Великолепная Софи (В поисках любви) - Хейер Джорджетт. Страница 70

Мистер Фонхоуп вскочил на ноги и протянул руки к ящику, чтобы помочь ей.

– Дайте его мне! Урну вам надо носить, а не убогий ящик!

Она выпустила ящик, практично сказав:

– Скоро его принесет миссис Клаверинг, но, видите ли, еще не время для чая. Мы ведь не обедали! Осторожно! Бедняжки, у них нет матери!

– Софи, что это, ради Бога ? – воскликнул Чарльбери, разглядев в ящике выводок желтых утят. – Надеюсь, вы не собираетесь готовить их на обед?

– Упаси Боже! Просто миссис Клаверинг держала их в теплой кухне, а Санчия пожаловалась, что они будут бегать у нее под ногами. Огэстес, поставьте ящик в угол. Тина не причинит им вреда!

Он послушался, и утята, громко пища, тут же повыскакивали из ящика, а один из них, смелее остальных, отправился в исследовательскую экспедицию. Софи поймала его и держала в ладонях, а Тина, выражая явное отвращение, запрыгнула на стул и улеглась там, демонстративно отвернувшись. У мистера Фонхоупа по лицу блуждала улыбка, он процитировал:

«Ло, аккуратная домохозяйка,

Пытается поймать сбежавшего птенца…»

– Да, но мне кажется, что если мы что-нибудь набросим на коробку, они перестанут «сбегать», – сказала Софи. – Очень подойдет пальто Чарльбери! Вы не возражаете, Чарльбери?

– Нет, Софи, возражаю! – твердо ответил он, забирая пальто у нее из рук.

– Ну ладно…

Она замолчала, так как Тина подняла голову, насторожилась и залаяла. Послышался звук копыт и колес. Софи повернулась к мистеру Фонхоупу и быстро произнесла:

– Огэстес, прошу вас, ступайте на кухню – вы найдете ее в конце этого коридора – и попросите у миссис Клаверинг тряпку или одеяло или что-нибудь в этом роде, хорошо? Вам не следует торопиться назад, Санчия, наверное, попросит вас ощипать цыплят!

– Игра слов: в англ. языке «urn» – урна и чайник.

– Маркиза на кухне? – спросил мистер Фонхоуп. – Что она там делает? Я хочу показать ей книгу, которую нашел в библиотеке!

Софи взяла ее со стола и передала ему.

– Да, прошу вас, покажите ей! Ей исключительно понравится! Не обращайте внимания, если услышите дверной колокольчик. Я сама открою дверь!

Она подтолкнула его к двери в задней части холла, закрыла ее за ним, как только он благополучно прошел, и заговорщическим голосом сказала:

– Это Сесилия! Следите за утятами!

Она все еще держала одного из них в руке, когда распахивала входную дверь. Дождь закончился, и луна показывалась в разрывах туч. Едва Софи открыла дверь, как ей на шею бросилась ее кузина:

– Софи! О, моя дорогая Софи… Нет, это было так ужасно! Ты же должна была знать, что я буду против… Софи, Софи, как тымогла сделать такое?

– Сили, прошу тебя, осторожнее! Бедный утенок! О Боже! Мисс Рекстон!

– Да, мисс Стэнтон-Лейси, я! – сказала мисс Рекстон, поднимаясь на крыльцо. – Полагаю, вы не ожидали увидеть меня!

– Нет, но вы приехали очень кстати! – дружелюбно ответила Софи. – Входи, Сили!

И она мягко подтолкнула кузину в дом. Сесилия замерла, не в силах сдвинуться с места, увидев Чарльбери, а он поднялся со своего кресла возле огня и двинулся к ней, держа левую руку на перевязи. Сесилия в оцепенении выронила из рук сумочку и перьевую муфту.

– О! – слабо воскликнула она. – Вы ранены! О Чарльбери!

Она бросилась к нему, раскинув руки, а его светлость с большим присутствием духа проворно освободился от перевязи и встретил ее сильными объятиями.

– Нет, нет, дорогая Сесилия! Это просто царапина! – уверил он ее.

От такого героизма у Сесилии блеснули слезы.

– Это моя вина! Моя проклятая глупость! Я всегда буду винить себя! Чарльбери, скажите только, что вы прощаете меня!

– Никогда, если вы не снимете шляпку, которая мне мешает поцеловать вас! – сказал он, прерывисто смеясь.

Она подняла голову, улыбнулась сквозь слезы, и он, несмотря на шляпку, умудрился поцеловать ее. Софи, успешно загораживая вход, смотрела на это с чувством человека, хорошо справившегося со своим делом.

