Темная королева - Кэррол Сьюзен. Страница 87

Резкие слова Ренара были подобны ударам кнута. Щеки Арианн гневно запылали, она гордо вздернула голову.

– Я – Хозяйка острова Фэр. Ты так и не понял, что это означает. Я несу обязанность перед сестрами и каждым обитателем острова. Служить им и защищать.

– И в особенности от внука Мелюзины?

– Я никогда этого не говорила.

– Да и нет нужды. Об этом довольно ясно говорят твои глаза.

Он отпустил ее так внезапно, что она невольно шагнула назад.

Потирая плечи, девушка сказала:

– Я хорошо помню, что ты не раз выручал нас. И благодарна вам за это, месье.

Ренар отпустил такое бешеное ругательство, что Арианн отошла от него подальше.

– К черту ваша благодарность, – прорычал он.

– Тогда чего ты от меня хочешь? – крикнула Арианн. – Читаешь по моим глазам, словно роешься в сердце. Но я не уверена, что хоть немного тронула твое. И снова возвращаемся к вопросу, на который ты так и не ответил. Зачем, Ренар, ты хочешь на мне жениться?

Он бросил на нее яростный взгляд:

– Если не поняла до сих пор, то не поймешь никогда.

– Значит, будешь притворяться, что влюблен в меня?

– Нет. Я тебе уже говорил, В подобных вещах я никогда не стану притворяться.

Его ответ разрушил последнюю остававшуюся надежду. Но Арианн не желала, чтобы он это заметил.

– Рада, что хотя бы в этом ты искренен, потому что это не принесло бы тебе добра. Я не юная романтическая дурочка.

– Именно такая ты и есть, милочка, – насмешливо ответил он. – Тебе нужно, чтобы мужчина был идеальным во всех отношениях, без слабостей, без недостатков. Мужчина, который никогда не ошибается.

– Нет, все, чего я всегда хотела, – это чтобы мужчина был со мной искренним и открытым. Чтобы я могла ему верить.

– И ты, вероятно, решила, что я не из таких.

Ренар испытующе глядел на нее злыми зелеными глазами, но Арианн отвернулась, не в силах продолжать ссору. Зажала руками больно стучавшие виски.

– Думаю, было бы лучше, если бы ты сейчас меня оставил.

Она услышала тяжелый стук сапога – он шагнул к ней – и напряглась. Ренар резко остановился. Не стал дотрагиваться до нее, сжал кулаки.

– Пожалуй, ты права, – согласился он. – Утром будем более благоразумны. Вот увидишь, я вернусь в свой лагерь и…

– Нет, – хрипло ответила она. – Я… я хочу, чтобы вы ехали домой, месье. Вернулись в свое шато.

Она рискнула бегло взглянуть на него и увидела зловеще сведенные брови и стиснутые челюсти. Приготовилась к яростной перебранке.

Но боевой настрой внезапно покинул Ренара.

– Очень хорошо, – отрывисто заговорил он. – Если тебе так хочется. Я оставляю для охраны Туссена со своими людьми. Если потребуюсь, знаешь, как со мной связаться. Мое кольцо все еще у тебя.

Арианн невольно вздрогнула и решительно покачала головой.

– Ты думаешь, что я когда-нибудь заставлю себя снова тронуть это кольцо? Теперь я знаю, что его выковала Мелюзина.

В дверях Ренар оглянулся. На лице было выражение скорее грустной отрешенности, нежели гнева.

– В этом кольце никогда не было ничего дурного, милочка. Разве что способ, которым я пытался его использовать.

И, сухо поклонившись, удалился.

Трепетали огоньки свечей. Серебряные подсвечники оплывали воском. Свечи становились все короче и короче. Не думая о том, что может стать совсем темно, Ренар в одиночестве развалился в кресле у роскошного банкетного стола в большом зале.

Но груды изысканных блюд оставались почти нетронутыми, а Ренар опорожнял графины вина, молча напиваясь. В подобном состоянии он пребывал слишком часто, с тех пор как покинул остров Фэр.

Сколько дней назад это было? Он даже точно не помнил. Продолжал надеяться, что Арианн его позовет. Но она не звала, и он стал сомневаться, позовет ли когда-нибудь. Пытался подавить свое отчаяние, разжигая злость: она такая безжалостная, чрезмерно требовательная, непрощающая.

