Ароматы - Кингсли (Кингслей) Джоанна. Страница 43

— И он возмутил вас.

— Нет, понравился, то есть мне было хорошо. Но я испугалась. Сама не знаю чего… Того, что это было впервые, или… что это было с женщиной… А возможно того, что секс мне понравился. — Она смотрела немного растерянно, пытаясь осознать причину своего смятения. — Но главное в том, что я поняла — это не для меня. И я подумала, если вы мне дали аванс за… я имею в виду…

— За то, чтобы затащить вас в постель?

Ви опустила глаза.

— Да. И я решила, даже если вы разорвете чек, я это не продолжу. — Она попыталась улыбнуться. — Я не хочу сказать, что это отвратительно. Меня не касается, с кем вы спите, с мужчинами или женщинами. Но я… не готова… к… ну, к сексу.

Филиппа подумала, что никогда не видела ничего более трогательного. Ви стояла перед ней, юная и решительная, со слабым румянцем на щеках, золотистые волосы спадали на воротник бледно-золотистого платья. На губах, чуть тронутых помадой, то появлялась, то исчезала слабая, мимолетная, как солнечный зайчик, улыбка. Глаза глядели на Филиппу искренне и доверчиво. И она почувствовала щемящую материнскую жалость, нежность и гордость за девушку. В ее чувстве еще было желание, но она знала, что справится с ним.

— Мы заказываем пятьсот флаконов, — сказала она спокойно и с лукавой усмешкой добавила: — Но эту партию мы разольем уже не в старые дверные ручки.

— Вы знаете… — изумилась Ви.

— А как же! — Они взглянули Друг другу в глаза и смеялись до тех пор, пока не почувствовали глубокого облегчения.

— К черту кофе, — сказала Филиппа, успокоившись. — Мы выпьем чего-нибудь покрепче. И не беспокойтесь, дорогая, я буду сидеть в другом углу комнаты с руками за спиной.

— А как же вы будете пить? — лукаво спросила Ви.

— Как-нибудь. Вот ваш джин с тоником.

Передавая девушке бокал, она сказала:

— Теперь вернемся к тому, что мы обе любим больше всего — к бизнесу. Я думаю, успех «Таджа» предрешен, и вы можете думать о создании своей парфюмерной фирмы. После «Таджа» будут другие духи, и за ними должно стоять название фирмы. Сейчас мы его придумаем.

Ви слушала, не сводя глаз с Филиппы. Она совершенно забыла неловкость, недавно стоявшую между ними, и была польщена и взволнована тем, что Филиппа Райт с таким интересом относится к началу ее бизнеса.

— Лучше всего, если это будет французское имя. Парфюмерия не имеет национальности, но французская парфюмерия сияет особым блеском.

Ви вспомнила, при каких обстоятельствах Филиппа впервые проявила интерес к «Таджу», и робко предложила:

— Может быть, Жолонэй?

Филиппа покачала головой.

— Плагиат. Заимствование. К тому же имя чересчур французское, — надо что-нибудь более короткое и выразительное.

— Но Жолонэй имеют давнюю традицию, — настаивала Ви, вспоминая рассказы Армана. — Несколько поколений парфюмеров. Это частица истории.

— Может быть, но в Америке вы не можете торговать историей. Никто ее не хочет, не доверяет, даже не верит в нее. Нужно короткое, выразительное, запоминающееся имя. Как Шанель, Ланьян, Ревлон…

— Елена Рубинштейн, — ввернула Ви.

Филиппа засмеялась: — А это тоже доказывает мой тезис. Кто думает о духах, слыша такое имя? Подходит разве что для пудры и губной помады. Духи этой фирмы не прославились. Нет, имя должно подходить для рекламы духов. А что если сократить Жолонэй, изменив его на английский лад: «Джо-лэй».

Ви медленно повторила: «Джо-лэй».

— Ударение на первом слоге, — поправила Филиппа, — ведь «лэй» — значит «уложить»… на кровать… — прибавила она с усмешкой.

Под взглядом Филиппы Ви очаровательно покраснела, но не смутилась. Все мучительное, странное, пугающее и влекущее стало эпизодом из прошлого. Она и Филиппа — две деловые женщины, партнеры.

— Ну что ж, — серьезно сказала Ви, — имя звучит прекрасно.

— Подумайте об этом несколько дней, а потом приходите ко мне. Я сведу вас с адвокатами, и они оформят вашу фирму. И сговорюсь для вас с этими чертовыми оформителями упаковки. Пожалуй, они придумают что-нибудь менее громоздкое, чем дверные ручки.

