Незабываемые ночи - Эшли Дженнифер. Страница 17

Кровь застучала в висках у Изабеллы, когда Мак подошел ближе. Он собирался поцеловать ее. Он хотел обнять ее и целовать до тех пор, пока она больше не сможет отрицать, что он нужен ей.

Но в последний момент Мак шагнул к стене и снял с крючка полотенце.

— Разочарована? — поинтересовался он, заворачивая полотенце вокруг талии.

«Какая самоуверенность».

— Не говори ерунды.

Изабелла понимала, что Маку хотелось, чтобы она пострадала. Он хотел, чтобы она подумала над тем, что было между ними, сбросила с себя холодную вежливость, за которой пряталась, признала живую суть их отношений.

— Я не готова, — прошептала Изабелла.

— Я знаю. — Мак взял пальцами ее за подбородок. Вода стекала с его пальцев и катилась по шее Изабеллы. — Иначе ты не стала бы плакать из-за сгоревшей люльки.

— Может, это был знак? — выдавила она, чувствуя, как сжимается горло.

— Никакого знака, — хрипло сказал Мак, — ничего сверхъестественного и тем более таинственного. Пожар произошел в той комнате потому, что какой-то сумасшедший именно там совершил поджог.

— Я знаю.

Изабелла имела в виду, что огонь уничтожил напоминание о случившейся с ними беде и сжег дотла этот барьер отчуждения, и теперь они могли бы начать все сначала.

— Вот именно, моя девочка.

Полотенце вокруг бедер вовсе не делало его менее желанным, наоборот, Изабелле хотелось подцепить его пальцем и сдернуть.

— Умеешь сохранять благоразумие в любой трудной ситуации. Я всегда обожал в тебе это качество.

— Мисс Принта учила нас, что практичный здравый смысл важнее, чем умение разливать чай, — вздернув подбородок, ровным голосом ответила Изабелла.

— Я должен как-нибудь познакомиться с мисс Принта и поздравить ее с успехом.

— Вряд ли она захочет знакомиться с тобой. Она презирает мужчин.

— Возможно, для меня она сделает исключение? — Мак наклонился к Изабелле, и она почувствовала его теплое дыхание. — В конце концов, я влюблен в ее самую лучшую и самую умную ученицу.

— Я была там одной из самых плохих учениц.

— Лгунья.

Рука Мака скользнула по шее Изабеллы, застряла в волосах, и капелька воды с его руки покатилась ей за воротник. Она почувствовала на своих губах его дыхание и закрыла глаза, ожидая мягкого прикосновения губ.

Но этого не произошло. Мак погладил ее шею и отпустил. Изабелла вздрогнула от разочарования, а Мак поцеловал себе кончик пальца, сморщившегося от воды, и приложил его к губам Изабеллы.

— Я передумал насчет гостиницы. В твоем доме намного уютнее. Увидимся утром, любовь моя.

С этими словами Мак направился к двери своей спальни и, едва открыв ее, сдернул с себя полотенце.

Изабелла бессильно прислонилась к дверям, не отрывая глаз от узких бедер Мака. Выше талии кожа отливала бронзовым загаром, а ниже, там, где от деревенского солнца ее закрывал килт, была бледной.

Изабелла вспомнила, как ей нравилось смотреть на обнаженного Мака, когда, разгоряченный после занятий любовью, он, сбросив простыни, отдыхал на кровати. Они смеялись, разговаривали, поддразнивали друг друга и снова занимались любовью. Им было так комфортно рядом. Только все это было очень, очень давно.

Мак с ухмылкой посмотрел на нее через плечо и, насвистывая что-то, прошел в спальню и закрыл за собой дверь.

Изабелла еще долго не могла сдвинуться с места. Потом все-таки вернулась в свое кресло и застыла перед камином. О том, чтобы прилечь и поспать оставшиеся несколько часов, не могло быть и речи.

Утром Изабелла вошла в столовую и увидела две развернутые газеты, которые удерживали две пары мужских рук: одна пара — крупная и мускулистая, вторая — узкая и не такая сильная. Из-за газет раздавался обычный хруст тостов.

Изабелла уселась на стул, который для нее отодвинул Беллами, а ее собственный лакей поставил перед ней тарелку с яичницей и беконом. Вежливо поблагодарив обоих слуг, она приступила к сортировке почты, которая лежала на столе, справа от тарелки. За столом раздался шелест переворачиваемых страниц и снова хруст тостов.

