Энн в бухте Четырех Ветров - Монтгомери Люси Мод. Страница 30

Энн была в восторге от своей идеи.

— Когда я в первый раз увидела Оуэна Форда, я сразу поняла, что это тот человек, который нужен капитану Джиму, — сказала она Джильберту. — Я не сомневалась, что у него хороший слог. Как сказала бы миссис Рэйчел Линд, ему было предопределено свыше написать эту книгу.

Оуэн Форд писал по утрам, а вторую половину дня проводил с Блайтами. К ним часто присоединялась Лесли, оставив Дика на попечение капитана Джима. Они катались на лодке по морю, заходили в красивые речки, впадавшие в бухту, жарили на костре моллюсков, собирали землянику на заросших травой дюнах. Мужчины ловили треску и охотились на ржанок и диких уток. По вечерам молодые люди вчетвером бродили под луной по лугам или сидели в гостиной у Блайтов перед горящим камином и без устали беседовали на разнообразные темы.

С того дня, как Лесли все рассказала Энн, она изменилась до неузнаваемости. Куда девалась былая холодность, сдержанность, тень неизбывной горечи! Миссис Мор раскрылась, точно яркий цветок: никто не смеялся радостнее ее, никто не острил удачнее. Проснувшаяся в Лесли жизнь освещала ее красоту изнутри, как если бы в изящную вазу из алебастра поставили розовую лампу. Что же касается Оуэна Форда, то, хотя у его героини Маргарет были темно-русые волосы и нежное личико девушки, которая много лет назад исчезла в море, в ее характере было многое от той Лесли Мор, которую он узнал в это безмятежное лето в бухте Четырех Ветров.

В общем, это были незабываемые дни — каких не так уж много выпадает на человеческую долю, но которые оставляют после себя счастливые воспоминания на всю жизнь.

— Слишком уж нам хорошо — так долго продолжаться не может, — со вздохом сказала себе Энн в сентябрьский день, когда в воздухе вдруг повеяло холодом, а густая синева морской воды дала понять, что осень не за горами.

В этот вечер Оуэн Форд сообщил, что он закончил роман и что ему пора уезжать.

— Работы еще много — книгу надо подчистить, сократить, отредактировать, — сказал он. — Но в целом она закончена. Сегодня утром я написал последнюю фразу. Если найду издателя, то, возможно, она выйдет следующим летом или осенью.

Оуэн не сомневался, что найдет издателя. Он знал, что написал прекрасную книгу, которая будет пользоваться успехом и останется в памяти людей. Но завершив свой труд, писатель долго сидел, уронив голову на рукопись, и думал вовсе не о ней.

Глава двадцать шестая

ПРИЗНАНИЕ ОУЭНА ФОРДА

— Мне так жаль, что Джильберту пришлось уехать, — сказала Энн. — Аллан Лайонс сильно повредил себе ногу. Муж, наверно, вернется поздно, но он просил вам передать, что обязательно зайдет завтра утром попрощаться с вами. Как жаль, а мы с Сьюзен собирались в ваш последний вечер устроить развеселую пирушку.

Энн сидела у ручья на скамейке, которую специально для нее поставил здесь Джильберт. Оуэн Форд стоял перед ней, опершись спиной на ствол березы. По-видимому, он провел бессонную ночь и был очень бледен. ?*нн подумала, что он не очень-то окреп за лето. А может быть, чересчур прилежно работал над романом? Что-то он последнюю неделю плохо выглядит.

— Я даже рад, что доктора нет дома, — медленно проговорил Оуэн. — Я хотел поговорить с вами наедине, миссис Блайт. Мне нужно с кем-то поделиться, или я сойду с ума. Вот уже неделю я пытаюсь принять решение и не могу. Я знаю, что вам можно довериться и вы меня поймете. Таким, как вы, хочется рассказывать самое сокровенное. Миссис Блайт, я люблю Лесли. Люблю! Это слово не может выразить всей глубины моих чувств.

Голос Оуэна прервался от сдерживаемой страсти, он отвернулся и прижался лбом к дереву. Все его тело содрогнулось. Энн побледнела и смотрела на него с ужасом в глазах. Ей это и в голову не приходило! А с другой стороны — почему, собственно, не приходило? Сейчас это показалось ей неизбежным, и миссис Блайт поразилась собственной слепоте. Но… но… чтоб такое случилось в бухте Четырех Ветров! Где-то в других краях страсть может смести со своего пути общепринятые условности и законы человеческого общежития, но не здесь, не в их тихой заводи! Лесли вот уже десять лет пускает квартирантов на лето, и ничего подобного ни разу не случалось. Но те квартиранты, наверно, не были похожи на Оуэна Форда, а живая, яркая Лесли, которую они видели этим летом, не была похожа на холодную хмурую женщину прошлых лет. Но как же это никому не пришло в голову? Почему об этом не подумала мисс Корнелия? Она всегда ждет от мужчин одних неприятностей. Через секунду Энн поняла, что сердиться на мисс Корнелию не было ни малейшего повода, и тихо вздохнула. Какая разница, кто виноват? — беда уже стряслась. А что чувствует Лесли? Это беспокоило Энн больше всего.

