Ваниль и шоколад - Модиньяни Ева. Страница 31

К этому времени уже совсем стемнело, на улице стоял лютый холод, но еще больше Пьетро мучило внутреннее оцепенение. Он чувствовал, что Джемма потеряна навсегда. И все же он был обязан найти ее и привезти обратно к Марии.

В здании вокзала царила толчея, люди беспрерывно входили и выходили. На улице был затор, водители нетерпеливо давили на клаксоны, и без того усиливая всеобщий хаос. Бесчисленные огни слепили глаза. Гирлянды лампочек, подвешенные на деревьях, напоминали о приближающемся Рождестве. Пьетро в одну секунду возненавидел этих веселых, оживленных, погруженных в свои дела людей. Он всех ненавидел, потому что в этой толпе только он один переживал драму, непонятную остальным, и чувствовал себя бесконечно виноватым. Его взгляд, привыкший выслеживать дичь в густой лесной чаще, обнаружил Джемму. Он узнал ее скорее инстинктивно, чем по внешнему виду, потому что трудно было узнать в этой жалкой, тощей фигурке, одетой в джинсы-дудочки и драный овчинный полушубок, с размалеванным, как у дешевой шлюхи, лицом его красавицу-дочь. Она приставала к прохожим. Его девочка продавала себя, чтобы выжить. Подавив рыдание, он схватил ее за руку.

– Чего тебе надо, дерьмо? – пробормотала девушка. Она нетвердо держалась на ногах и была неспособна оказать сопротивление.

– Я твой отец.

Он взял ее за плечи и потащил за собой, подальше от слепящих огней.

Всю дорогу Пьетро экономил, чтобы позволить себе остановиться в гостинице. Он попросил двухместный номер. Как только они оказались в комнате, он первым долгом втолкнул Джемму под душ в надежде, что это приведет ее в чувство. Так как его дочь не держалась на ногах, ему самому пришлось ее раздевать, и тогда он увидел истерзанные уколами руки, а в кармане полушубка обнаружил шприц.

Пьетро уложил ее на кровать, и она заснула мгновенно. Он вышел из гостиницы, чтобы купить для нее платье и пальто, а кроме того сделал новый запас хлеба и сыра. Когда он вернулся, Джемма еще спала. Чувствуя себя измученным, Пьетро бросился на постель, да так и уснул, не снимая шляпы и теплой шерстяной куртки.

Проснулся он внезапно и обнаружил, что Джемма исчезла. Он вскочил на ноги и распахнул дверь ванной. Его дочь сидела на полу между раковиной и душевой кабиной. Левую руку выше локтя она перетянула ремнем, кулак был сжат, из вены торчала игла, правой рукой она нажимала на шприц, вводя в вену яд. Пьетро выдернул шприц: из вены брызнула кровь и залила все вокруг. Ему стало страшно. Ничего подобного он никогда в жизни не видел.

– Что ты мне кайф ломаешь? – зло зашипела Джемма. Язык у нее заплетался. – Дай покурить.

Если бы он поколотил ее, она бы, наверное, даже не заметила. Пьетро взял ее на руки и снова уложил в постель, укрыв одеялами.

– Как ты? – спросил он.

– Хорошо, – ответила Джемма.

– Как называется эта дрянь, что ты себе вкалываешь?

– Героин. Это не дрянь. Это лекарство. От него становится так хорошо… – На губах у Джеммы блуждала блаженная улыбочка. – Я хочу много-много героина. Мне нужны чемоданы героина. Больше мне ничего не надо.

– Где ты его спрятала?

Джемма пьяно хихикнула. Она была страшно довольна собой.

– В каблуке сапога.

Что ж, может, ей и впрямь нужен наркотик для хорошего самочувствия. Не так давно сам он напивался с той же целью. Так кто из них не прав?

Однако вино было дешево, а эта дрянь, которую Джемма прятала и ради которой торговала своим телом, стоила очень дорого. Впервые Пьетро увидел собственными глазами разрушительное воздействие наркотика. От Джеммы остались кожа да кости. Лицо посерело и как будто стерлось. Спит она или пребывает в наркотическом дурмане? Он погладил ее по волосам и влажной салфеткой стер с лица остатки грима.

Потом он отправился в ванную и тщательно вытер все следы крови.

