя на том, что старается впитать, запомнить все ощущения от окружающего мира. Она рада была бы надолго предаться созерцанию и единению с природой, но провожатый все время поторапливал их. Что именно он говорил, Луиза не понимала, но интонация его резких выкриков не оставляла сомнений по поводу его намерений.

На привале расположились на паре упавших деревьев. Они росли вместе, вместе же и упали. Луизе показалось сначала, что это грустная история, а потом — что это глупая сентиментальность. Деревья были огромные, стволы густо обросли мхом. Вопреки ожиданиям мох был вполне сухим и приятно пружинил, как дорогой ковер. Луиза не хотела уже ни есть, ни пить, только сидеть… А еще лучше — лежать. А предел мечтаний — лежать на одеяле…

Собственно, не одна она пребывала в таком настроении. Дороти не пожелала расстаться со своими чемоданами, опасаясь, что по возвращении в деревеньку не найдет там и половины вещей, а жадность — плохое чувство, к тому же наказуемое, в данном случае усталостью. Джил держалась мужественно. Но и ее хрупкое тело не особенно приспособлено к длительным переходам по жаре. Тиму и Брайану тоже, наверное, было несладко, но они не подавали виду. Кристиан и Френсис, как самые сильные и мужественные члены экспедиции, держались молодцами. А профессор Хаксли… профессор Хаксли летел на крыльях мечты к неизведанному сокровищу культуры.

Надраджан не посчитался с их настроениями и заставил каждого выпить очень много воды и съесть каких-то сладких плодов, отдаленно похожих на инжир.

Привал длился минут двадцать, от силы полчаса. Луиза от усталости впала в апатию и не видела смысла сверяться с часами…

— Это бесчеловечно, — вполголоса сказала Джил, вскидывая на спину рюкзак.

— Да, похоже, что нас ведет маньяк-садист. Может, он нам мстит за то, что мы его сюда вытащили? — предположила Луиза. Она искренне полагалась на то, что ее слов он не разберет.

— Ага. Страшной местью. Особенно — за те деньги, которые ему заплатил Френсис.

— Да, действительно, было бы глупо…

Луиза вздохнула и пожалела наконец, что Кристиан сейчас ни за что не предложит ей помощь — тащит металлоискатели…

— Луиза, вам помочь? — осведомился Френсис за ее спиной.

— Нет, что вы, я справляюсь! — бодро ответила она. Эх, гордость, ну зачем ты подаешь голос в самый неподходящий момент?

— Доктор Пратчетт, а вам?…

Дороти расцвела:

— Ну если вам не составит труда… Я была бы очень признательна!

— Учись, — прошептала Джил на ухо Луизе. — Дама с самыми большими сумками всегда идет налегке!

Они шли до самого вечера с двумя столь же короткими привалами. Луиза решила, что никогда — ни-ког-да! — в жизни не поедет в экзотический тур! Хватит на нее и экзотики, и туров, и приключений. Только пятизвездочные отели и только в крупных городах! С ванной и мягкой постелью… Потом ей стало стыдно. Любовь к комфорту все-таки делает человека малодушным.

Френсис и Надраджан шагали впереди. Ей нравилось смотреть на их прямые спины. Это вселяло уверенность в собственных силах.

Надраджан оказался первоклассным проводником. Он то и дело показывал какую-нибудь редкую ящерицу, притаившуюся на стволе, или экзотического огромного жука. Как-то он поднял палец и указал на какое-то летящее с дерева на дерево существо. К величайшему удивлению Луизы, пестрое создание с длинным узким хвостом оказалось летучей ящерицей! Потом такую же Надраджан показал на ветке. Существо оказалось размером с крупную, но худую белку. Природа наделила его роскошными летательными перепонками вдоль спины, которые при полете раскрывались, как крылья дельтаплана.

— Как на другой планете, — пробормотала Джил.

Луиза поняла, что юная профессорская дочка вполне четко выразила ее чувства. Как на другой планете. Кто бы мог подумать, что мир — это не просто потоки машин на улицах, дома типовой застройки или архитектурные подвиги, что зелень в городском парке по сравнению с этим буйством жизни — почти что и не зелень…

Ближе к сумеркам Надраджан жестом велел всем остановиться и соблюдать тишину. А потом стал кричать, подражая… Луиза не поняла кому. Через несколько минут откуда-то с крон деревьев ему ответили.

— Гиббоны, — сказал Френсис очень тихо, но его услышали.

Вверху, в кроне дерева, Луиза заметила движение какой-то серой тени, далеко — не разглядеть. Все ее мысли о пятизвездочных отелях и комфортабельном отдыхе сразу показались мелкими и неважными, и осталось одно чувство — жадное любопытство до нового. Вот бы увидеть поближе…

Обезьяны спускаться не пожелали, и близкое знакомство пришлось отложить на потом.

Расположились на ночлег в уютной расщелине между двумя глинистыми утесами. Палаток не ставили: склоны защищали от ветра; насекомых, алчущих плоти и крови белых путешественников, не наблюдалось, что Луизу приятно удивило, да и места было маловато. Луиза без энтузиазма проглотила два сандвича, запасенные в гостинице, и провалилась в темный, глубокий сон без сновидений.

Под утро уже, когда сон стал чуток, она проснулась оттого, что под боком завозилась Джил.