Ваниль и шоколад - Модиньяни Ева. Страница 55

Это была последняя неделя занятий в школе. Если она сразу уедет с детьми в Чезенатико, это поможет ей уклониться от поездки в Париж, не обижая мужа, быстро прикинула Пенелопа.

Но поворот событий все изменил: совершенно неожиданно ее мать вызвалась ей помочь.

– Мы с твоим отцом, – сказала Ирена, – решили провести пару недель в Чезенатико. У тебя много дел. Мы отвезем детей к морю, а ты подъедешь позже.

В отсутствие детей у нее появилась возможность объективно оценить перемену в поведении мужа, случившуюся именно в тот момент, когда она сама была готова ему изменить. Это еще больше осложнило и без того запутанную ситуацию.

Лючия и Даниэле отбыли на море в среду вечером, когда Андреа был на работе. Пенелопа позвонила Раймондо и рассказала ему о своих затруднениях.

– Муж хочет, чтобы я на уикенд поехала с ним в Париж, – сказала она.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросил Раймондо.

– Наверное, жду, что ты скажешь мне, чтобы я не ездила.

– Ты должна сама принять решение.

– Но ты мог бы хоть сказать, что тебе жаль, – обиделась Пенелопа.

– Пепе, я не стану делать выбор за тебя. У меня нет на это никакого права. Я влюблен в тебя. Признаться даже, я ревную. Но это не имеет значения. Мы с твоим мужем не рыцари, оспаривающие внимание прекрасной дамы. Я с ним не знаком, а он, судя по всему, вообще не подозревает о моем существовании. Могу лишь сказать, что я приму твой выбор. И если ты решишь отправиться в Париж, я не перестану тебя ждать. Ты еще не знаешь, сколько во мне упрямства.

– Он отец моих детей, – расплакалась Пенелопа, полная страхов и сомнений.

– Возможно, когда-нибудь ты скажешь то же самое обо мне, но только со счастливой улыбкой, а не со слезами. Успокойся, Пепе. Все утрясется.

Пенелопа знала только один способ заглушить снедавшую ее внутреннюю тревогу: загрузить себя делами. Поэтому в десять вечера она принялась за генеральную уборку, начав с комнат детей. Распахнула настежь окна, сняла постельное белье, собрала пижамы… На мгновение она позволила себе расслабиться, прижала к лицу детские пижамки, вдохнула ни с чем не сравнимый запах. Ее сердце наполнилось нежностью. Утешительно было сознавать, что дети в безопасности, вдалеке от семейных бурь, под присмотром бабушки и дедушки.

Андреа вернулся к одиннадцати и застал ее за мытьем окон.

– Ваниль с шоколадом, – объявил он, выставляя на стол коробку с мороженым.

Наверное, ей следовало бы изобразить радость, но она ничего не могла с собой поделать: внезапный поток знаков внимания со стороны мужа только раздражал ее, потому что не давал возможности спокойно разобраться во всем.

Пенелопа спустилась со стремянки.

– Спасибо, – сказала она.

Они вместе отправились на кухню и разделили десерт. Андреа пытался определить настроение жены, болтая о пустяках. Секретарша Москати ушла в декретный отпуск. Завотделом спорта купил подержанную «Феррари». Одного из фоторепортеров обокрали на Центральном вокзале.

– Так ты летишь со мной в пятницу? – спросил он вдруг.

– Почему ты придаешь такое значение этой поездке? – Усмехнувшись, Пенелопа добавила: – Моя мать сказала бы, что я унаследовала от нее скверную привычку отвечать вопросом на вопрос. Но прежде, чем принять решение, я должна понять.

– Черт побери, я же тебя не оскорбляю! – возмутился Андреа.

– Нет, оскорбляешь, – в свою очередь разгорячилась Пенелопа. – Разрыв между нами образовался много лет назад, а ты пытаешься скрепить его английской булавкой. Ткань износилась и больше не держит. Пожалуй, тебе лучше лететь без меня.

– Иди ты к черту! – воскликнул Андреа, бросив ложечку в раковину, и вышел из кухни, как всегда, хлопнув дверью на прощанье.

Пенелопу это не смутило. Она чувствовала себя смертельно усталой. Торопливо сунув блюдца из-под мороженого в посудомоечную машину, она прошла в ванную, приняла душ и легла спать в своей комнате. Андреа еще не спал: она видела полоску света, пробивающегося из-под его двери. Пенелопа решила об этом не думать и почти сразу заснула.

