Рыцарь света - Вилар Симона. Страница 39

В темноте Милдрэд так и вспыхнула, даже губы обожгло. Чтобы Клер, эта почти по-ханжески строгая женщина, и о таком с ней заговорила, юная леди и помыслить не могла. А та вдруг поведала, что мужчина, когда его так распаляют, а потом отпускают, того и гляди что по девкам пойдет, чтобы облегчиться.

— Нет, нет, нет! — испуганно воскликнула Милдрэд. — А то, что ему плохо… Он мне этого не говорил. — И с каким-то вызовом добавила: — Ему нравится быть со мной!

— Нравится… — задумчиво повторила Клер. Она склонила голову и прищурилась. — Ладно… — Похоже, она на что-то решилась. — Я ведь твоя наставница, а леди Гита слишком благочестивая дама, чтобы поведать о таком. Кто же тебя еще научит, чтобы вам обоим было хорошо, но чтобы не было никаких ублюдков… ну, чтобы ты осталась девственницей до замужества. Есть ведь способы, как молодые люди могут утешиться, не доводя до соития, не лишая невесту девственности, но при этом получить удовлетворение. Исстари так делали.

Но прежде чем заговорить, Клер с удивительной для ее комплекции легкостью скользнула за ширму, где почивали служанки, и, убедившись, что обе они спят (одна даже похрапывала во сне), вернулась и стала обучать благородную леди тем сельским способам, когда молодые люди могут доставить друг другу удовольствие, не заходя дальше положенного.

Милдрэд слушала, и сердце ее неистово билось. Девушка, закусив губу, с трудом сдерживала дыхание. Так вот оно что… А ведь она и раньше со смехом наблюдала повадки животных, видела, как бык лижет промежность коровы, вместо того чтобы сразу забраться на нее, ну и все такое прочее. Но это делали животные, а в церкви учили, что утехи плоти — грех. Сближение и любовь должны быть направлены лишь на продолжение рода и позволительны только между супругами. Но ведь Милдрэд и собиралась стать женой Артура. И вот, оказывается, эти утехи могут быть не только для того, чтобы спариваться и зачать. Девушка внимательно слушала, где надо взять рукой мужчину, что делать, как его ласкать пальцами и губами или как тереться телами друг о друга, чтобы довести своего любимого до апогея, чтобы он ощутил удовлетворение, не мучаясь неутоленным желанием, но не проникал в женщину. Но и женщина от подобного может получить удовольствие, отдаваясь не тем способом, какой принято считать супружеским, а таким, когда можно полностью открыться, отдаться ласкам, но при этом не потерять девственность. Есть такие укромные места у женщины… мужчины о них знают. Особенно умелые мужчины. И, похоже, Артур из таких. Он знает и все сделает, если Милдрэд ему подскажет, чего ждет. Ну а там только ее разумение подведет к тому, чтобы остаться девственницей и без страха, с чистым сердцем стоять перед алтарем.

— Все, все, Клер, хватит! — остановила наставницу девушка, даже зажала ей ладошкой рот. — Довольно, я все поняла.

Она отвернулась, пряча пылающее лицо. Надо же… И это обычно такая строгая и благопристойная Клер! Милдрэд всегда считала ее едва ли не столпом добродетели. Выходит, правдивы те слухи, что некогда сия достойная матрона была… Но ведь за годы в супружестве с Пендой она никогда не давала повода для подобных сплетен.

Да и сейчас, задергивая занавески на ложе воспитанницы, Клер что-то бормотала про Пенду. Мол, соскучилась, мол, хочет к нему. Ибо он у нее еще мужчина хоть куда, несмотря на то что седой. Милдрэд было стыдно это слушать. И вообще, после наставлений Клер она теперь вряд ли уснет.

Об этом думала девушка, вслушиваясь в стук начавшегося в ночи дождя. И сердце билось, и в голове носился рой мыслей. А потом сразу уснула — сладко и глубоко.

На другой день Милдрэд отправилась с Гаем и Артуром смотреть, как продвигаются работы по осушению участков фенов. Вместе с работниками они поплыли на лодках-плоскодонках, причем девушка была странно молчалива и словно опасалась смотреть на Артура. После того, что посоветовала ей Клер… Ей все же надо было побороть свою девичью стыдливость, чтобы решиться на подобное.

