По воле богов - Брантуэйт Лора. Страница 25
— Меня уже давно ничто в тебе не притягивает, если ты еще не понял.
— Ах ну да… — Он явно собирался сказать еще что-то, но смолчал.
Луиза даже не знала, чему обязана за такую любезность. Да ей и недосуг было гадать: она лихорадочно натягивала шорты и майку, которые, как назло, липли к влажной коже.
— А что, собственно, ты тут делаешь?
— Гуляю, — мрачно отозвался Кристиан.
— А…
— В конце концов, ты не у себя в ванной, — перебил ее Кристиан.
— Нет, в этом ты, конечно, прав. — Луиза справилась с одеждой и теперь отжимала волосы, чтобы холодная вода не текла за воротник и не щекотала спину. — Но я и не в твоей ванной, согласись? Кстати, почему ты гуляешь в рабочее время?
— Ты оделась?
— А почему тебя это волнует?
— Не хочу тебя смущать, знаешь ли.
— Вот это новости. И с чего же ты вдруг озаботился проблемами этикета?
— Так ты оделась?
— Да, можешь повернуться.
— Ой, какая ты синенькая! — с детской непосредственностью воскликнул Кристиан.
— Крис… — начала Луиза с угрозой в голосе. На самом деле это был блеф. Теперь, когда прошли шок и раздражение от его появления, Луиза с пугающей ясностью осознала, как далеко она от лагеря и что сейчас она очень беззащитна перед Кристианом. Вздумай он…
— Нет, серьезно. Зря ты в такой холодной воде плещешься…
— Какую нашла. — Она продолжала огрызаться, а в голове сформировалась четкая мысль: «Все. Конец. Сейчас он захочет меня согреть…»
— Есть разговор.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Ну говори.
— Я хочу… — Кристиан запнулся, — попросить прощения. За все.
Какой же здесь подвох?
Луиза вглядывалась в его прозрачные голубые глаза, пытаясь понять, что он на самом деле от нее хочет. Глаза не были невинными, как можно предположить, или особенно виноватыми. Просто напряженными и угрюмыми. Еще бы, Кристиану Митчеллу не так уж часто доводилось просить прощения.
— Все мы бываем неправы, — нехотя признала Луиза. — Извинения приняты.
— Хорошо. — Взгляд стал чуть менее напряженным. — Проехали?
— Проехали, Крис.
— Я рад, что встретил тебя снова.
— Не буду кривить душой и говорить «я тоже».
— Понимаю. За все эти мелочи… тоже прости, ладно?
Луиза осторожно улыбнулась.
— Жаль, что все так получилось, но я не мог иначе…
— Не надо ничего объяснять, Крис.
Он подошел и печально как-то коснулся ее щеки сухими губами.
— Прощай, Лу. Я больше не буду тебя преследовать. Я понял, что не нужно. Иначе это не жизнь, а одно мучение — для нас обоих.
— Д-да.
— Постараешься быть счастливой?
— Да.
— Хорошо. Увидимся.
Кристиан повернулся и зашагал прочь. Луиза еще постояла немного. Что на самом деле хотел сказать Кристиан? Что он отступает навсегда? Или просто пытался манипулировать ею, чтобы она сама сделала шаг к нему? Непонятно, неясно, черт подери, как все сложно!
Она медленно побрела обратно в лагерь, и из глаз ее против воли катились слезы. Грустно. И светло. По крайней мере, одно необыкновенное событие на сегодняшний день уже есть… Нужно будет взять работу потяжелее. Вдруг придет какая-нибудь ценная мысль по этому поводу?
— Эй!
В это утро Кристиан не хотел встречаться ни с кем. Он и с Луизой-то не особенно жаждал увидеться, но его грызла острая потребность закончить эту нелепую и не вовремя начатую игру. И вообще… их отношения слишком затянулись — настолько, что призрак их до сих пор не давал ему покоя.
А покой — это единственное, к чему Кристиан стремился сейчас. Он принял единственное решение, которое казалось ему хотя бы отчасти верным — положить конец их странному мертвому браку.
Для этого нужно было сделать кое-что. Попросить прощения. Чтобы она отпустила его — и он больше не держался за нее, хоть и изредка, но мучительно терзаемый чувством вины.
А серьезные разговоры об отношениях — удовольствие на любителя. И потому оклик, настигший его в ту минуту, когда он отчаянно восстанавливал в душе подобие равновесия, вовсе его не порадовал. Кристиан попробовал сделать вид, что не расслышал. Если нет особой надобности, отстанут.