– Не будете ли вы так добры дать нам войти? – сказала мисс Рекстон ледяным тоном.

– Нам? – переспросила Софи, быстро обернувшись. Она разглядела позади мисс Рекстон тучную фигуру в промокшем насквозь пальто и влажной касторовой шляпе и недоверчиво всматривалась несколько секунд, а потом воскликнула:

– О Боже! Лорд Бромфорд? Какого черта, что все это значит?

Сесилия, сбросившая на пол к муфте шляпку, услышав это, подняла голову с широкого плеча лорда и охрипшим голосом сказала:

– О Софи, прошу, не сердись на меня! Это не моя вина! Чарльбери, что случилось? Как получилось, что вы ранены?

Его светлость, все еще крепко прижимая ее к груди, с мукой посмотрел на Софи. Она немедленно пришла ему на помощь.

– Это – просто касательное ранение, дорогая Сили! Грабители – или я хочу сказать, разбойники с большой дороги? – да, именно, разбойники! Настоящий шквал огня, и вот – бедный Чарльбери ранен! Но они ускакали, и больше мы не пострадали. Чарльбери вел себя с исключительным присутствием духа – он сохранил полное спокойствие и задал этим мошенникам!

– О, Чарльбери! — выдохнула Сесилия, сраженная таким бесстрашием.

Его светлость, успокаивающе похлопывая ее по плечу не смог удержаться от вопроса:

– Скольких отчаянных головорезов я победил, Софи?

– Этого, – сказала Софи, бросив ему грозный взгляд, – мы уже никогда не узнаем!

Спокойный голос мисс Рекстон вмешался в разговор. Как бы она ни радовалась тому, что разногласие между Сесилией и Чарльбери было улажено, ее чувство приличия было задето тем, как уютно устроилась Сесилия между рук его светлости.

– Моя дорогая Сесилия, прошу тебя, опомнись! – сказала она, краснея и отводя глаза.

– Я не знаю, что мне делать! – внезапно объявил лорд Бромфорд жалобным голосом. – Я приехал, чтобы вызвать этого человека на дуэль, но я простудился!

– Если это касается меня, – сказал Чарльбери, – то вполне вероятно, что простуда будет самой мелкой из неприятностей, которые вскоре приключатся с вами! Не наступите на утят!

– Нет, ни в коем случае! – сказала Софи, бросившись к одному из них, который едва избежал смерти под ногой Бромфорда. – Какой вы неуклюжий! Прошу вас, смотрите, куда ступаете!

– Я не удивлюсь, если у меня уже лихорадка, – сказал Бромфорд, с беспокойством глядя на утят. – Мисс Рекстон, эти птицы! Птиц не держат в доме! Я не понимаю, почему они бегают по всему полу. Еще одна! Мне они не нравятся. Я не привык к такому.

– Надеюсь, дорогой лорд Бромфорд, ни к чему из того, что произошло за этот день, ни вы, ни я не привыкли, – ответила ему мисс Рекстон. – Разрешите мне помочь вам снять пальто! Поверьте, я была против того, чтобы вы ехали под таким ливнем! Если вашему здоровью был причинен какой-нибудь вред, я никогда не смогу простить себе, что приняла ваше покровительство! Ваши сапоги насквозь промокли! Ничего не может быть хуже, чем холодные ноги! Мисс Стэнтон-Лейси, не будет ли невыполнимой просьба, чтобы слуга – надеюсь, здесь есть слуга? – снял с лорда Бромфорда сапоги?

– Будет, потому что он ушел убивать цыплят, – ответила Софи. – Сили, помоги мне собрать утят и посадить их обратно в ящик! Если мы положим на него твою муфту, может быть, они примут ее за свою мать и успокоятся.

Сесилия без возражений принялась ловить утят. Мисс Рекстон, заботливо усадившая лорда Бромфорда в глубокое кресло возле камина, сказала:

– Ваше легкомыслие невыносимо, мисс Стэнтон-Лейси! Даже вы признаете, что ваше поведение требует объяснений! Вам известно, какие неприятности последовали бы за этой… этой эскападой, если бы ваша кузина и я не приехали спасать вас от того позора, к которому вы с таким пренебрежением относитесь?

Лорд Бромфорд чихнул.

– О, тише, Эжени! – попросила Сесилия. – Как вы можете так говорить? Все хорошо, что хорошо кончается!

– Ты, должно быть, начисто утратила женственность, Сесилия, если считаешь бесстыдство хорошим для своей кузины, когда она потеряла и репутацию, и уважение!