Мужья и любовники - Харрис Рут. Страница 101

В этот момент она и сказала, что собирается оставить его.

Она призналась, что у нее есть другой мужчина. Его зовут Норман Дин. Он психиатр, а его отец, так же как и ее, – священник-методист. Он жил в Северной Ирландии, лечил людей с психическими травмами. Теперь он туда возвращается, и Бонни намерена ехать с ним.

– Я уезжаю, – просто сказала Бонни, и сразу ушли все прошлые переживания, когда она разрывалась между мужем, которого все еще любила, верность которому пыталась сохранить, и человеком, чьи интересы стали ее интересами, чьи чувства она разделяла, чей мир был близок ее миру. – Я хочу развестись.

– А я думал, мы счастливы, – задумчиво произнес муж. Слова Бонни были для него как пощечина.

– Ты был счастлив, – ответила она. – Я была одинока.

Поначалу Кирк отказывался верить, что жена действительно хочет развода. Ее слова вызвали у него слезы – слезы, которые он сдерживал в себе всю жизнь.

Больше трех недель он уговаривал Бонни не уходить. Подстегиваемый мыслями о новой тяжкой потере, он просил сказать, что он делал не так, и обещал, что теперь все будет по-другому. Он не отставал от Бонни, предлагая вместе поехать в отпуск куда она только захочет. Он умолял не оставлять его. Он грозил, что не даст ей ни гроша, но это была отчаянная и пустая угроза, потому что деньги в ее жизни не играли большого значения. У него оставалась последняя надежда – дети, которые могли убедить Бонни остаться.

Но Бонни оставалась тверда в своем решении, и, по мере того как проходило время, Кирк начал понимать, что боль, которую он испытывает от надвигающегося одиночества, была на самом деле – хоть он сам себе и отказывался признаться в этом – вызвана потерей отца и брата. Постепенно он осознал, что развод – не худшая из утрат. В свое время роман со Сьюзен показал ему, каков мог бы быть брак с женщиной, разделяющей его взгляды и устремления; может, поэтому он оставил свои попытки спасти семью. Он не сказал Бонни, что любит ее, потому что это было уже не так.

Единственный человек, который мог восполнить для него эту последнюю тяжелую потерю, была Кэрлис Уэббер.

Глава VIII

Когда Джордж и Джейд купили в феврале квартиру на Шестьдесят пятой улице, она хотела переезжать немедленно. Но Джордж заявил, что понадобится время, чтобы заново отделать квартиру.

– Четыре-пять месяцев, как минимум, – сказал он.

– Четыре-пять месяцев! – воскликнула она. Столько времени на голове друг у друга – это было похоже на приглашение к страданию. – Может, стоит переехать сразу же и пусть делают ремонт при нас?

– Если ты считаешь, что мы сейчас действуем на нервы друг другу, – заметил он, – то что ты скажешь, постоянно натыкаясь на маляров и монтеров?

С этим трудно было не согласиться, но все равно Джейд было не по себе. Сначала Джордж оттягивал покупку квартиры, теперь, когда она есть, тянет с переездом. Однако когда Джейд спросила, не тяготят ли его их отношения, Джордж ответил категорическим отказом.

Недоброе предчувствие усилилось у Джейд в середине марта, когда она обнаружила, что Джордж не снял на Лето дом. Их дом – Джейд привыкла так называть домик, из которого открывался великолепный вид на Мекокс Бэй, – будет сдан другим людям, если быстро не подписать контракт. Джейд считала, что этим летом они снова арендуют его, как год и два назад. Но теперь она начала сомневаться в этом.

– Маклер спрашивает, берем ли мы дом на это лето, – сказала она Джорджу в конце месяца. – Он уже дважды звонил на этой неделе.

– Скажи ему, что мы перезвоним, – небрежно бросил он, и тут же удивил ее:

– Надо бы съездить в Ист-Хэмптон и посмотреть, может, там удастся что-нибудь найти.

– Ист-Хэмптон? – удивленно спросила Джейд. Джорджу никогда не нравилось это место – он находил его слишком шумным. «Пожалуй, скоро они там откроют «Макдоналдс» и проведут метро», – говорил он.

– А я-то думала, что твой любимый Хэмптон это Бриджхэмптоп.

