Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте - Царева Маша. Страница 12

«Молчать!» – скомандовала внутреннему критику Ярослава. Просто ремонт – это мероприятие важное и дорогое, к тому же это такое сильное впечатление. Он просто хочет поделиться, а откровенность – это плюс. Ну а второй плюс – то, что они будут жить не абы где, а в свежеотремонтированной квартирке.

– Тебе не скучно? – наконец заметил он.

– Ну что ты! – горячо воскликнула Ярослава. – Я просто устала и… объелась! Может быть, пора приступить к шампанскому? – Она покосилась на бутылку, остывающую в серебряном ведерке со льдом.

– Ты сегодня целый день пытаешься меня заинтриговать. Сначала эта непонятная история с деньгами, потом мы встречаемся, чтобы якобы что-то отметить. Хотя я понятия не имею, что именно.

– Кстати, а почему же ты не спрашиваешь, где деньги? Я же обещала тебе вечером вернуть.

– Яся, если у тебя нет, то это совсем неактуально, – пробормотал он, – поверь, эта сумма не является для меня определяющей. Я могу даже вообще простить тебе этот долг.

– Не стоит. Я могу вернуть. – Она набрала в грудь побольше воздуха и вынула из сумочки бархатную коробку.

Полонский удивленно наблюдал за ее действиями. Подошедший официант разлил шампанское по их бокалам.

Уфф, кажется, нужный момент настал.

И Ярослава решительно придвинула коробочку к нему.

– Вот.

Михаил Марленович посмотрел на нее непонимающе.

– Что – вот?

– Мой долг. То, что я должна тебе вернуть. То, на что я потратила деньги, которые взяла у тебя утром. – Она все же нервно хохотнула, хоть несколькими часами раньше и поклялась себе ни в коем случае не выходить из рокового образа.

– Ты решила подарить мне золотые запонки? – еще больше удивился он. – Нет, ты точно женщина-загадка.

– Открой, – потребовала она.

Две девушки, скучавшие за соседним столиком, заинтересованно в их сторону поглядывали. Яся чувствовала себя немного не в своей тарелке. Обычно роли распределяются несколько по-другому. Это мужчина должен торжественно выложить бархатную коробочку на стол, а девушка – долго ломаться, прежде чем решиться ее распахнуть.

Полонский, пожав плечами, открыл коробку. Его брови поползли вверх.

А Ярослава еще раз невольно залюбовалась колечками. Хорошо все-таки, что она предпочла стильную сдержанность роскоши, бросающейся в глаза. Такое колечко не было бы стыдно надеть и невесте принца Монако.

– Яся, ты шутишь? – Она надеялась, что появившаяся в его голосе хрипотца есть следствие волнения, а вовсе не того, что он объелся фондю без запивки.

– Нет, – улыбнулась она. Оставалось надеяться, что Михаил не заметит, как дрожат уголки ее губ. – Это и правда предложение.

Он залпом опорожнил бокал. Не очень-то вежливо с его стороны. Вообще-то в подобных ситуациях полагается сначала чокнуться с трепещущей от волнения невестой.

Неужели он откажется?!

– Кажется, сейчас зазвонит будильник, мне придется снять пижаму, бриться и тащиться на работу, – ухмыльнулся он. – Ты прости меня, маленькая, наверное, я реагирую как-то не так. Но это… больше чем неожиданно.

– Я знаю. – Она решила играть ва-банк и быть наглой до конца. Если она сейчас увянет или обратит все в шутку – вот это и будет настоящий проигрыш. – Что ты об этом думаешь? Или тебе нужно дать время, чтобы определиться?

– Яся, но это все так… цинично, – Полонский попробовал улыбнуться, – и странно. Мы видимся пару раз в месяц, и вдруг ни с того ни с сего ты делаешь мне брачное предложение… Скажи честно, ты нацелилась на мои капиталы? – Он вроде бы шутил, но его взгляд оставался напряженным.

Ей стало немного обидно. Естественно, тот факт, что Михаил Марленович – человек более чем состоятельный, был весомым плюсом. Но уж никак не определяющим критерием. Ярослава любила комфорт и, как любая озабоченная добычей денег москвичка, не отказалась бы от Золушкиной судьбы. Но тем не менее она выбрала в потенциальные супруги его, Полонского, хотя за ней ухаживали мужчины и побогаче. Тот же свиноподобный банкир Семенов, например.

