Песня сирены - Карр Филиппа. Страница 15

— Она его знает! — сказал тот, кого обозвали дураком. — Ее надо убить!

— Не спеши, — сказал Джон Филд-Хессенфилд, и мне стало ясно, что он у них главный. — Убить ее здесь? Ты с ума сошел: за нами устроят погоню.

— Мы должны покончить с ней, — не успокаивался заставший меня. — Разве тебе не понятно — она знает, кто он!

Я совершенно растерялась, чувствуя свой близкий конец. Я плохо соображала и думала только о том, что еще мгновенье, и я лежала бы на полу, пронзенная шпагой.

— Нам надо поскорей убираться отсюда, — сказал Хессенфилд. — Нельзя терять ни минуты!

Он сделал шаг вперед и схватил меня за руку, сжав ее так сильно, что я сморщилась от боли.

— Она поедет с нами, — сказал он. — Нам нельзя избавиться от нее так просто!

Тот, который собирался убить меня, слегка успокоился и кивнул в знак согласия.

В комнату вошли еще несколько человек.

— Кто это? — спросил один из них.

— Наша случайная соседка, — ответил Хессенфилд. — Живо собирайтесь и выносите генерала! Будьте с ним поосторожней и, ради Бога, не суетитесь!

Он отвел меня в сторону, и двое из вошедших приблизились к постели. Они осторожно взяли генерала на руки. Он застонал. Я молча наблюдала за тем, как они выносили его из комнаты.

Хессенфилд продолжал держать меня за руку.

— Пойдем, — сказал он.

Он повел меня по коридору. У двери моей комнатушки мы задержались, и он рывком открыл ее.

— Ничего не должно оставаться здесь, — сказал он.

— Там ничего и нет. Что вы затеяли?

— Молчите, — сказал он сквозь зубы. — Делайте то, что велят, или вам будет конец!

Чистый утренний воздух наполнил легкие, и моя голова прояснилась. Я задумалась. Каким образом генерал Лангдон связан с этими людьми? Последнее, что я о нем слышала, это то, что он — узник Тауэра.

У меня не было времени на раздумья, меня быстро вели к конюшне.

Один из джентльменов вскочил на лошадь, и на нее же спереди посадили генерала. Меня посадили на большого черного жеребца, а Хессенфилд, запрыгнув, сел позади меня.

— Не оставляйте здесь ее лошадь, — сказал он. — Надо взять ее с собой. Вы готовы? И мы отправились в путь.

В жизни не забуду этой поездки. Я пыталась заговорить, но спутник мне не отвечал. После того как мы проехали миль пять, мою лошадь отпустили, потому что она им мешала. Мы двинулись дальше.

Было бесполезно возмущаться, мой охранник крепко держал меня. Мне грозила смертельная опасность. Я поняла, наконец, почему этого человека так взбесило мое появление в гостинице. Он должен был скрывать важную тайну, и этой тайной было присутствие в его отряде генерала Лангдона.

Мало-помалу мои мысли начали проясняться. Генерал Лангдон приезжал в Эверсли, чтобы набрать добровольцев, готовых выступить на стороне якобитов. Он хотел поднять их на мятеж с целью свержения нынешнего короля и восстановления на троне бывшего короля Якова. Вскоре он был арестован и заключен в Тауэр. Теперь он каким-то образом оказался на свободе, но, по всей видимости, находился в тяжелом состоянии.

Около полудня мы въехали в лес, и отряд расположился на отдых. Они, очевидно, знали это место, здесь протекал ручей, и усталые лошади могли напиться. Генерала уложили на одеяло, и один из них принес ему хлеба с ветчиной и пива.

— Пока все хорошо, — сказал Хессенфилд.

Он насмешливо посмотрел на меня:

— Мне жаль, мисс Мэйн, что мы создали вам столько неудобств, но, поверьте, и вы обременили нас.

— Что все это значит? — с вызовом спросила я, пытаясь под напускной храбростью скрыть свой страх.

— Леди, вы не вправе задавать такие вопросы. Если вам дорога жизнь, вам придется полностью подчиниться.

— Да брось ты церемониться с этой девкой! — сказал тот, который собирался убить меня. — Здесь подходящее место для того, чтобы избавиться от нее.

— Не торопись, друг. У нас одна цели, и мы не должны о ней забывать.

— Она опасна.

— Не очень, и совсем ни к чему подвергать себя большей опасности.

— Я вижу, у тебя на нее свой прицел. На тебя это похоже, Хессенфилд.

