Девятый вал - Киншоу Эва. Страница 19

— Скорее, рассуждаешь предвзято, — пояснил он, — приписывая мне принцип: в одном месте не обломилось, пойду в другое. А тебе не приходило в голову, что если любимый человек недоступен, то нелюбимый и вовсе не нужен? Ведь ты сама рассуждаешь именно так?

— Так!

— А почему же меня лишаешь права на такой образ мыслей? — Маркус резко схватил трубку телефона.

— Что ты делаешь? — с беспокойством спросила она.

— Попробую перенести вылет на более раннее время. Ты не против?

— Конечно же нет.

Положив трубку на рычаг, он сообщил:

— Вылетаем завтра в девять.

— Понятно.

— Чего же я еще не сделал? Ах да, не пожелал тебе спокойной ночи! — сказал он то ли с иронией, то ли с грустью.

— Послушай! — тихо сказала она. — Зачем я тебе нужна?

Он недоуменно приподнял бровь.

— Зачем люди нужны друг другу? Зачем мужчина нуждается в женщине и наоборот?

— Не то, — с досадой покачала она головой. — Я хотела сказать, что постоянно либо злю, либо смешу тебя. Мы все время выясняем отношения. Ты уверен, что твое чувство ко мне — не блажь?

— Трэйси! — ответил он. — Я желаю тебя с того самого момента, как увидел на балу у Чиверсов. Блажь? В первый момент — возможно. Но если в чем-то ты и можешь сомневаться, то только не в моем желании обладать тобой.

Его взгляд жадно пробежал по ее рыжим волосам, подвязанным зеленой лентой, белой в зеленый горошек маечке, гладкой коже обнаженных рук и ног и снова вернулся к лицу.

Трэйси Слейтон едва ли можно было назвать красавицей, но огромные зеленые глаза, гордая посадка головы, россыпь густых рыжих волос, белизна кожи и пухлые губы делали девушку неотразимо привлекательной.

— Я, — вырвалось у нее, — мечтала о том же.

— Ты всегда предпочитаешь форму прошедшего времени? — поинтересовался он.

— Это нормально, — парировала она, чуть собравшись с духом. — Я же тебя совсем не знала. Ты вполне мог бы оказаться…

— …Синей Бородой, — насмешливо закончил он за нее. — Серийным убийцей. Маньяком. Пиратом, в конце концов!

— Если тебя зовут Маркус Джулиус Макларен, это еще не гарантия того, что ты безгрешен!

— Совершенно верно, — кивнул он. — Но мы отклонились от темы. В момент знакомства ты не знала, кто я такой, но сейчас-то мы уже достаточно близко узнали друг друга, разве не так? Так что же ты пыталась мне сказать?

Трэйси опустила голову, сосредоточенно теребя майку. Маркус пристально следил за ее пальцами.

— Я по-прежнему считаю, что у нас ничего не получится, но, возможно… — Она глубоко вздохнула. — Мы нужны друг другу на какое-то время.

— И в каком же качестве? — спросил он тихо.

Она перевела взгляд на дверь, ведущую на террасу.

— Это, может быть, звучит странно, но там, впереди, в ночном океане прячется волшебный остров, которому одиноко от того, что он до сих пор необитаем… Иногда я чувствую себя таким же островом, и мне становится очень грустно. Когда я дома и занята работой, то легко справляюсь с этим наваждением, но сегодня вечером почему-то не сумела. Когда ты пришел сюда, озабоченный и… как бы лучше выразиться.

— Раздосадованный?

— А ты действительно был раздосадован? — спросила она, затаив дыхание.

Он улыбнулся, но на этот раз невесело.

— Еще как!.. Но понимаешь, дорогая, то, что ты предлагаешь, тоже не выход. Роман длиной в ночь…

— С чего ты взял, что я предлагаю роман на одну ночь?

— Ну, на сколько ночей? Или дней? На три недели, пока ты не закончишь отделку моего дома?

Трэйси почувствовала, что попала в дурацкое положение.

— Удивительно, — сказала она, нахмурившись, — как часто мы не понимаем друг друга. Возможно, я молола совершенную чепуху…

— Неудивительно, — сказал Маркус. — Сегодня был тяжелый, полный переживаний вечер. Не самый подходящий для серьезных шагов, а тем более для того, чтобы окончательно расстаться со своей прежней любовью.

