Правдивая ложь - Робертс Нора. Страница 40

– Нет, конечно. Брэндон, завтра в школу. То есть пора спать. Брэндон вздохнул.

– Я хотел достроить мост.

– Достроишь завтра. – Когда сын неохотно поднялся, Джулия обхватила ладонями его лицо. – Отличный космопорт, дружок. – Она поцеловала сына в лоб, затем в нос. – И не забудь…

– Почистить зубы, – закончил он и закатил глаза. – Спокойной ночи, мисс Би.

– Спокойной ночи, Брэндон. – Когда мальчик ушел, Ева повернулась к Джулии. – Он всегда такой послушный?

– Брэндон? Думаю, да. – Джулия улыбнулась, массируя затекшую шею. – Но у меня очень мало незыблемых правил.

– Вам повезло. – Ева сняла крышку с блюда. – Я помню, как многие мои друзья и знакомые растили детей. Как гостье, мне всегда приходилось терпеть нытье, жалобы, истерики. Это отвадило меня от детей.

– Именно поэтому вы не завели своих? Ева вынула салфетку из фарфорового кольца, разложила ее на коленях, выбрала нежную веточку спаржи.

– Скажем, это заставило меня задуматься, почему их заводят другие Но я пришла поговорить о другом.

– Я только хотела бы проверить Брэндона и принести диктофон.

– Пожалуйста.

Хотя мясо было превосходным. Ела она механически. Просто необходимое топливо, чтобы утром быть в форме. В лучшей форме. На меньшее она никогда не соглашалась. Когда Джулия устроилась в кресле напротив, с ужином было наполовину покончено.

– Должна признаться, что прийти к вам меня побудил визит Виктора. Его жена пыталась утром покончить с собой.

– О боже!

Ева пожала плечами, отрезала кусочек мяса.

– Не в первый раз. И не в последний, если врачам удастся ее спасти. Похоже, бог хранит дураков и неврастеников. Вы считаете меня бесчувственной?

– Не тронутой этим происшествием. Это нечто другое.

– Совершенно верно. У меня есть чувства, Джулия. – Ева запила мясо травяным чаем, надеясь облегчить боль в горле. – Что же еще могло заставить меня отдать столько лет жизни мужчине, который никогда не будет принадлежать мне?

– Виктору Флэннигану?

– Виктору Флэннигану. – Вздохнув, Ева отодвинула поднос и откинулась на спинку дивана. – Я любила его и была его любовницей тридцать лет. Он единственный мужчина, ради которого я приносила жертвы. Единственный мужчина, из-за которого я рыдала в отчаянии долгими одинокими ночами.

– Однако за эти тридцать лет вы дважды выходили замуж.

– Да, и наслаждалась любовниками. Любовь к Виктору не заставила меня отказаться от жизни.

– Ева, я не просила вас оправдываться.

– Нет? Но я вижу выражение ваших глаз. Я не пыталась привязать его к себе страданиями, как Мюриэл, но признаю, я пыталась забыть его, заполняя свою жизнь другими мужчинами.

– Он любит вас.

– О да. Это часть нашей трагедии и ее величие.

– Ева, если он любит вас, то почему женат на другой?

– Отличный вопрос. – Ева закурила. – Вопрос, который я задавала себе много раз. И даже когда знала ответ, продолжала спрашивать себя. Когда мы познакомились, его брак с Мюриэл уже дал трещину. Я говорю это не для того, чтобы приукрасить супружескую измену. Я и глазом бы не моргнула, если бы Виктор разлюбил жену из-за меня, но уже тогда он оставался с ней потому, что ее религия никогда не оправдала бы развод. И потому, что Мюриэл так и не оправилась от потери ребенка. И потому, что у нее эпилепсия. Мюриэл Флэнниган из тех, кто упивается собственными страданиями.

Джулия нахмурилась:

– Вы хотите сказать, что она пользуется своей болезнью, чтобы вызывать сочувствие?

– Дорогая, она пользуется ею так же расчетливо и хладнокровно, как генерал, командующий своими войсками. Это ее защита от реальности, барьер, за который она всю жизнь тащит Виктора.

– Трудно затащить мужчину туда, куда он не хочет идти.

Ева поджала губы, затем натянуто улыбнулась.

– Не в бровь, а в глаз, дорогая.

– Простите, я не осуждаю вас. Я не должна была это говорить. Вы знаете исполнителей лучше меня.

