Розовый узор на черном крыле… - Лазарева Ярослава. Страница 8

Сглотнув, она судорожно вздохнула и ответила:

– Привет! Это Марика. Мы сегодня с тобой познакомились. И как твои новые джинсики? – глупо спросила она и засмеялась.

– А, приветик! – явно обрадовался Кирилл. – Да супер просто! Сидят офигенно! Заценишь?

– Когда? – обрадовалась она.

– Да хоть сегодня! – беззаботно ответил он.

– Я в Кукурузу не ходок, – после паузы ответила Марика и притихла, ожидая ответа.

– А я на Ублёвку! – расхохотался Кирилл. – Так что предлагаю на нейтральной территории. Сегодня в «Стрелке» в семь играют «Шипы». Слышала о таких?

– Не-а, – ответила она после паузы.

Ее сердце заколотилось так, что даже дыхание начало сбиваться.

– Это парни из Клуба шинников, – продолжил он. – Полгода как группу организовали. Ударник – мой друган, в соседнем дворе живет. Леха зовут. Папаша его мастер на шинном заводе, вот и пособил, чтоб парням разрешили там репетировать. Они уже и на заводских вечерах выступали, только не очень-то нравится их музыка.

– А что они играют? – поинтересовалась Марика, лихорадочно думая, что надеть.

– Готик – металл, – ответил Кирилл, и она тихо засмеялась.

– Ты чего? – удивился он.

– Представляю, рабочих с шинного завода, которым играют готик – металл на заводском вечере, – начала она.

– И что? – возмутился он. – Там половина после школы пацанов, много молодежи!

– Так у нас готов в городе не так и много, – резонно заметила она взрослым тоном. – Лучше бы какой-нибудь поп-рок играли.

– Тебе-то чего? – агрессивно поинтересовался Кирилл. – Может, еще и стиль будешь им подбирать? К тому же готик – металл это вовсе не музыка только для готов, если хочешь знать! Так ты идешь или как?

– Иду! – резко ответила она. – Где, во сколько?

– Давай у памятника на площади в шесть, – предложил он.

– Оки! – согласилась она и положила трубку, тут же вскочив с дивана и подпрыгнув от восторга.

Потом бросилась к шкафу, раскрыла его и пристально посмотрела на ряд нарядов. Но ничего ее не вдохновило. Марика вспомнила странный стиль Кирилла, его явно покрашенные угольно – черные волосы, обтягивающий джемпер, темно – коричневую мешковатую потертую куртку из крупного вельвета, словно снятую с чужого плеча, квадратную матерчатую сумку на широком ремне, усеянную круглыми, казавшимися детскими значками, и вздохнула. Ее обычный вид пай – девочки из приличной обеспеченной семьи никак не соответствовал этому стилю.

«Наверняка у него и татушки есть», – почему-то подумала она и заулыбалась, представив в каких местах на теле Кирилла могут находиться татуировки.

Но тут же улыбка погасла, так как Марика вдруг почувствовала прилив странного волнения. Закрыв глаза, она вообразила, как мягкие губы касаются ее губ, как холодят колечки пирсинга в уголках, и обняла сама себя за плечи.

«Какой он милый», – подумала она, закрывая глаза и вспоминая его лицо и длинную челку, сквозь которую синели глаза, словно васильки, прикрытые длинными черными травинками.

Ее сердце снова сильно забилось. Но Марика очнулась, открыла глаза и начала копаться в шкафу.

«Время-то почти пять! – взволнованно размышляла она. – А я даже не знаю, в чем пойду! И он предложил встретиться у памятника. Что-то же это значит!»

И радость обожгла ее изнутри. В их городке существовала негласная традиция: влюбленные назначали первое свидание возле памятника В. И. Ленина на центральной площади.

Марика явилась минута в минуту. Большие круглые часы на Дворце творчества показывали ровно 18.00, когда она подошла к памятнику. Кирилла она заметила еще издалека. Он сидел на корточках, привалившись к постаменту спиной, обнимая колени и, по своему обыкновению, прикрыв челкой лицо. В метре от него только что встретилась какая-то парочка. Они обнимались, целовались, что-то оживленно говорили друг другу. На улице давно стемнело. Синий январский сумрак делал город сказочным и незнакомым. Марика крайне редко бывала в городе в это время, если только куда-то выезжала с матерью. Но обычно они добирались на машине до нужного места. Но чтобы так гулять по улицам в одиночестве, такого с ней не случалось.