Он чувствовал себя разбитым и в то же время продолжал цепляться за надежду. Надо немедленно отвезти девочку домой. Надо лечить ее, надо ее спасти. Пьетро побоялся лечь, чтобы не заснуть. Вдруг она воспользуется этим, чтобы улизнуть? Он поел хлеба с сыром, запил минеральной водой, затем приготовил бутерброды на обратную дорогу. Его дочь спала. Она казалась спокойной.

Возвращение обернулось чудовищным кошмаром. Джемма всю дорогу не находила себе места и не переставая твердила, что ей надо «вмазаться». В какой-то момент она даже набросилась на отца с кулаками, требуя, чтобы он остановился и выпустил ее. Ему пришлось ударить ее и привязать к сиденью, иначе невозможно было вести машину. Когда они были уже на итальянской территории, Джемма исчезла. Она сказала, что ей нужно в туалет, и он поверил. Нашел он ее в казарме карабинеров в Аосте, куда отправился, чтобы заявить о ее пропаже. Оказалось, что она наткнулась на патруль и рассказала, что на нее будто бы напал водитель грузовика.

– Может, это правда, а может, и нет. Точно известно одно: она по уши накачалась героином, – сказали ему карабинеры.

Когда Пьетро пришел за ней, она лежала на лавке и спала. Он уложил ее в машину на заднем сиденье, и она проспала почти до самого дома. Сил у нее совсем не осталось, и Пьетро был вынужден внести ее в дом на руках. Потом, когда Мария уложила ее в постель, ему пришлось рассказать обо всем, что произошло.

– Я иду спать, – заключил Пьетро, – а ты не спускай с нее глаз, а то она опять сбежит.

Его слова оказались пророческими.

5

Это была страшная зима. В дом Донелли постоянно приходили люди: родственники, друзья, любопытные, врач, священник, карабинеры. В центре внимания всегда была Джемма. Каждый давал советы, рассказывал похожую историю, приносил «на счастье» образок святого. А тем временем из дома стали исчезать последние ценные вещи, которые еще не были проданы или заложены: простыни с ручной вышивкой из приданого Марии, охотничье ружье Пьетро, наручные часы Андреа. Джемма каким-то чудом ухитрялась уклоняться от пристального наблюдения и исчезать из дома. Она пропадала целыми днями, а возвращалась все более истощенной и разбитой. Дома она отсыпалась, а проснувшись, бросалась на мать с ножом и требовала денег. В газетах появилось сообщение о смерти Алессандро Нутти. Он был найден мертвым в туалете одного миланского бара, где спрятался, чтобы вколоть себе последнюю дозу героина.

Врач, которого не раз вызывали к Джемме, лишь тяжело вздыхал и говорил, что лекарств от этого порока не существует. В тот самый день, когда вернулась Джемма, Андреа тяжело заболел. С высокой температурой его положили в больницу с подозрением на менингит. Диагноз не подтвердился, но когда его выписали, он отказался возвращаться домой и пошел жить к бабушке. Его преследовал страх смерти, поселившейся в доме. И в самом деле, однажды утром Пьетро нашел Фуля и Долли околевшими в конуре. Через несколько дней передохли все куры у Марии. Бабушка Стелла неустанно молилась и просила у бога смерти для себя.

Андреа, наоборот, всей душой надеялся, что смерть заберет Джемму, превратившуюся чуть ли не в овощ, но тем не менее державшую в страхе всю семью.

Во время очередного визита местный доктор безутешно покачал головой.

– Ее найдут мертвой в каком-нибудь сортире, как сына Нутти, – сказал он и, обращаясь к Пьетро, добавил: – Смирись с этим.

Но Пьетро не мог смириться. Часами Джемма лежала в постели совершенно одурманенная, а Пьетро садился рядом с ней, ставил на проигрыватель пластинку и потихоньку подпевал тенору, сопрано, баритону и гладил Джемму по волосам. Мария кормила ее через соску, как новорожденную, иначе Джемма совсем перестала бы есть.

Бабушка Стелла умерла. Андреа нашел ее на кушетке в маленькой столовой, куда утром принес ей кофе перед тем, как идти в школу. Казалось, она спит.

После похорон Пьетро заставил сына вернуться домой.

– Сделай это ради меня, – попросила Мария.

Как-то раз пришел Нутти и сказал Пьетро, что разузнал о клинике в Швейцарии, где лечат таких больных, как Джемма.

– О расходах можешь не беспокоиться, я все обеспечу.