Как никогда. Одинокая женщина желает... - Порошина Марина Витальевна. Страница 44
– А теперь к столу! У нас еще один фант — ваш тост, вы помните, Маргарита?
Все уселись за стол, на котором, впрочем, осталось только вино, печенье, конфеты и фрукты. Но на два-три тоста хватит, в крайнем случае, в холодильнике еще остались копченая колбаса и сыр, прикинула Ирина и впервые за вечер взглянула на часы — ого! Половина четвертого! А она собиралась лечь спать, не дожидаясь двенадцати. Если бы ей кто-нибудь еще вчера сказал, что она проведет новогоднюю ночь в компании Риты, Евстолии, трех незнакомых мужчин и Деда Мороза и к тому же получит от этого удовольствие, она бы ни за что не поверила. А они все оказались вполне ничего… даже этот, Шустрый. И с Риткой она помирилась — жизнь продолжается!
Маргарита, будто прочитав ее мысли, предложила:
– Давайте выпьем за неожиданные повороты в судьбе. Вот у меня, например, такой поворот был недавно — муж от меня сбежал…
– Вот придурок! — успел вставить Шустрый.
– Олег, не мешайте! — шикнула на него Евстолия.
– Точно — придурок, — согласилась с подсказкой Маргарита. — Я думала — к Ирине ушел. Для меня самое паршивое было — что я подругу потеряла. С мужиками, уж извините, проблем нет. — Марго улыбнулась Шустрому, не отрывавшему от нее глаз, и он радостно закивал в ответ. — А вот подруга у меня одна-единственная, с детства. Оказывается, подруга была и есть, а остальное не важно. Такой вот поворот. И вы сюда пришли… неожиданно. И я смотрю, сложился у вас дружный коллектив, хотя еще утром вы друг про друга ни сном ни духом, я так понимаю?
Все зашумели, соглашаясь.
– Так вот, за неожиданные повороты, которых не надо бояться, потому что за ними может встретиться что-нибудь хорошее.
Маргарита подняла бокал. Олег смотрел на нее с восхищением, как будто она изрекла невесть какую мудрость — смешной мальчишка. Наверное, ровесник сбежавшего Буликова, если не моложе. Вот ведь напасть…
– Ну ладно, а Дед Мороз-то приходил? — усевшись на место, Маргарита отпила глоток из бокала и решила уменьшить пафос своего выступления. — И как он?
– Ой, с этим Дедом Морозом вообще отдельная история! — засмеялась Ирина.
И все наперебой принялись рассказывать все пропустившей Маргарите, как они тушили пожар, как бегали в ластах… Но когда дошли до морковок, Шустрый счел за благо свернуть беседу:
– Да, графа Монте-Кристо из него не вышло. Таким, как этот, надо переквалифицироваться в управдомы.
– Кстати, вы знаете, а Лев Николаевич родился в Нью-Васюках! — всплеснула руками Ирина, радуясь, что может порадовать гостей такой «вкусной» новостью. — То есть, конечно, не в Нью-Васюках, а… как вы сказали? Такое смешное название?
– Тетюши, — почему-то неохотно, себе под нос, пробормотал профессор.
– Да-да, в Тетюшах! — И обернулась к Шустрому. — Вы знаете, Олег, ведь именно там Ильф и Петров спустили с лестницы вашего любимого героя. Лев Николаевич, а вот Олег как раз большой поклонник товарища Бендера.
«"Конкурирующая организация!" — дружелюбно закричал Остап…» — уныло процитировал профессор.
И тут неожиданно грянула буря. Шустрый вскочил с места как ошпаренный и заорал, размахивая руками перед носом у Льва Николаевича:
– Да что ты нам лапшу на уши вешаешь? Какие Тетюши, блин! Нью-Васюки — это Козьмодемьянск! Козьмодемьянск, понял?! А не твоя дыра! Я специально по Волге плавал, два раза на экскурсию ходил, а про твои Тетюши — тьфу! — и слыхом никто не слыхивал. Нет, это надо, а? Врет, как последняя дешевка, а еще…
Шустрый подавился своей пламенной речью на полуслове, потому что профессор, схватив со стола нож для фруктов, набросился на него с криком: «Я не вру, не вру, в Тетюшах!!!» — впрочем, не нанеся противнику существенного ущерба. Ирина и Марго замерли с одинаково открытыми ртами, Евстолия пронзительно завизжала. Положение спас Петрухин — похоже, в этом доме у него это уже вошло в привычку. Тем более что обезоружить Льва Николаевича не стоило больших трудов. Одно движение — и профессор и Шустрый оказались в разных углах ринга, то бишь комнаты. Ирина и Марго, как по команде, закрыли рты. Евстолия перестала визжать и с ненавистью смотрела на тяжело дышавшего Олега.