Хессенфилд неожиданно развернулся и ударил собеседника в челюсть. Тот свалился как подкошенный.

— Это тебе, Джек, для того, чтобы не забывался, — сказал он. — Здесь командую я. Не бойся, я позабочусь о том, чтобы нас не выдали. А с леди мы разберемся, когда это будет безопасно для нас. — Он повернулся ко мне. Вы, должно быть, устали, ведь мы так долго ехали. Сядьте… вот здесь.

Я попыталась отойти в сторону, но он схватил меня за руку.

— Я же сказал — сядьте здесь! — Он возмущенно поднял брови. В его глазах светились озорные огоньки, но губы были плотно сжаты. Я вспомнила о том, что на поясе у него висит шпага, пожала плечами и села.

Он устроился рядом.

— Я доволен тем, что вы ведете себя благоразумно, — сказал он. Благоразумие — важный союзник в любом деле. Вам сейчас нужны союзники, мисс Мэйн, вы в опасном положении. Понимаете?

— Почему у вас генерал Лангдон?

— Мы хотим спасти ему жизнь. Разве это не похвальное устремление?

— Но ведь он — заключенный?

— Был таковым, — сказал Хессенфилд.

— То есть?..

— Я же сказал вам, мисс Мэйн, что не в вашем положении задавать вопросы. Делайте то, Что я приказываю, и, возможно, тогда вы сумеете сохранить себе жизнь.

Я умолкла. Он встал и ушел. Затем вернулся с хлебом и ветчиной для меня. Я отвернулась от еды.

— Берите и ешьте! — приказал он.

— Я не хочу, — возразила я.

— Вам придется это съесть!

Он стоял, расставив ноги и глядя на меня сверху. Я съела немного хлеба и ветчины. Он принес флягу С пивом, лег на траву рядом со мной и протянул флягу. Я сделала пару глотков Он улыбнулся и сам отхлебнул из нее.

— Мы делим с вами кубок влюбленных, — сказал он Я ощутила холодок страха. В его взгляде сквозило легко угадываемое намерение. Мне вспомнилось, что сказал его приятель: «У тебя на нее есть виды, это на тебя похоже, Хессенфилд».

Я поняла, что он может распорядиться мною, как захочет. Кто-нибудь из них убил бы меня и бросил бы тело в ручей или закопал бы под деревьями, и никто бы не узнал, что случилось со мной. Я пропала бы для всех, как пропал Бо.

Он лежал рядом, ел хлеб с беконом и запивал пивом, потом сказал:

— А вы отважная девушка! У вас такие красивые глаза! Но вам грозит смертельная опасность, и вы можете надеяться только на меня. Из-за любопытства вы влипли в ужасную историю. Почему вы не поехали дальше, когда узнали, что в гостинице нет мест? Зачем вы сунулись в комнату, где вам нечего было делать? — Он наклонился ко мне:

— А знаете, я даже этому рад. Я ничего ему не ответила. Я размышляла, что со мной будет дальше, потому что поняла, как он желает меня. Я поняла, что у него было множество любовниц. Он так напоминал мне Бо! Он не торопился убивать меня только потому, что хотел… поразвлечься со мной. Мне грозила смерть, но странно, я еще не чувствовала себя так свободно и легко с тех пор, как рассталась с Бо.

Мы пробыли в лесу два часа и собрались ехать дальше. Я нутром ощущала близость моего новоявленного кавалера, и он, вероятно, догадывался об этом. По выражению его глаз было видно, что я забавляю его. Но я держалась настороже: от него можно было ожидать чего угодно.

Было похоже на то, что они хорошо знали, куда едут. Мне показалось, что мы направляемся на юг, и я не ошиблась, ибо время от времени улавливала соленый запах моря. Мы держались в стороне от больших дорог. Наконец, мы добрались до какой-то одинокой фермы, расположенной вблизи моря. Рядом не было никаких селений.

Мы въехали во двор и спешились. Пока мы были в пути, я все время думала о том, как бы мне сбежать от тех, у кого оказалась в плену. Я понимала, что сделать это непросто, но мысль об этом не оставляла меня. Я воображала, какие бешенство и страх они испытают, когда обнаружат, что я исчезла, и это доставляло мне удовольствие.

Я поняла, что генерал Лангдон отнюдь не пленник этих людей, и пришла к заключению, что они похитили его из Тауэра. Конечно, это было опасным предприятием, но, должно быть, Хессенфилд умел добиваться того, что замышлял.