Под парусом надежды - Колочкова Вера Александровна. Страница 25

– Ну да. Это так. Не возьмут, – сочувственно покивала Кира.

– Ага. Поэтому я, Кирка, дом купил…

– Че-го?! Что ты купил, Саня, не поняла? Дом?

– А чего ты так удивилась? Иль думаешь, хоромину какую отхватил новомодную, что ли? Ну, ты даешь… Нет, Кирка! Я развалюшку бревенчатую себе купил, и недалеко, главное! В деревне Крутиха – слышала про такую?

– Не-а… А это далеко от города, Сань?

– Нет, недалеко. Полтора часа на электричке.

– Ничего себе – недалеко… Прямо рукой подать…

– Зато прописка у меня там будет! Самая настоящая, со штампиком в паспорте! И заплатил я за этот дом копейки сущие. Он вообще много лет пустым простоял, кое-как я и хозяина нашел. Хорошо, хоть братан помог. Он в милиции работает, братан-то, до майора уже дослужился. Вот мы вместе с ним эту развалюху и поднимем, и жить там будем. А что далеко до города добираться – так это ничего! Главная задача – на шестичасовую утреннюю электричку не опоздать. А там, может, даст бог, машину куплю…

– А в милицию, как брат, ты не пытался устроиться? Говорят, им сейчас жилье дают за счет государства…

– Ага! Догоняют и еще раз дают! И все по затылку! Ты чего, девушка, с неба свалилась?

– И кто это к нам сюда с неба свалился? – заглянула в прихожую, выходя с кухни, Ленка, хозяйка квартиры. – Ой, Воротынцева пришла! Привет, родная! А чего не проходишь-то? Стоят тут, главное, шепчутся так интимно…

– А чего со мной и не пошептаться, пока ейного хахеля рядом нету? Правда, Кирка? Свадьбу-то когда играть собираетесь? Нас будете приглашать иль тайком расписаться сбегаете?

– Не знаю, Саня. Как карта ляжет. Но тебя, с Ленкой вон на пару, точно позовем. Может, даже в свидетели. Хотите быть свидетелями нашего счастья, ребята?

– Как-то ты сейчас неубедительно обо всем этом говоришь, Воротынцева… Без радости как-то… – поморщила пухлые блестящие губы Ленка. – Что, не хочется замуж за Линькова, да? Ну, что ж теперь поделаешь… Есть такое понятие – надо…

– Это ты на что сейчас намекаешь, Ленуха? – быстро обернулся к ней Саня. – На замуж по расчету, что ли? Ну да, как это я сам не дотумкал, что на этом деле можно в люди выбиться… Слушай, Ленк, а может, мне тогда на тебе жениться, а?

– Да сам ты… придурок! – сердито повернулась на каблуках Ленка, собираясь покинуть прихожую. – Настоящий придурок, понял?

Саня ей уйти не дал. Подхватив за локоток, быстро притянул к себе и, прижав к боку и приподняв слегка, закрутил дрыгающую ногами девчонку по просторной, похожей на небольшой танцевальный зал прихожей. Кира улыбнулась грустно и быстро проскочила мимо, растворилась в дверях, ведущих в большую комнату. И правильно – она при этом нечаянно-болезненном их диалоге вообще присутствовать не должна. Потому что лишняя. Потому что ни для кого не секрет, какого рода отношения связывали эту странную парочку все годы их совместной учебы. Ни для кого не секрет, зачем Ленка бегала к Сане в общежитие из своего благополучного дома и зачем бедным ребятам, Саниным соседям по комнате, приходилось частенько мыкаться по общаге в поисках приемлемого для себя ночлега… Прямо все как в мамином сюжете – про несовпадение любви, секса и «замужа». Первые два компонента, взявшись за руки, песню поют, а третий им большую фигу показывает. И вовсе даже не по причине Ленкиного социального зазнайства – нет. Просто Саня Григорьев – он такой. Бедный, но гордый очень. Вбил себе в голову, что не по-мужски это – на «сытых хлебах» жениться, и все тут. Или, как он выразился, «в примаки пойти». Прямо крестьянский атавизм какой-то. И никто его так и не смог убедить в обратном, чтоб взять да этот атавизм выбросить к чертовой матери… А Ленку что – ее тоже понять можно. Она, выходит, богатая, но тоже гордая. Не хочешь – и не надо. Случились, мол, меж нами первые два счастливых компонента – и на том спасибо. А третий пусть горит синим пламенем, что ж теперь…

