Ароматы - Кингсли (Кингслей) Джоанна. Страница 68

Ви не удержалась от смеха. В самом деле, почему Филиппа, консультант-профессионал, должна была отказаться от предложения Марти? Дружба дружбой, дело делом. — Надеюсь, Марти тебе заплатила?

Теперь засмеялась Филиппа.

— Я бесплатно не работаю!

Ви повесила трубку и отправилась смотреть офис. Он был великолепен и отражал дерзкую индивидуальность Марти. Полосатые шкуры зебр на стене, антилоп — на креслах, большой черный светильник с ветвями различной длины, напоминающий дерево. — Изумительно! — воскликнула Ви.

Марти просияла: — Тебе в самом деле нравится? Я ждала, когда привезут подушки — они еще не готовы — и сразу бы тебя позвала. Мне хотелось сделать тебе сюрприз.

— Так оно и вышло, — возразила Ви. — Впрочем, я не сомневалась, что все будет превосходно — у Филиппы безупречный вкус.

Детская радость исчезла с лица Марти, как будто Ви ее ударила. — Ах ты, блядь! — прошипела она.

Ви онемела от изумления.

— Ты на всех взираешь с превосходством. Кичишься своим проклятым носом. — Она хрипло рассмеялась. — Застраховала бы этот бесценный нос в страховой компании Ллойда в Лондоне, а не то я его откушу со злости. Всю жизнь тычешь меня им.

— Не пойму, о чем ты говоришь, — растерянно воскликнула Ви. Они стояли друг против друга, напряженные словно боксеры в схватке.

— Где тебе понять! Ты витаешь в мире «букетов», «ароматов», «гармоний» и не знаю чего там еще, а кто-то ведет твои расчетные книги, без которых ты давно бы шлепнулась носом в грязь.

— Мы преуспевали и до того, как ты вошла в фирму, — напомнила Ви. — Дело существует двенадцатый год и обходилось без твоих дипломов.

— Тебе просто повезло. Филиппа помогала тебе, а она деловая женщина экстра-класса. И Мэррей знает свое дело. У тебя отличная команда, они работают на совесть, а ты можешь витать в своем царстве грез. Но я явилась вовремя — без меня ты просвистала бы «Джолэй». Доходы увеличились, потому что я приказала заменить в хранилищах старые бочки, заросшие грязью. Если бы не это, черные цифры доходов в расчетной книге превратились бы в красные цифры убытков.

— Цифры зависят от качества наших духов, а не от состояния контейнеров, — пылко возразила Ви. — Незачем учить меня парфюмерному делу. Я начала его, когда ты с мальчишками по улице гоняла. Ароматы — моя жизнь. Я полюбила их с детства, папа научил меня любить их.

Марти вздрогнула. — А-а! — воскликнула она звенящим голосом. — Ты, папочка и ваша общая любовь.

— Да, — сказала Ви. — Он был артист, художник. Парфюмерия — не просто бизнес. Она требует проникновенного творческого дара…

Марти не дала ей договорить.

— Парфюмерия — бизнес, как и всякий другой. Ты убеждаешь покупателей купить то, что им вовсе не нужно, внушив, что это будет им полезно и выгодно. Если твой товар — еда, ты оперируешь рекламой здоровья и долголетия. Для продажи автомобилей важны мощность и статус. Статус, который придает обладание этой маркой машины. И другие товары — шампанское, духи, модную одежду — покупатели приобретают в интересах своего статуса. Люди тратят миллионы на ненужные им вещи, чтобы доказать, что они богаче и выше своих соседей. — Она отошла от Ви и встала у окна, не глядя на город внизу, слыша бурный стук собственного сердца. «Я покажу ей! — думала Марти с детской яростью. — Я покажу им обоим, ей и отцу».

Она покажет всему миру! За последние годы Марти испытала себя, свой ум, красоту, таланты — от постели до бизнеса — и поверила в свои силы. Теперь она хотела достигнуть вершины — сказочного богатства и власти. Миллионы Менаркоса дали ему все, он мог не считаться с законом и религией, ни в грош не ставить человеческую жизнь. Деньги — это могущество, поняла Марти, поклялась себе стать такой богатой, что она сможет купить весь Бруклин — грязное пристанище своего детства.