– Точно, – прошептала Ева. – Мы трое играем бесконечную пьесу. Страдающая жена, другая женщина, мужчина, разрывающийся между любовью и совестью. Как часто Мюриэл нарочно забывает выпить лекарство, провоцируя свою болезнь… обычно, когда надо принимать какое-то решение.

– Простите, Ева, но почему вы это терпите? Почему год за годом позволяете ей манипулировать вами?

– Пошевелите своими практичными мозгами, Джулия, и скажите мне, что сильнее: любовь или чувство вины?

Ответ сформировался за долю секунды.

– Их сочетание способно перевесить все другие чувства.

– И Мюриэл умеет им пользоваться. Она заставляла Виктора держать ее болезнь в тайне. До сих пор никто не подозревает, что жена Виктора Флэннигана страдает эпилепсией. После потери ребенка ее душевное состояние стало совершенно нестабильным. Мы оба знали, мы оба смирились с тем, что, пока Мюриэл жива, Виктор никогда не будет моим.

Не время критиковать и осуждать, поняла Джулия. Как и тот час, проведенный у бассейна, сейчас время взаимопонимания.

– Мне только казалось, что я люблю мужчину, который никогда не сможет принадлежать мне. Я даже не представляю, как ужасна боль, если любишь кого-то так долго и так безнадежно.

– Надежда не умирает, – поправила Ева. Она так волновалась, что ей пришлось трижды чиркнуть спичкой, чтобы прикурить. – Когда я встретила Виктора, я была старше вас, но еще молода. Достаточно молода, чтобы верить в чудеса. В то, что любовь все побеждает. Однако даже сейчас я не стала бы ничего менять. Я оглядываюсь на те первые головокружительные месяцы с Виктором и благодарю бога.

– Расскажите мне, – попросила Джулия.

Глава 14

– Прошло два года после развода с Тони, – начала Ева, – но мои душевные раны еще кровоточили. Не хотите чаю? Он еще теплый, а Нина принесла две чашки.

– Спасибо.

– Я только что купила это поместье и занималась перестройкой и отделкой, в общем, можно смело сказать, что моя жизнь била ключом.

– Но не профессиональная.

– Не профессиональная, – с улыбкой согласилась Ева. – Было начало шестидесятых. Лица менялись, молодели. Умер Джеймс Дин. До смерти Мэрилин оставалось несколько месяцев. Но главное даже не трагическая смерть молодых. Ушла – кто из кино, кто из жизни – старая гвардия. Грета Гарбо, Дуглас Фэрбенкс, Эррол Флинн, Кларк Гейбл, Рита Хейворт и многие другие. Все те прекрасные лица и потрясающие таланты сменились другими лицами, другими талантами. Стильный Пол Ньюмен, ослепительный Питер О'Тул, воздушная Клэр Блум, озорная Одри Хепберн. – Ева вздохнула, признавая, что караул снова сменился. – Голливуд, как женщина, вечно гонится за юностью.

– И преклоняется перед долголетием.

– О да, вы правы. Но когда я встретилась с Виктором в нашем первом совместном фильме, мне еще не было сорока. Уже не юная, но еще не настолько старая, чтобы претендовать на долговечность. Черт, это было еще до моей первой подтяжки.

Джулия не сдержала усмешку. Где еще, кроме Голливуда, люди измеряют свою жизнь пластическими операциями!

– «Крутой полицейский». Этот фильм принес вам второй «Оскар».

– И Виктора. – Ева лениво подтянула ноги на диван. – Как я и говорила, я еще не оправилась от брака с Тони. Я не доверяла мужчинам, хотя и понимала, что они полезны, и никогда не стеснялась использовать их. Я очень радовалась той роли, тем более что отвоевала ее у Шарлотты Миллер, и потому, что моим партнером будет Виктор. Его считали выдающимся актером и театра, и кино.

– Должно быть, вы встречались с ним раньше.

– Как ни странно, нет. Наши дорожки никогда не пересекались. Он подолгу жил в Нью-Йорке, играл в бродвейских театрах, а в Калифорнии его общественная жизнь в основном сводилась к пьянкам с приятелями. Мы встретились на съемочной площадке, и все случилось так быстро. Как вспышка молнии. Люди говорят о любви с первого взгляда шутливо или с легкой завистью. Не думаю, что это случается часто, но, когда случается, борьба бесполезна. Мы произнесли все, что говорят при знакомстве коллеги, начинающие важный проект, но под вежливыми масками разгорался пожар. Как банально и как правдиво.