Тина ван Лигалон (СИ) - Андерсен Лора. Страница 22

— Да. Он сразу избавил меня от необходимости кого-то искать. Я была очень больна. С одной стороны мне был нужен мужчина, а с другой — я испытывала к ним отвращение. И он очень помог мне тогда. Ты не сердись на него за то, что было у нас.

— Я не могу сердиться. Я же была мертва. Так что не имею на это никакого права, — Тина с сожалением посмотрела, что Лион прекратил есть. У него был отменный аппетит, и он успел высосать молоко из обеих грудей. Тина была благодарна Тине Роджер, у которой оказалось много молока.

Лион задремал, Тина осторожно погладила его мягкие пушистые волосы, и Аолла, не выдержав этой картины, быстро ушла, пообещав вернуться через несколько часов, чтобы сменить Тину.

Андрей поежился от холода и поплотнее закутался в просторный красный балдахин монаха. Третий день они путешествовали с Ги Ли, переходя из одной деревни в другую. Одежда Тибетских монахов в этой части Китая обеспечивала им автоматический кров и еду.

Андрей удивлялся себе: меньше двух лет, проведенных в Аль-Ришаде, приучили его не только к постоянному комфорту, но и к хорошей еде. Шел всего третий день их путешествия, а его уже откровенно тошнило от бесконечного риса на дешевом масле и специфического вкуса китайских приправ.

Ги Ли, казалось, не замечал плохого качества еды, чудовищной нищеты и перенаселенности крохотных домов. В больших городах жизнь радикально отличалась относительным достатком, но Ги Ли не спешил в мегаполисы. Там бы пришлось воспользоваться официальной гостиницей, а значит предъявить документы, и долго и нудно объяснять отсутствие идентификационных чипов, которые у городских жителей уже были обычно установлены под кожей предплечья.

У Ги Ли была и другая причина избегать города. Как сказал он Андрею, во времена своей молодости, он много путешествовал по стране с другими монахами, собирая пожертвования для монастыря. Но ни разу в своих странствиях он не встретил ни одного телепата. Это было, по меньшей мере, странно.

Андрей задумался и обнаружил, что отстал от Ги Ли. Они шли по обочине оживленной трассы, машины проносились одна за другой, обдавая не просохшей грязью. Андрей ускорил шаг и поравнялся с Ги Ли.

— Замерз? — спросил монах мысленно, не поворачиваясь. — Скоро будет деревня, погреешься.

— Я хотел спросить, Ги Ли, если вы знали, что здесь нет телепатов, почему не сказали об этом Советнику Строггорну?

Ги Ли быстро взглянул на мальчика.

— Я подумал, что хорошо бы в этом разобраться. Как в такой огромной стране не рождаются телепаты? Странно, правда?

— Не вижу ничего странного! — Андрей уже успел пообщаться с китайцами и сделал свои выводы об их умственных способностях, но, вспомнив, что Ги Ли сам был китайцем, решил ничего не добавлять. — Это может быть генетическое!

— Не думаю так, Андрей. Если ты заберешься в очень глухие места Китая…

— А такие есть? — с сомнением спросил Андрей. После жизни в огромной и малонаселенной России, в Китае у него сразу возникло чувство, что попал в муравейник. Люди были везде: в полях и на дорогах, в перенаселенных городах и таких же кишащих людьми селах, люди, люди, люди.

— Есть в горах. Там процент телепатов примерно, как везде. Редко, но рождаются. 0,1–0,2 % населения.

— Значит, в Китае должно бы было быть… — Андрей подсчитывал в уме, — десять миллионов телепатов? Как минимум?

— Как минимум.

— А сколько в Аль-Ришаде?

— Из Китая, всего несколько человек. Я проверял.

— Но тогда, где они?

— Вот и я хотел бы понять, где.

— Вы думаете, их убивают?

— Тогда едва ли не сразу после рождения. Я встречал взрослых или в монастырях или в очень глухих местах. Но убивают — это необязательно. В Китае практикуется также создание резерваций для не таких, как все. Что ты хочешь для рабовладельческого государства? В качестве рабов телепаты не годятся. Жить в резервации — не самый плохой выбор.