А может, мама и впрямь права – и не должно совпадать все это в одном флаконе? Может, они и не перемешиваются никогда в единый организм – секс, любовь и «замуж»? Или ей просто легче так думать? Она-то на месте Ленки уж никогда бы к Кириллу в общежитие не побежала, если бы вдруг распорядилась так судьба да и закинула бы его в это самое общежитие…

– Ой, Воротынцева! Кира! Ну наконец-то! А мы думали, ты не придешь уже! А где Кирилл? Ты что будешь пить, Кира? – радостно и пьяно-громко накинулись на нее однокашники, как только она, миновав огромную пустую гостиную, показалась в балконном проеме. – Ребята, Воротынцевой штрафную! Тем более мы еще и красный диплом не обмывали…

– А пива нет? – жестом отвергла Кира протянутые к ней стаканы с мартини и коктейлем-«отверткой». – Я сегодня пиво уже пила, так что…

– Да пива залейся! – радостно выкатил из-под кресла, наклонившись, несколько стеклянных бутылок Миша Остапчук, совсем уже пьяненький. – Давай рассказывай, как живешь, Воротынцева, пиши братве отчет… Как работается у папы Линькова?

– Да нормально работается… – легко улыбнулась Кира. – А ты, Миш? Устроился уже куда-нибудь?

– Ага, устроился… К мамке на работу.

– Кем? Юрисконсультом?

– Не-а. Менеджером. Мне наобещали кучу возможностей круто заработать. А по специальности – это я уж потом как-нибудь побалуюсь…

– Что ж, понятно… – покивала важно Кира. – Деньги – дело хорошее. А ты, Лиза? Ты работаешь уже? Эй, Лизавета! Очнись, я тебя спрашиваю! – смеясь, потянулась она к хорошенькой маленькой блондинке, с ногами забравшейся в ротанговое кресло и увлеченно тыкающей пальчиком в кнопки мобильника.

– Да куда она устроится, сама же видишь… – махнула рукой полная Надя Клюева и неверным жестом поправила очки на носу. Потом, протянув руку в сторону так и не оторвавшейся от своего светящегося дисплейчика Лизы, произнесла пафосно: – Вот, господа, посмотрите сюда, пожалуйста… Перед вами яркий представитель загубленной инфантильной молодежи, жертва технической мобильной наркомании… Вот без этой маленькой штуковины, господа, которую она держит в руках, жизнь ее не имеет ни малейшего ни смысла, ни содержания. И эта зависимость, господа, будет пострашнее, чем всякие там наркотические и алкогольные зависимости. Берите эту девушку-зомби голыми руками и делайте с ней чего хотите…

– Ну ничего ты, Клюева, речугу толкнула! – рассмеялась Кира, отпивая прямо из пивной бутылки. – Прямо как моя мама-учительница! Она тоже на своих деток жалуется, что они Пушкина слушать не хотят, а только тупо на кнопочки давят.

– А что, так оно и есть, наверное… – вздохнул Миша и уставился на Киру пьяными размытыми глазами. – Вот если бы я был писателем, к примеру, я бы целый роман на эту тему зафигачил… Фэнтези какое-нибудь! У меня бы там мобильники ожили, глазки-носы бы у них прорезались, и стали бы они команды людям раздавать…

– Так пиши, в чем дело-то? – совершенно серьезно спросила у него Кира. – Может, ты и впрямь писатель, а не юрист! Вон какая дурь тебе в голову пришла… Сейчас посмотришь на Лизавету и вдохновишься еще больше!

– Ой, отстаньте, а? – так и не оторвав замороженного взгляда от своего мобильника, тихо, монотонно проговорила Лиза. – Ну надо же мне с человеком пообщаться… Неделю назад случайно познакомились…

– А что, вживую никак нельзя? Только через передатчик можно? – с интересом уставился на нее Миша. – А вдруг ты так вообще разговаривать разучишься, Лизавета? Замуж выйдешь и будешь мужу, лежа с ним в постели, сообщения посылать…

Дальше вечеринка покатилась совсем уж бесшабашно. С музыкой, с танцами до упаду, с заказанной пиццей и попытками соблазнения мальчуганов в фирменной одежде – тех, кто им эту пиццу на дом доверчиво доставил… Обычное веселое хулиганство, в общем. И Кира веселилась от души, напрочь забыв про бедного Кирилла, наверняка застрявшего в вечерней городской пробке. Вспомнила она о своем бойфренде, когда на улице уже темнеть начало и по балкону разлился мягкий свет от вделанных в стену круглых плафонов. И устыдилась вмиг. Он, наверное, обзвонился ей, бедненький, а она и телефон в сумке оставила…