Трэйси раскрыла рот и, беспомощно опустив голову, жалобно улыбнулась:

— Что ж, кажется, нам и в самом деле лучше всего пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись.

Она поднялась и потянулась за тростью.

Маркус не шелохнулся. Он просто смотрел на нее — на ее гордо вздернутый подбородок, на пальцы, обхватившие набалдашник трости, на сосредоточенное и по-детски серьезное лицо.

— С другой стороны, — вздохнул Маркус, — нет никаких причин, почему бы мы не могли заняться этим!

— Чем? — не сразу поняла она.

— Сейчас поймешь! — сказал он и, поднявшись с кровати, обнял Трэйси.

— Сумасшедший! — прошептала она, глядя на него испуганными глазами. — Что ты делаешь?

— Целую тебя на сон грядущий. Просто дружеский поцелуй, и больше ничего.

— Больше ничего? — прошептала девушка еле слышно спустя минуту.

Трэйси не поняла, как они оказались в постели. Она помнила лишь, что вначале пыталась сопротивляться, но недолго, лишь до того момента, как он прошептал ей, как непонятливому ребенку:

— Не глупи, девочка! Я не причиню тебе зла!

После этого, как это бывало и раньше, она растаяла от его близости. Он прильнул губами к ее рту, тела их сплелись… Она ощущала себя тонущей в океане его безудержной страсти.

— Трэйси!

— Что, дорогой? — Она прижалась щекой к его плечу.

— Ты хотела что-то сказать мне?

— Я? О да! Э-э… кажется, что-то насчет того, что это не похоже на дружеский поцелуй! — Она улыбнулась. — Разве я не права?

— Давай вернемся на грешную землю, — произнес он невесело. — Я вовсе не собирался заходить так далеко.

Маркус приподнялся на локте, улыбнулся ей, провел пальцем по щеке и ласково поцеловал в кончик носа.

— Спокойной ночи, сладкая моя!

Он встал.

Трэйси окаменела. Мгновением раньше она краем сознания пожалела, что с ней нет никого, кто бы предостерег и остановил ее. Но сейчас в ней вспыхнуло чувство острой обиды. Ее оскорбило поведение мужчины, который разжег желание в истосковавшемся по ласке теле, а теперь собирается уйти прочь.

И характер, с которым она часто вынуждена была бороться, переключая свою запальчивость и горячность на работу, взял свое.

— Нет, не надо так, Маркус! — воскликнула она, вскакивая с кровати и морщась от острой боли в лодыжке.

Он обернулся и иронически поднял бровь.

— Не надо? Ты о чем, Трэйси?

— Ты сам все прекрасно понимаешь. Обнимать, целовать, ласкать — а потом сделать ручкой… Нет, так не годится!

— Если ты думаешь, что мне легко уходить от тебя, то глубоко заблуждаешься. — Он помолчал и спросил сухо: — И как же ты собираешься остановить меня?

Это был вызов.

Глаза девушки сверкнули зеленым огнем. Она стянула через голову маечку и отшвырнула ее в сторону.

— Трэйси!

Она подняла руки, стянула ленту, и волосы огненной волной рассыпались по обнаженным плечам. Затем она завела руки за спину и, расстегнув застежку лифчика, отшвырнула его в сторону.

Маркус, не отрываясь, смотрел на нежную кожу ее плеч, сияющие золотом волосы, маленькие упругие груди и узкую талию, стройные бедра…

— Слушай, хватит! — сказал он. — Ты же сама пожалеешь об этом.

— Вовсе нет! — упрямо тряхнула головой Трэйси. — И я тебе скажу почему. Всякому терпению есть предел, и если до сих пор мною распоряжался ты, то сейчас все будет наоборот.

— В тебе проснулась ведьма?

Она презрительно фыркнула.

— По-моему, чем больше во мне от ведьмы, тем больше это тебе нравится, дорогой. — Она уперла руки в бедра. — И вот что я тебе скажу: не стоило тебе так целовать меня, Маркус Макларен.

— И теперь мне предстоит расплата? — еле слышно произнес он. — Но я могу уйти…

— Попробуй!

— Если бы ты понимала, что ты сейчас вытворяешь, глупышка, — сказал Маркус ровным тоном, и она почувствовала, что он едва сдерживает себя. — Я…

— Только не подумай, что я всегда соблазняю слабых мужчин. Но я услышала от тебя столько слов, получила столько намеков, что теперь желаю получить им подтверждение!