– Ну вот. Теперь вы просто обязаны меня посадить, — тоже с трудом отдышавшись, обратился к Петрухину Лев Николаевич. — Я готов. Не бойтесь, я больше не буду падать в обморок.
Но Петрухин не обратил не него ни малейшего внимания. Он подошел к Шустрому и произнес тихо, но очень убедительно:
– Пошел вон отсюда. Быстро! — И, заметив, что тот хочет что-то сказать, добавил: — И молча, понял? Давай. Чтобы я тебя здесь больше не видел.
Но Олег решил не сдаваться без боя. Отойдя на безопасное расстояние, он достал сотовый телефон и набрал номер.
– Жене звоню, — пояснил он присутствующим. — Алло, Верунчик? Привет! Ты одна? А я тут закончил раньше, чем думал. У меня для тебя сюрприз… Да… Ну ладно тебе! Я столик заказал в «Зимнем саду»… А, плевать на деньги! Что мне для тебя пятьсот баксов жалко? Давай, короче, подъезжай. Жду!
Петрухин сделал шаг по направлению к нему. Шустрый отступил в коридор, предусмотрительно открыл входную дверь и уже оттуда прокричал:
– Пока, психи! — И стремительно исчез, не дожидаясь лифта.
Петрухин закрыл дверь и вернулся в гостиную. Все молчали. Хотя только что все и выпили с энтузиазмом за произнесенный Ритой тост, такого поворота уж точно никто не ожидал. Все как-то разом устали, как будто с уходом Шустрого закончился и длинный суматошный вечер.
Петрухин посмотрел на Ирину и первым нарушил молчание:
– Лев Николаевич, вы поезжайте домой. Давайте вызовем такси.
– Да что вы, ни в коем случае! — запротестовал профессор. — Его надо ждать бог знает сколько, да еще и не дозвонимся. Вам, наверное, неприятно меня видеть… Я и так доставил вам столько хлопот. Не знаю, что на меня нашло. Впервые в жизни я готов был поднять руку на человека.
– Да ну его, — устало махнула рукой Ирина. — Мне тоже очень хотелось дать ему по физиономии.
– Вы совершенно правильно сделали, Лев Николаевич, — поддержала ее Евстолия. — Это поступок настоящего мужчины!
– Вы думаете?! — изумился профессор.
– Несомненно! Пойдемте ко мне, у меня есть телефон, там и вызовем такси… если хотите. Кстати, утром это будет гораздо дешевле.
– Нет, я лучше домой пойду, — попробовал было возразить Лев Николаевич. — Я и пешком, в конце концов…
– Сейчас на улицах полно пьяных хулиганов, — возмутилась Евстолия. — Вот и товарищ Петрухин подтвердит.
Она смотрела на участкового так пристально, что он просто вынужден был кивнуть и пробормотать что-то насчет роста уличной преступности в праздничные дни.
– Вот, вы слышали?! К тому же вы не выполнили свой фант. Вы должны пойти ко мне и… ладно, можете ничего не приносить. Честно говоря, я даже не знаю, лежит у меня на столе что-нибудь или нет. Сейчас выясним.
Евстолия прихватила одежду Льва Николаевича, сунула ему под мышку портфель и решительно развернула его в сторону входной двери. Но, пока она открывала свою, профессор неожиданно вернулся в прихожую и шепотом сказал Ирине:
– Извините меня великодушно, Ирина Ивановна. Я позвоню вам как-нибудь, если позволите…
Ирина кивнула. Лев Николаевич опять вышел вслед за Евстолией, но снова вернулся и сказал громко, обращаясь уже ко всем:
– А я ведь знал… про Козьмодемьянск. Еще на первом курсе узнал. Но не мог расстаться с детским осознанием причастности… Глупо. Простите. У вас, Маргарита Сергеевна, будет все хорошо, иначе просто быть не может, поверьте мне. А вам, уважаемый товарищ Петрухин, я желаю успешно сдать сессию. Вы совершенно правильно делаете, что учитесь. С Новым годом вас, и…
Протянувшаяся из-за двери рука дернула его за полу, и печальный профессор окончательно и бесповоротно исчез из Ирининой квартиры, хотя и несколько комичным образом.
– Да… — ни к кому не обращаясь, пробормотала Рита. — Я тоже пойду.
– Ритуля, ну куда? — всполошилась Ирина. — Оставайся, давай спать ляжем, если ты устала. Ну, пожалуйста…