Артур заметил, что Милдрэд держится с ним как-то скованно. Неужели смущена тем, что случилось вчера на башне? А ведь ранее она была лукавой и игривой после их объятий, переглядывалась с ним, будто их объединяла некая общая тайна. Сегодня же и глаз поднять не смеет, отвечает лишь краткими репликами, словно он ее чем-то обидел.

Юноша даже заволновался, однако, когда они прибыли на место и Милдрэд стала наблюдать за работами, она вроде как пришла в себя. Объясняла, как проводится осушение, указывала, где вдоль выбранного участка прорывались канавы, собирающие влагу и способствующие быстрому просыханию земли; рассказывала, как нужно направить вырытый желоб, чтобы придать тому или иному потоку нужное направление и тем самым отвести воду от осушаемого участка. Даже Гай заинтересовался, и они пошли смотреть, где достаточно прорыть траншею для оттока воды, а где надо использовать деревянные желоба. При этом девушка заметила, что им все же придется возвести плотины, используя бревна и камни, которые надлежит скрепить глиной, чтобы она удерживала воду, когда по весне заводи затопляют землю.

Артур был поражен, насколько много знает его будущая жена, казавшаяся такой легкомысленной и беспечной, а на деле давно готовая стать хозяйкой в поместьях. И он учился у нее, задавал вопросы, а наблюдавший за ними Гай посмеивался в усы, особенно когда управляющий Хродерав, не больно-то и общительный, заявил, какая из них получится ладная и согласная во всем пара.

По возвращении в Тауэр-Вейк они неожиданно застали там аббатису Отилию. Она выглядела странной, важной, но одновременно растерянной, хотя к ее такому порой необычному поведению все уже привыкли. Отилия в основном отвечала на расспросы о ярмарке в Гронвуде, откуда только что прибыла: там суета и оживление, много приезжих, много гостей, проводятся конные скачки и шумные торги, выступают фигляры. Преподобная Отилия ездила туда, чтобы продать шерсть со своих земель да прикупить для монастыря пару рабочих лошадей. Когда же ее спросили, почему она так быстро покинула ярмарку и приехала сюда, Отилия неожиданно замкнулась. Но дотошная Эйвота все же доняла ее расспросами, и Отилия ответила, что ее приоресса [36]лучше разбирается в торгах и справится и без нее. При этом аббатиса вдруг засобиралась, но во всеуслышание пригласила Милдрэд назавтра пожаловать в ее обитель на празднование Дня Тела Господня [37]. Приглашение было сделано вежливо, да и повод был подходящий, но все же Милдрэд была несколько удивлена, как настойчиво аббатиса требует, чтобы юная леди с женихом прибыла к ней в обитель. А когда девушка попробовала отказаться, пояснив, что у них иные планы, обычно тихая и покладистая Отилия вдруг рассердилась и опять несколько раз повторила свое приглашение. Что ж, если просьба исходит от столь почитаемой и святой женщины, лучше согласиться.

Однако когда Милдрэд вышла проводить аббатису на дамбу, та, склонившись с седла, неожиданно прошептала, чтобы слышала только Милдрэд:

— Все будут думать, что ты гостишь у меня. Но я не обижусь, если ты и твой рыцарь не прибудете. И не удивлюсь.

Девушка была озадачена и, едва не открыв рот от изумления, смотрела вслед удалявшейся на муле Отилии. И только позже сообразила, что подобное странное приглашение может сыграть ей на руку. Но говорить об этом никому не стала.

На другой день Милдрэд и впрямь собралась в обитель Святой Хильды. Было решено, что они поплывут через заводи фенленда на лодках, с ними отправятся несколько охранников, причем в последний момент Милдрэд попросила Гая остаться.

— Работы по осушению участка еще не окончены, тянуть с ними не следует, и мне бы хотелось, чтобы вы присмотрели там за всем. Конечно, Хродерав справился бы и сам, но должна признать, что он несколько медлителен и нуждается в понукании. Сделайте это для меня, сэр Гай, — попросила девушка. — Вы более опытный, чем Артур, и лучше управляете людьми. А Артуру я давно хотела показать сию прославленную в наших краях обитель. К тому же вы наверняка понимаете, что в столь достойном месте, как монастырь Святой Хильды, мне ничего не угрожает, — добавила она лукаво.