— То есть, мы ищем эту «резервацию»?

— Уверен, что она где-то есть и, хотя Китай огромная страна, где запросто затеряется миллион человек, должны же быть какие-то слухи.

— Поэтому мы идем пешком? — Андрей предпочел бы перемещаться в Многомерности.

— Через Многомерность мы можем попасть только в то место, которое знаем, где находится. Я собираюсь переночевать в соседней деревне, и, если опять ничего не узнаем, попробуем поговорить с монахами в одном из монастырей. Надеюсь, они меня помнят.

Монастырь находился высоко в горах. Одежда монаха плохо защищала от промозглой сырости, и Андрей все время мерз. Он попытался вспомнить, как сделать свое тело невосприимчивым к холоду, но как только его мысли переключались на что-то другое, пронизывающий ветер пробирал до костей. «Другого» было много. Почти сутки они непрерывно поднимались вверх по вертлявой горной тропинке. Растительность менялась несколько раз, могучие деревья сменились скудной травой на скалистых проплешинах. Мышцы Андрея нещадно болели, и сейчас он подумал, что зря сердился на Строггорна, когда тот просил преподавателей «гонять мальчика побольше».

Монастырь казался совсем крохотным: вход, вырезанный прямо в горе, со статуей Будды перед ним. Но, оказавшись внутри, впечатление резко изменилось. Широкие туннели были прорублены в скалистой породе, факелы, воткнутые тут и там в стены, давали слабый свет.

Монах, сопровождавший их, нес в руках лампу, освещавшую своды пещеры призрачным неровным светом. Перед тем, как пустить их внутрь, он долго расспрашивал Ги Ли на одном из китайских основных языков, мандарине, как подумал Андрей, который все — еще плохо воспринимал сложную звуковую гамму языка. Ги Ли объяснял, что хотел бы увидеть настоятеля, а монах долго переуточнял, кто они и зачем появились в монастыре.

Их проводили в большой зал, в дальнем конце которого, на полу, сидел монах, с тщательно выбритой головой, в стандартной красной одежде. Он поднялся с пола, пристально вгляделся в Ги Ли, потом перевел взгляд на Андрея, в голове которого пронеслась фраза на китайском языке, тут же повторенная на русском.

— Много лет прошло, Ги Ли, как ты исчез, — китаец подошел совсем близко, наклонив голову в знак приветствия. Он хлопнул в ладони негромко, появился молодой монах, казалось выскочивший прямо из стены. Настоятель сказал что-то тихо по-китайски, монах растворился так же бесшумно. — Проходите, садитесь, — жестом пригласил настоятель, указав на два низких столика в углу помещения.

Андрей уже хорошо изучил обычаи страны, и нисколько не удивился, когда появился молодой монах с огромным подносом. Он поставил большой чайник, чашки, разлил чай. Потом расположил на спиртовке чан с маслом, поставил несколько тарелочек с овощами и вареным рисом. Ги Ли говорил Андрею, что в подобных монастырях проповедовали вегетарианство. Андрей хорошо владел палочками, поддевал овощи, ловко удерживая их, опускал в масло, лишь слегка поджаривая: и так помещение мгновенно заполнилось тяжелым запахом специй и дыма. В конце ужина принесли бульон с плавающими в нем маленькими пельменями.

Только после того, как со стола убрали еду, настоятель приступил к расспросам.

— Сколько лет прошло, Ги Ли, но ты совсем не постарел, — начал медленную беседу настоятель. — Значит, ты живешь теперь в Аль-Ришаде, — словно рассуждая про себя, продолжал настоятель. — И что тебя заставило покинуть Страну Богов? Да еще с таким странным учеником?

— Надвигаются большие несчастья. Много людей погибнет. Миллионы.

— Мы слышали об этом. Поэтому закрыли двери монастыря уже много месяцев назад. Никого постороннего не пускаем, — он закрыл глаза, словно вслушиваясь во что-то, затем продолжил: — Много плохих знамений, Ги Ли.

— Меня послали поискать телепатов. Если они еще есть. Вы слышали, учитель, что-то о резервации? Мы прошли довольно большой путь. Никто ничего не знает, но телепаты должны где-то быть.