— А вы пойдете со мной? — спросила Ви.

Филиппа посмотрела на нее и снова ощутила теплое, любовное чувство. — Когда и куда угодно.

«Тадж» распродавался с исключительным успехом. Фирма «Пайпер и Страус» создала новые флаконы из тонкого переливчатого стекла в форме капли. Духи сияли в нем, как золото в радуге. Большие флаконы предназначались для больших сумок, которые женщины берут с собой на работу. Маленькие капельки с распылителями были удобны для вечеров и театральных выходов, куда женщины отправлялись с изящными нарядными сумочками. Они были раскуплены мгновенно, так как идеально подходили для маленьких подарков.

Была создана фирма «Парфюмерия Джолэй», членами правления стали Чандра, Филиппа Райт и Арман, имя которого значилось на вывеске фирмы.

Между Чандрой и Филиппой не возникло дружбы, но установились нормальные, хорошие, спокойные отношения равных по уму и деловым качествам людей. Хуже обстояло дело с Арманом: он ревновал дочь к ним обоим и был недоволен своим положением в компании — фактически он являлся всего лишь старшим инженером-химиком, хотя и назывался генеральным директором. Но в конечном счете серьезных трений не возникало. Филиппа называла себя и Чандру «крестными родителями Джолэй». Ви почувствовала, что обрела семью. Они и в самом деле были ее крестными родителями: она взяла себе новое имя — Ви Джолэй, предложенное Филиппой и необходимое ей для бизнеса. Она была еще слишком молода, чтобы ее имя значилось на вывеске фирмы, но должна была официально стать главой фирмы, когда ей исполнится восемнадцать лет.

Чандра нашел для новой фирмы помещение недалеко от собственного хранилища и магазина-салона специй; там Арман оборудовал свою лабораторию.

Прежде это был бар, где подпольно торговали спиртными напитками, и в нем постоянно обнаруживались занятные сюрпризы: то потайная дверь, то ящик с секретным замком. Арману в работе помогал ассистент, а девушка в подсобном помещении разливала духи по флаконам; через полтора месяца им потребовались два ассистента и три работницы.

Через неделю Ви исполнялось восемнадцать, и она отправилась с отцом в банк к чиновнику, которого ей рекомендовала Филиппа. Дональд Гарри-сон, молодой, многообещающий, обаятельный, на взлете успешной карьеры, ведал в банке крупными займами. У него было безошибочное чутье — он знал, кому можно предоставить займ, и ошибся лишь однажды.

Решительность и целеустремленность молодой женщины произвели на него впечатление. Он доверял своей интуиции, а сейчас что-то говорило ему «Поддержи!»

Ви объяснила, что фирма нуждается в срочном займе. «Тадж» заказали парфюмерии Бостона, Филадельфии, Лос-Анджелеса, крупнейшая фирма Юга Америки — «Нейман-Маркус». Для исполнения заказов нужно было приобрести большие партии дорогого сырья.

Дон Гаррисон задал Ви вопрос:

— Вы — глава фирмы?

— Нет, — ответила она, а Арман объяснил: — Ви слишком молода. Она станет главой «Парфюмерии Джолэй», как только ей исполнится восемнадцать.

Изумленный Гаррисон поставил локти на свой письменный стол — ему казалось, что предметы перед ним завертелись, — и уставился на Ви. Ей нет восемнадцати! Он встречал не по годам развитых людей; он и сам был таким, но это явно исключительный случай. Вундеркинд, Моцарт парфюмерии? Может быть!

— Сколько же ей лет? — спросил он Армана, не доверяя ответу, который услышал бы из уст ребенка.

— Через неделю исполнится восемнадцать.

— Хорошо! Мы предоставляем заем! — Он встал и пожал руку Арману, но глаза его были устремлены на Ви.

22 ноября в Далласе был убит президент Кеннеди. Новость достигла Нью-Йорка в час ленча; люди бросили работу. В ресторанах все столики были пусты; на тарелках лежали нетронутые или недоеденные блюда. Молчаливые, притихшие люди возвращались домой, чтобы пережить печальное известие вместе с близкими.

Ви и Арман узнали о происшедшем в лаборатории; один из помощников вбежал и включил радио, и они вновь и вновь слушали официальное сообщение. Они закрыли лабораторию и вернулись в свою квартиру в Вестсайде.