Марика быстро шла по скользкому от наледи асфальту, ее ноги в новых лакированных полусапожках на каблуках, разъезжались, и она, смущенно усмехаясь, с трудом удерживала равновесие. Это были ее первые сапоги на таких высоких каблуках, и Марика чувствовала себя не совсем удобно. К тому же она надела короткую красную кожаную куртку с рыжим лисьим мехом на воротнике – шальке, без спроса позаимствованную из шкафа матери, и джинсовую мини-юбку, которая, как ей казалось, задиралась все выше при каждом ее шаге. Марика обычно носила джинсы или брюки, а юбки, помимо лицея, надевала крайне редко и в основном только на какие-нибудь официальные мероприятия. И сейчас чувствовала себя крайне некомфортно. Волосы она подняла в высокий хвост, глаза подвела черным карандашом, а губы накрасила блестящей малиновой помадой. Ей казалось, что она так выглядит старше и явно эффектнее. Виляя бедрами, она подошла ко все так же сидящему на корточках Кириллу. Он увидел острые блестящие носки сапог, остановившиеся возле его белых кроссовок, и вскинул глаза.

– Хай! – взрослым тоном произнесла Марика и приподняла правую бровь.

В этот момент она казалась сама себе опытной, видавшей виды женщиной, к тому же в «суперовском прикиде» и с «офигенным мейкапом».

– Добрый вечер, – растерянно ответил Кирилл и встал.

Он внимательно посмотрел в лицо Марики и отчего-то начал улыбаться, что ей совершенно не понравилось.

– Давно тут? – спросила она уже другим тоном. – Я вроде не опоздала.

– Нет, минут пятнадцать, – ответил он и зачем-то взял ее за руку.

И Марике тут же захотелось снять узкие лайковые перчатки, которая она надела для солидности, хотя обычно носила цветные трикотажные.

– Пошли в клуб? – спросил он. – Или погулять хочешь?

– А не знаю, – пожала она плечами и поежилась.

Под короткую юбку поддувало, куртка была с низким вырезом, и даже не спасал густой лисий мех. К тому же Марика надела тонкую красную кофточку с глубоким декольте. Но вот про шарфик не подумала. Кирилл словно прочитал ее мысли. Он вдруг остановился, повернулся к ней лицом, снял с себя вязаный шарф в черно-розовую мелкую полоску и замотал его вокруг голой шеи Марики. Она не шелохнулась, пока он это делал.

– Так-то лучше, – пробормотал Кирилл. – А то еще простудишься. Вечером вон как подморозило!

– Спасибо, конечно, – пришла она в себя. – Но по цветовой гамме твой шарф не подходит к моему наряду.

– Снять? – спросил Кирилл, и начал улыбаться, как показалось Марике, довольно ехидно.

– Да ну тебя! – расхохоталась она и ударила его по руке. – Пошли лучше!

Спрятав подбородок в шарф, она взяла Кирилла под руку и потащила по площади. Они гуляли около получаса, болтая на самые разные темы. Потом пришли к «Стрелке».

Это воскресенье было по негласному расписанию для готов. Когда они спустились в клуб, те уже начали собираться. Среди друзей Марики не было ни одного гота. Она вообще практически не общалась с представителями тусовок, живя в довольно замкнутом мире и проводя время в лицее, дома или на закрытых вечеринках таких же, как и она «ублёвских» детей. А на каникулы Марика, как правило, уезжала за границу. С матерью она побывала на Мальдивах, в Японии, Гонконге, Турции, а с отцом неоднократно выезжала в Европу. Родители считали, что для нее главное получить хорошее образование, затем найти подходящую партию для брака. Мать мечтала впоследствии передать ей свое дело, но отец хотел, чтобы Марика уехала из родного города и устроилась где-нибудь в столице. И они всячески ограждали ее от общения с местными ребятами, считая, что ничего хорошего это ей не принесет. И в «Стрелку» она попала впервые, но ей было почему-то стыдно сказать об этом Кириллу.

Они сдали куртки в гардероб и прошли в зал. Марика с любопытством оглядывалась по сторонам. Она решила не снимать шарф Кирилла. И нервно теребила кисточки или наматывала их на пальцы. Ее удивило, что зал был практически полон, причем готов было не так и много. В клубе собрались обычные на вид ребята, и они занимали большую часть столиков.