– Я готова подписать любой брачный контракт. Но если ты к этой идее относишься в целом отрицательно, то на наши отношения это никак не повлияет, – на всякий случай заверила она, – мы по-прежнему можем встречаться. И все будет как раньше.

– Эй, погоди давать обратный ход, девушка, – он налил себе еще шампанского, не дожидаясь официанта, – знаешь, а я ведь об этом думал.

– О брачном контракте?

– Нет, о том, что не хочется ходить в вечных бобылях.

Ярослава поморщилась – редко употребляемое слово «бобыль» напомнило, что они из разных поколений. Любви, конечно, все возрасты покорны, и все такое… А вот привязанности – возможно, и нет.

– Ты же знаешь, что у меня есть женщина, Оксана, – он принялся гонять вилкой кусочек хлеба, – мы с тобой ее никогда не обсуждали.

– Понимаю, – прохладно улыбнулась Яся. А что еще можно было ожидать? Она же навела справки об этой Оксане Дробашенко и успела усвоить, что девушка она хваткая и от своего так просто не отступится.

– Но, откровенно говоря, мы с ней разные люди. И за столько времени так и не нашли общего языка. А ведь мы периодически живем вместе. Иногда мне кажется, что она мудрая, а иногда – что полная пустышка. Она специфический человек.

«Ну что, получила, чего добивалась? Думала, что стоит тебе выложить перед ним колечки, как он с радостью начнет обсуждать с тобою свадебные детали?! Ну уж нет, вместо этого он будет тебе битый час рассказывать о сложных отношениях с женщиной, в которую он влюблен. Как будто бы ты не отвергнутая невеста, а его личный психоаналитик!»

– И часто рядом с ней мне становится тоскливо, – вздохнул Полонский, – она замечательная профессиональная любовница. Отрабатывает те деньги, что я ей даю, на двести процентов. Красивая, деловая, умная… Но я ясно вижу доллары в ее глазах.

«А в моих, значит, не видит, – удовлетворенно подумала Ярослава, – выходит, мои чувства абсолютно бескорыстны, так что зря я беспокоюсь. Он старше и опытнее, ему виднее».

– И когда я задумывался о семье, я часто вспоминал о тебе.

Ну наконец-то! Вот оно!

– Правда? – с замиранием сердца спросила она.

Интуиция подсказывала Ярославе, что в данный момент ей лучше забыть о своем журналистском образовании, не задавать никаких наводящих вопросов, а просто дать ему выговориться.

– Оксана – очень интересная женщина, – начал Михаил Марленович, – но я от нее быстро устаю. Она человек-фейерверк. Устраивает скандалы с битьем венецианского стекла по два раза на дню. Бесится по любому поводу. Однажды я сделала ей замечание по поводу юбки. Она любит короткие юбки, – он усмехнулся и покосился на Ясины ноги.

Та, в свою очередь, в очередной раз порадовалась своей проницательности – ведь у нее тоже была идея явиться на свидание в джинсовой короткой юбчонке с задорными оборочками, но в последний момент что-то ее остановило.

– Я как-то сказал ей, что это неприлично. Оксанка спокойно выслушала. В тот вечер нас с ней пригласили на вечеринку в посольстве. Была зима, и на Ксюте была длинная норковая шуба. И вот в фойе, когда настало время сдать одежду в гардероб, вдруг выяснилось, что под шубой она голая. Для нее это было в порядке вещей, понимаешь? А я чувствовал себя опозоренным и две недели с ней не разговаривал.

Ярослава понимающе улыбнулась.

– Наши отношения были построены только на страсти. Но страсть же со временем проходит, так? – он заглядывал ей в глаза.

– Так, – продолжая сочувственно улыбаться, подтвердила Ярослава.

Как-то раз один телепродюсер, руководитель той программы, в которой она работала, сказал ей, что самое ценное Ясино качество – это понимающий взгляд. «На вид ты девчонка девчонкой, – сказал он, – таких по улицам ходят тысячи. Да и толстовата ты для телеэкрана. Но как посмотришь в глаза… Тебе сразу хочется душу открыть. Поэтому, собственно говоря, мы тебя и взяли. Интервьюер ты превосходный».

– Так что от нашего союза ничего не осталось, – развел руками Михаил Марленович, – и я уже много раз думал о том, как бы поделикатнее от Оксанки избавиться… Нет, я ее, конечно, не обижу.