— Ты зашла слишком далеко, — спокойно и строго заговорила Ви. — У нас был удачный год, а ты приписала все заслуги себе и учишь меня уму-разуму. Я предоставила тебе все возможности и свободу действий. Но ты никак не осознаешь главного: суть парфюмерии — аромат. Так всегда было, есть и будет. Ты не можешь этого понять, потому что не наделена обонянием.

Марти отскочила от окна и двинулась на Ви с рукой, поднятой для удара. Ви отступила, и в ее памяти как вспышка возникла картина: в бруклинской кухне Марти больно толкает ее в грудь с криком: «Я тебя ненавижу! Ненавижу вас обоих!»

Марти опустила руку. — Да, ты всегда была хорошая, а меня считала мерзавкой, и отцу это внушила.

— Неправда! Я всегда о тебе заботилась, вызволяла из беды. От тюрьмы спасла! Он-то ничего не делал. Я добывала деньги, чтобы платить за школу, за колледж…

— Проклятые деньги! — плюнула Марти. — Деньги давали тебе власть надо мной. Почему Арман убил себя? Потому что ты не щадила его гордость, обращалась и с ним, и со мной, как с прихлебателями.

Ви задрожала. — Перестань, пожалуйста, — сказала она, чувствуя приступ дурноты.

Марти посмотрела на нее пристально. — Ладно, перестану. Но я знаю о нем такое, чего ты не знаешь. И о твоей матери тоже.

— О чем ты говоришь?

— Прежде чем вернуться в Америку, я поехала на юг Франции и собрала там интересную информацию о прошлом нашей семьи. Наш отец сотрудничал с нацистами и твоя мать тоже.

— Нет! Ты с ума сошла!

На лице Марти появилась усталая мрачная улыбка.

— Когда-нибудь я расскажу тебе о прошлом нашей семьи. Некрасивые истории. Но истинные.

— Если ты что-то узнала, расскажи сейчас, — еле выговорила Ви.

— Нет. Я раздобыла эти факты и не собираюсь швырнуть их тебе. Они мои, и я сохраню их для себя, а захочу — использую в будущем. Ну, а если ты очень хочешь знать — поезжай и разузнавай. Ведь и ты дочка своего отца, не так ли?

Она подождала минуту, словно для того, чтобы яд ее слов впитался в душу Ви, потом повернулась к письменному столу и сказала усталым голосом: — У меня много работы, извини…

Ви вышла из комнаты, стараясь высоко держать голову.

Два следующих года продолжался расцвет фирмы «Джолэй». Несмотря на скрытый антагонизм сестер, сочетание их несходных, но ярких талантов принесло замечательные результаты. В газетах и журналах фирма «Джолэй» превозносилась как идеальный образец семейного бизнеса, а для молодых женщин, вступающих на путь бизнеса, имена сестер Джолэй освещали путь к успеху.

Хотя характеры сестер были совершенно несходны, они пользовались одинаковой популярностью среди служащих фирмы. Исключением был Чандра. Ему нравились живость и блеск характера Марти, он называл ее «живое серебро», «ртуть», но Чандра ее невзлюбил. Его отталкивали жесткость Марти, отсутствие у нее тонкости, деликатности и, главное, фантазии. Седовласый волшебник принял в свое сердце Ви, полюбил ее как собственное дитя и готов был защитить от бессердечной и ловкой Марти. Илэйн и Майк не питали особой привязанности к Марти, но к ее способностям относились едва ли не с благоговением. «Если Марти устроит распродажу излишков своего ума, известите меня немедленно», — говорил Майк Ви в редких случаях, когда им случалось говорить о Марти. — Я хочу сделать свою заявку первым».

Филиппа при встречах с Ви неизменно восхищалась новыми выходками «Госпожи Бури». Она держала нейтралитет и не хотела рисковать дружбой с Ви, но признавала Марти восхитительной. У нее возникла опасная тяга к прелестной молодой женщине, но она обуздала себя и с тех пор успешно лавировала между сестрами, применяя хитроумную дипломатию: каждой из них она расхваливала достоинства другой. Ви охотно признавала достоинства Марти, но иногда и Марти соглашаясь с Филиппой, что основать в неполные восемнадцать лет фирму могла только незаурядная женщина, мужественная и верящая в свое призвание. Ви наделена была также гибкостью и приспособляемостью, которой недоставало Марти.

— Классический случай: опыт против образования, — объясняла Филиппа. — Ви продвигалась вперед, приспосабливаясь к обстановке, руководясь только инстинктом и неуклонной верой в свое дело. Ты же приходишь с разработанным планом, желая навязать его действительности.