– Так оно и есть, – ответил Джордж. – Но это не значит, что нельзя съездить в Ист-Хэмптон и присмотреть что-нибудь подходящее.

Но Джордж туда так и не выбрался. Ему все время что-то мешало – то он был занят на работе, то находился в командировке, то уезжал с Бобби на Бермуды.

– Мне кажется, ты не собираешься снимать дом, – сказала Джейд.

– Да ничего подобного, – запротестовал он, но так и не предпринял никаких попыток. Джейд не хотелось давить на него, занудствовать, становиться в позу жены. Даже будучи замужем, она этого никогда себе не позволяла. Но раньше ей никогда и ни о чем не приходилось просить Джорджа. Они всегда хотели одного и того же. Похоже, что-то изменилось.

– Если мы на этой неделе не подпишем контракт и не внесем аванс, – сказала Джейд, – о летнем доме можно забыть.

Джордж пропустил ее слова мимо ушей, и в один из апрельских дней Джейд позвонил маклер и сообщил, что их дом сдан. Ко всему прочему, Джейд простудилась – впервые за долгое время. Она кашляла, из носа текло, горло болело.

Джордж принес ей огромную охапку цветов и, поставив вазу в спальне, присел рядом с ней на кровать.

– Не понимаю, – сказала она хрипло, испытывая отвратительную слабость. Противно, черт возьми, в такую чудесную погоду валяться в постели. Капли от насморка, жидкость от кашля, аспирин загромождали весь ночной столик, а корзина была полна мокрыми бумажными салфетками. – Я ведь никогда не простужалась.

– Знаешь, что говорят о простудах олухи-психиатры? Что простуда – это вытеснение слез, – Джордж решил хоть немного развеселить ее, чувствуя в глубине души свою вину перед ней. Он понимал, что роман с Кэрлис – отчаянная попытка убедить себя в собственной полноценности. Он ненавидел себя за то, что такой никудышный мужчина в постели с Джейд, и знал, что будет и дальше спать с Кэрлис. Он боялся, что в противном случае у него с Джейд вообще ничего не получится и она его оставит. И тогда уже не придется винить во всех бедах слишком маленькую квартиру.

– Откуда тебе известно, что говорят психиатры? – требовательно спросила Джейд. – О простудах, да и обо всем остальном.

– А я когда-то знался с одним, – сказал Джордж с самодовольной улыбкой. – Вот почему я представляю собой столь превосходный экземпляр.

Джейд показала ему язык и швырнула пачкой салфеток. Он засмеялся, и, несмотря на ее простуду, они занялись любовью.

– Лихорадочно – с лихорадочной, – прокомментировала Джейд. Мир снова казался ей прекрасным, все было по-прежнему. – Ты был бесподобен.

– Ты тоже вполне ничего, – улыбнулся он. – Особенно для новичка…

Джордж пошел на кухню заваривать чай. Он чувствовал, что Джейд что-то подозревает, ему было страшно подумать о том, что она оставит его, если узнает о Кэрлис, но изменить ничего не мог. Ужас состоял в том, что ему нужны были обе женщины, и Джейд, и Кэрлис. Без Джейд он не мог представить себе свою жизнь, Кэрлис давала ему возможность чувствовать себя настоящим мужчиной.

Через два дня Джейд стало лучше, и она вышла на работу. Все было хорошо, но чувство грусти не оставляло ее, потому что впервые за два года у них с Джорджем не было никаких планов на лето. Вместо того чтобы снять дом, он предлагал ездить в Мэн и Нантаккет на выходные. Все по-старому, говорил Джордж, я хочу жить с тобой, я тебя люблю. И у нее не было причин ему не верить. Почему, собственно, она должна сомневаться в его словах? Ведь он никогда ей не лгал.

Они переехали в свои новые великолепные апартаменты в июле, и раздражительность Джорджа, казалось, рукой сняло. Он снова был прекрасным любовником – первые дни прошли, как медовый месяц.

– Потрясающе, – задыхаясь говорила Джейд, после того как они обновляли комнату за комнатой, занимаясь любовью, – прежний ритуал был возобновлен.

– Ну что, теперь согласна, что лучше было подождать? – спрашивал Джордж, думая, что теперь он сможет встречаться с Кэрлис в своей старой квартире. – Ведь это для нас новое начало, верно?