Надменные светские леди, возможно, удивились бы, увидев, что необузданных Маккензи приручили к жизни в домашних условиях. Это всего лишь иллюзия, пришлось бы сказать Изабелле. Газеты и завтрак лишь на время утихомиривали их.

Тем не менее такие дни в жизни Маккензи случались не раз. Завтраки в замке Килморган, когда под одной крышей встречались все четверо братьев, были счастливым событием, наполненным громким смехом и мужскими разговорами. Завтраки на Маунт-стрит отличались покоем и уютом.

Мак иногда под каким-нибудь предлогом подходил к Изабелле, садился рядом, сажал ее к себе на колени. Они обнимались, кормили друг друга остывшим завтраком. Изабелла посмотрела на газету Мака, которая выступала сейчас в роли барьера, и вздрогнула от воспоминаний.

Раздался стук во входную дверь. Беллами поставил на стол кофейник с дымящимся кофе и пошел открывать.

«Почему Беллами открывает дверь? — подумала Изабелла. — Где, интересно, Мортон? Мак находится в доме не более пяти часов, а уже меняет распорядок работы слуг».

— Дай мне войти, Беллами, — послышался мрачный мужской голос. — Я знаю, что он здесь.

Дэниел приподнял газету и выглянул из-под нее. Он бросил на Изабеллу взгляд, полный мольбы, вскочил со стула и помчался к двери, через которую можно было попасть из столовой в библиотеку.

Мак положил газету и взял еще один тост. Кэмерон стремительно вошел в столовую и бросил грозный взгляд на Мака, Изабеллу, заметил поспешно отодвинутый стул и брошенную газету. Изабелла подала знак Беллами налить ей еще кофе, Мак откусил тост, а Кэмерон устремился к двери, ведущей в библиотеку, распахнул ее и влетел туда.

Послышались звуки борьбы, возмущенные голоса и резкий стук другой двери. Кэмерон снова вошел в столовую со стороны холла, волоча за собой упирающегося Дэниела.

— Отец, ну отпусти меня!

— Какого черта ты здесь делаешь?

Кэмерон толкнул его на стул.

— Тетя Изабелла сказала, что я могу остаться.

— Я подумала, так будет лучше, Кэм. — Изабелла как ни в чем не бывало продолжала просматривать почту. — Он бы опять сбежал, если бы я отправила его назад к твоему профессору.

— Ага, это похоже на правду.

Кэмерон отодвинул стул и рухнул на него всем телом. Он был в килте, предположительно оставшемся на нем с предыдущего вечера. Шейный платок помялся, лицо потемнело от пробившейся щетины на подбородке, но выглядел он бодро, сна не было ни в одном глазу, как и у Мака. Изабелла же, наоборот, чувствовала себя не в своей тарелке, оттого что не выспалась. Весь остаток ночи она страдала от бессонницы, сидя с открытыми глазами в кресле, зная, что Мак спит совсем рядом, через комнату от нее.

— Принеси мне что-нибудь поесть, Беллами, — сказал Кэмерон. — Я проголодался. И кофе. Много кофе.

Беллами уже спешил к нему с кофейником. Лакей открыл лифт для подачи блюд с одного этажа на другой, извлек поднос с тарелками и поставил перед Кэмероном.

— Ты же должен быть в Шотландии, отец, с лошадьми, — потер шею Дэниел. — Как ты узнал, что я здесь?

— Доктор Николе послал телеграмму в Килморган, что ты исчез. А Харт прислал телеграмму мне.

— Доктор Николе — рехнувшийся старикашка, — проворчал Дэниел. — Я думал, он слишком боится тебя, чтобы на меня жаловаться.

— Этот рехнувшийся старикашка, — Кэмерон резал бекон, — один из лучших физиков в Англии. А ты маленький наглец. Я хотел, чтобы он научил тебя хоть чему-нибудь.

— Уроки не стоят того, чтобы пренебрегать Сент-Леджером, — произнес Дэниел.

— На самом деле Дэниел обещал вернуться к занятиям, если ему позволят поехать на скачки, — подала голос Изабелла. — Правда, Дэниел?

— Правда, — радостно подтвердил Дэниел. — Я обещаю, что высохну над уроками и стану похожим на доктора Николса, если ты позволишь мне поехать в Донкастер с тобой. Чертовски несправедливо, если я пропущу скачки. Я никогда не пропускал Сент-Леджера.