— Митчелл!
Он остановился. Голос принадлежал Джил.
— Привет. — Она поравнялась с ним.
— Привет.
— Гуляешь?
— Да. Люблю по утрам гулять в одиночестве.
— Интересное хобби. — Джил легко подстроилась под его широкий шаг.
— А ты меня, что ли, тут ждала?
Джил неопределенно повела плечами. Чудная девчонка…
— Ты о чем-то хотела спросить?
— Нет.
— А что тогда?
— Хотела с тобой пройтись.
— Ты уже, я так понимаю, счастлива?
— Почти.
Кристиан усмехнулся.
— Стесняюсь спросить, чего тебе для полного счастья не хватает.
Джил затормозила.
Кристиан не собирался этого делать, но все-таки машинально остановился.
— Что?
Она медленно подняла руку. Надо же, жара, а пальцы у нее холодные, как вода в ручье. И касаются синяка на лице совсем не больно.
— Я тебя прикрыла.
— Что ты имеешь в виду?
— Я избавила тебя от позора. Ты мне кое-что должен.
У нее, оказывается, глаза серые. Она всегда так ярко красит их, что они кажутся черными, но на самом деле — бархатно-серые и очень серьезные. Почти трагические.
— Шантаж — это нехорошо, тебе папа с мамой не говорили? — Кристиан по привычке уколол ее, чтобы защититься от странного, волнующего чувства, которое рождало ее присутствие и пронзительный взгляд.
— Поцелуй меня. — Она проигнорировала его едкую реплику.
От неожиданности предложения Кристиан едва не потерял почву под ногами.
— Ты рехнулась? — Он почти испугался.
Джил покачала головой.
— Мне кажется, тебе этого не хватает, — сказала она.
— Сумасшедшее создание…
Она рывком привстала на цыпочки и притянула его к себе за шею. Губы у нее были теплые и мягкие. Никогда бы не подумал…
И еще… Джил вложила в этот поцелуй что-то такое, что у Кристиана помутился рассудок и закружилась голова. Он, многоопытный любовник, который гордился своим хладнокровием и умением терпеливо выжидать в любовной игре, едва устоял на ногах. Почти девочка, Джил обладала той бешеной и тщательно подавляемой сексуальностью, которая обычно так притягивает мужчин и рано или поздно вырывается из-под контроля.
Кристиан застонал.
Ему хотелось сорвать с нее одежду, бросить на землю — прямо здесь, в листьях и траве, и позволить случиться тому, что…
Она вырвалась из его объятий. Глаза сверкают, губы горят… Ведьма! Юная ведьма.
— Вот видишь…
Кристиан рванулся ей вслед, но она без труда увернулась от его неудачной попытки ее схватить.
— Не так. Придумай что-нибудь поинтереснее, — хрипло прошептала она. — Потом поймешь почему…
И умчалась в лес со всех ног.
Кристиан с такой силой врезал кулаком по подвернувшемуся дереву, что содрал на костяшках кожу. Боль отрезвила. Дьявол!
Но как же она удивительна…
И где-то в глубине души зародилась мысль, которую он не позволил себе додумать. Никогда, ни с одной женщиной он не испытывал такого чувственного бешенства. Что, если это и есть… настоящее? То, что ему суждено и что нашло его теперь, когда их отношения с Луизой совсем-совсем закончились…
А может быть, он положил всему конец, предчувствуя и желая этого дикогос Джил?…
Луиза бродила по развалинам в поисках точки приложения своих сил и рвения, а также желания поразмышлять. Все сегодня работали во дворце, точнее в том, что от него осталось, еще точнее — в том дендрарии, который образовался на его месте, крайне затруднив доступ к некоторым помещениям. Луизе не хотелось принимать участие в этом массовом мероприятии, и потому она отправилась в свободное плавание. Ноги вывели ее в южную часть города, где строения сохранились хуже, но растительности было меньше — слишком сильно палило солнце.
Сама не понимая для чего, она принялась расчищать от ползучих лоз одну из стен. Молодые побеги были упругими, крепкими и категорически не желали расставаться со своим положением в этом мире, старые, сухие плети царапали руки, но Луиза стискивала зубы и не отступала. Царапины затянутся. О руках позаботится маникюрша. Но она, в конце-то концов, не на курорте…