Ее разбудил оглушительный удар грома, разорвавший ночную тишину. Сразу вслед за ним послышался яростный шум дождя: небо разверзлось, на город обрушился ливень. Молнии полосовали небо, чередуясь с громовыми раскатами. Окна! Окна, которые она мыла, так и остались открытыми! Пенелопа вскочила и, ежась от сквозняков, принялась закрывать распахнутые окна и балконные двери. У себя в комнате, в спальнях детей, на кухне… «Вот дура!» – ругала она себя. Так, теперь надо закрыть окна, выходящие на улицу: в гардеробной, столовой, гостиной… И тут, подойдя к окну в столовой, она увидела на улице Раймондо. Он стоял и смотрел вверх, на окна ее квартиры, не обращая внимания на струившиеся потоки дождя.

«Да он с ума сошел», – подумала Пенелопа и замахала руками, приказал ему уйти. Раймондо не двинулся с места. Потоки, бежавшие по мостовой, доходили ему до щиколоток и пенились бурунами.

И тогда Пенелопа поняла, что ей надо делать.

15

Как была в пижаме и в тапочках, Пенелопа выбежала из подъезда и моментально промокла насквозь. Раймондо подхватил ее под руку. Они поспешно укрылись в его машине.

– Не хватало только, чтобы ты заболел, – проговорила Пенелопа, сжимая в руке ключи от дома.

Перед тем, как выбежать к Мортимеру, она написала на зеркале в ванной послание для Андреа: «Счастливого путешествия. Меня не будет несколько дней».

– Мы сейчас же отправимся ко мне, – сказал Мортимер и запустил мотор.

Гроза начала стихать, по улицам текли водяные потоки, на пути тут и там попадались обломанные бурей ветки деревьев. Ночную тишину нарушал вой сирен «Скорой помощи» и пожарных машин.

– Что ты делал у меня под окнами? – спросила Пенелопа, стуча зубами от холода.

– То же, что всегда. Брожу вокруг твоего дома, как деревенский дурачок. Это способ быть поближе к тебе, – усмехнулся он. – Я и не надеялся на удачу, когда началась гроза, но мне повезло – наконец-то ты появилась.

Раймондо тоже вымок насквозь. Он перегнулся назад и взял с заднего сиденья легкий плед.

– Закутайся. – Он передал плед Пенелопе. Машина подъехала к дому на улице Сан-Барнаба.

Пультом дистанционного управления Мортимер открыл ворота. Они въехали по пандусу в подземный гараж, вышли из машины и побежали к лифту, доставившему их наверх. Войдя в квартиру, Раймондо сразу потащил ее в ванную.

– Первым долгом надо тебя согреть, – приговаривал он, включая горячий душ.

Освободившись от промокшей пижамы, Пенелопа с наслаждением ощутила всей кожей прикосновение горячих струй. Раймондо тоже разделся, вошел в душевую кабину и обнял ее.

– Господи, какая же ты маленькая и хрупкая! – прошептал он, целуя ее в губы. Теплая вода ручейками стекала по их телам, окутанным клубами пара.

Пенелопа переживала волшебный момент и была полна решимости насладиться им сполна.

– Не двигайся, – прошептал Раймондо, прижимаясь к ней всем телом.

– Не могу, – прерывающимся от волнения голосом ответила Пенелопа. – Ты рядом, и я вся дрожу.

Он закрыл ей рот поцелуем.

– Пепе, любовь моя, проснись, уже полдень, – послышался над ее ухом его волшебный голос.

Пенелопа открыла глаза и поняла, что находится в комнате, которой никогда раньше не видела, в постели, в объятиях самого замечательного мужчины на свете. Она почувствовала тонкий запах лаванды. Дверь на лоджию была распахнута, за ней виднелось голубое и прозрачное, умытое дождем июньское небо.

– Привет, Мортимер. Значит, это был не сон, – сказала она, сладко потягиваясь и прижимаясь к нему.

– Нет, это сон. Но пока он длится, давай наслаждаться каждым его мгновением. – Он провел рукой по ее растрепанным волосам и шутливо чмокнул в нос. – Жду тебя на кухне. Вот здесь для тебя пижама.

Пенелопа надела его пижаму, подвернула рукава и штанины, потом вышла в коридор и огляделась, стараясь угадать, где кухня. Квартира показалась ей огромной. Наконец ее поиски увенчались успехом. Раймондо резал на деревянной доске ноздреватый деревенский хлеб. Стол уже был накрыт на двоих. Из носика чайника поднимался пар.