Но больше всего он злился на себя. Он считал себя самым большим глупцом на свете, за то, что упустил такую замечательную женщину, как Арианн Шене.

Когда он бывал вынужден вести разговор о Люси, о ее темном прошлом, то всегда раздражался и защищался. Подобным же образом реагировал на любые упоминания о своем деде – Довилле.

Одна сторона его семьи порождена ведьмой, другая – самим дьяволом. «Господи, ну и наследие», – с отвращением подумал Ренар, осушая бокал. Он долго страшился сказать Арианн правду о Люси. Но когда разговора нельзя уже было избежать, ему следовало сохранять спокойствие и благоразумие, а не озлобляться, не говорить колкостей.

Но, увидев, как Арианн поглядела на него, он понял, что все пошло прахом. На его глазах безнадежно гибло ее доверие, которого он столько времени добивался.

В ушах до сих пор звучали ее полные горечи слова:

«Значит, будешь притворяться, что влюблен в меня?»

И собственная злая реплика:

«Нет. Я тебе уже говорил, В подобных вещах я никогда не стану притворяться».

Потому что ему не надо было притворяться. Он действительно любил ее и будет любить до последнего вздоха, хотя не совсем понимал, когда такое с ним произошло. Возможно, это началось с того момента, когда он впервые посмотрел в ее спокойные глаза.

Он любил ее мужество, силу, мудрость, сострадание, невозмутимость, удивительный дар целительства. Он любил, восхитительно дрожащие уголки ее губ, когда она старалась оставаться серьезной и не рассмеяться над его порой непристойными выражениями. Когда она, склонив набок голову, слушала его, не вполуха, как большинство, но так внимательно, так серьезно. Арианн слушала всем сердцем.

Он также любил застенчивый блеск ее глаз, когда он ее целовал, растекавшийся по щекам румянец, когда в ней зарождалось желание, эти еле уловимые уступчивые вздохи, когда они занимались любовью. Все это многого стоило, ибо Хозяйка острова Фэр отдавалась не всякому мужчине.

Ренар, тяжело вздохнув, отодвинул бокал. Проклятый дурень! Какого черта не встал на колени и не высказал ей все это, когда была возможность? Когда он начинал добиваться ее, у него была идиотская мысль заполучить ее старинные рукописи. Но теперь он бы и гроша не дал этим проклятым книгам. Да гори они синим пламенем, лишь бы только вернуть ее.

Теперь она ему никогда не поверит. Но все-таки эта женщина была достаточно сострадательной, чтобы даровать Дыхание Жизни этому негодяю де Визу. Если она могла простить охотника на ведьм, то почему ей не простить его?

– Месье… – оторвал его от мрачных раздумий робкий голос.

Граф поднял голову и увидел нерешительно топчущегося рядом одного из своих мальчиков-слуг.

– Меня… меня послали спросить, не закончили ли вы, месье… То есть не желали бы вы, чтобы убрали со стола.

Мальчик нервно сглотнул, на тощей шее подпрыгнул кадык. Было видно, что парню очень страшно. Ренар почувствовал, что краснеет от стыда. Он твердо решил, что у него прислуга никогда не будет дрожать от страха, как это было при деде. Но в последнее время настроение у него было отвратительное, и он держался не лучше старого черта, рычал на всякого, кто попадал под руку.

Мальчик снова сглотнул и попытался заговорить:

– Если… если только вы не хотите чего-нибудь еще. Я принесу. Еще вина?

– Нет, малыш, – мягко ответил Ренар, через силу улыбаясь. Засиживаясь за столом, он не давал всему кухонному персоналу закончить дела и пойти спать.

Отодвинувшись в кресле от стола, встал на ноги. Удрученно подумал, что пьян, но не настолько, чтобы утопить в вине свое горе. Только шагал несколько неуверенно.

Выйдя из большого зала, он не испытывал никакого желания вернуться к себе в спальню, чтобы провести еще одну мучительную ночь в раздумьях об Арианн, в воспоминаниях о том коротком дне, когда она действительно принадлежала ему, когда они снова и снова растворялись во взаимной любви.

Но куда ему идти? Вряд ли он сможет провести еще одну ночь, меряя шагами парапеты. Заслоняя ладонью свечу от сквозняка, он помедлил, потом резко повернулся и направился в ту единственную часть шато, которую упорно избегал после возвращения.