— Знает ли Лесли о ваших чувствах? — спросила она.

— Нет-нет, разве что догадалась. Во всяком случае, я ей ничего не говорил. Не такой уж я подлец, миссис Блайт. Но я полюбил ее и ничего не могу с собой поделать. Я так несчастен!

— А она вас любит? — спросила Энн. И в следующую минуту, услышав слишком жаркое отрицание Форда, поняла, что спрашивать этого не следовало.

— Нет, конечно, нет! Но если бы она была свободна, я сумел бы завоевать ее любовь. Я в этом не сомневаюсь.

«Она его любит, и он это знает», — подумала Энн, а вслух напомнила:

— Но она не свободна, мистер Форд. Единственное, что вам остается, — это уехать, ничего ей не сказав, и дать ей жить по-своему.

— Я знаю, знаю, — простонал Оуэн. Он опустился на заросший травой берег ручья и мрачно уставился в воду. — Я знаю, что ничего сделать нельзя… только сказать ей банальные слова: «До свидания, миссис Мор, благодарю вас за чудесное лето», — как сказал бы заботливой хозяйке, которую ожидал увидеть на ее месте. А потом, как честный квартирант, заплатил бы причитающиеся ей деньги и уехал.

В голосе Оуэна звучала такая мука, что у Энн сжалось сердце. Но что ему сказать, как ему помочь? Винить его не в чем, посоветовать ему нечего, сочувствием его страдания не облегчить. Можно только вместе с ним сожалеть о невозможном. И как же жалко Лесли! Неужели бедная девочка мало настрадалась, чтобы ей выпало еще и это?

— Мне было бы не так трудно уехать и оставить ее в покое, если бы она была счастлива, — страстно продолжал Оуэн. — Но сознавать, что я ее оставляю на мученья — это самое ужасное. Я с радостью пожертвовал бы самой жизнью, чтобы сделать ее счастливой — но я ничем не могу даже облегчить ее участь, ничем! Она до конца своих дней привязана к этому слабоумному, и ее ждет чреда пустых, бессмысленных, безотрадных лет и одинокая старость. Я с ума схожу от этой мысли. А мне придется жить, не видя ее, но зная, как безрадостна ее Доля. Это страшно, просто страшно!

— Да, это тяжело, — печально отозвалась Энн. — Все мы, ее друзья, знаем, как тяжела ее жизнь.

— Красота — это даже не главное ее достояние, хотя она самая красивая женщина, какую я знал. А как она смеется! Все лето я старался шутить, чтобы услышать ее заливистый смех. А ее глаза! Я никогда не видел такого глубокого синего цвета — и такого золота волос! Вы когда-нибудь видели ее с распущенными волосами, миссис Блайт?

— Нет.

— А я однажды видел. Я пошел было на маяк — мы с капитаном собирались на рыбалку. Но на море было сильное волнение, и я вернулся домой. А Лесли решила воспользоваться моим отсутствием, чтобы вымыть голову. Я увидел ее на веранде — она сушила волосы на солнце и, казалось, была с головы до пят облита живым золотом. Увидев меня, она поспешила в дом, но ветер подхватил ее волосы и закружил вокруг нее — прямо Даная в облаке золотого дождя, подумал я. Вот тогда я и понял, что люблю ее, что полюбил ее в ту самую минуту, когда впервые увидел ее на веранде в свете, падавшем из открытой двери. И такая женщина обречена всю жизнь прозябать в бедности и ублажать этого Дика! Сегодня ночью я бродил по берегу почти до утра, понапрасну ломая голову. И все же, несмотря ни на что, я не жалею, что приехал в бухту Четырех Ветров. Как это ни ужасно, мне кажется, что не встретить Лесли было бы еще ужаснее. Любить ее и расстаться с ней — невыносимая мука, но по крайней мере судьба наградила меня этой любовью. Не надо было вам ничего говорить, но от того, что я выговорился, мне стало немного легче. По крайней мере, этот разговор дал мне силу соблюсти приличия и уехать домой, не устраивая бесполезной и мучительной сцены. Только, пожалуйста, миссис Блайт, пишите мне хоть изредка. Я хочу хоть что-нибудь знать о Лесли.