Скандальные желания - Хойт Элизабет. Страница 57

Сайленс стала нежно покрывать его потное лицо невесомыми поцелуями. Майкл постепенно приходил в себя, а она думала о том, что никогда раньше не испытывала такое чувство близости, как сейчас.

Наконец пират поднял руку и провел пальцами по ее спине. Прикосновения были легкими, как крылья бабочки, и такими нежными, почти любящими, что у Сайленс на глаза навернулись слезы.

Майкл посмотрел на нее.

Она заморгала. Его орудие еще было внутри ее, но медленно уменьшалось. Что теперь сделала бы на ее месте опытная женщина?

– Иди сюда, – пророкотал Майкл и притянул к себе на грудь.

– Я… мне надо идти к себе, – вяло запротестовала она. – Тебе будет тяжело.

– Нет, – коротко ответил Майкл и положил одну руку на ее мягкие бедра, а вторую закинул за голову.

Сайленс спрятала лицо у него на плече. Оказывается, лежать сверху так приятно! Она слышала глухие удары сердца Майкла, чувствовала тепло его тела.

Постепенно его дыхание становилось все медленнее, сердце билось спокойнее. Сайленс тоже приходила в себя и почему-то в этот момент вспомнила своего первого мужчину. Да, ей нравилось делить с ним постель. Но, как теперь стало понятно Сайленс, страсти в ее отношениях с Уильямом не было ни капли. Одна ночь с Майклом дала ей больше наслаждения, чем все годы, прожитые вместе с мужем. Сайленс не могла вообразить, что мужское тело и руки могут пробуждать в ней такие необузданные желания, а потом так сладко удовлетворять их.

Сейчас ей было очень хорошо. Тем удивительнее, что не прошло и получаса, как Сайленс вдруг начала плакать.

Ее карие глаза наполнились слезами. И вот они уже заструились по щекам, обжигая его лицо, руки, омывая его в соленой воде страданий. Мама плакала, а Чарли стоял над ней и оскорблял ее, избивал словами и кулаками. А он был слишком маленьким и слабым, чтобы дать ему отпор.

Но потом Чарли исчез, и женщина подняла голову. Мик увидел, что это плачет Сайленс, и ничего не мог сделать, чтобы успокоить ее, отвести огромное зло, которое поразило эту маленькую храбрую женщину в самое сердце. Потому что источником ее горя и соленых слез был он сам. Ведь это он схватил ее жадными руками и сломал то, что ему было нужнее всего.

И все-таки у него не было сил отпустить Сайленс. Она принадлежала ему, и никакие слезы не могли изменить это. И если Мик не был способен успокоить ее, возможно, горячие слезы Сайленс могли смыть яд с его гноящейся души…

Мик очнулся от кошмарного сна. Пот струился по его телу, и на мгновение ему показалось, что он еще спит.

Потому что Сайленс продолжала плакать.

После того как они занимались любовью.

Если бы у него была душа, то сейчас она бы корчилась от боли. Но так как никакой души пиратам не полагалось, то Майкл просто крепко обнял Сайленс. Она наконец лежала в его постели, и он совсем об этом не жалел. Да, у него не особо получалось любить и жалеть. Но он мог, по крайней мере, держать Сайленс в объятиях и осушать ее слезы поцелуями.

– Что случилось, сладкая моя? – спросил Мик. Его голос прозвучал хрипло.

Сайленс замерла, все ее тело напряглось. Она попыталась оттолкнуть его, но Мик ей не поддался. В конце концов, он пират и никогда своего не выпускает. Может, Сайленс пока не догадывалась об этом, но отныне она принадлежит только ему.

– Милая моя, расскажи, почему ты плачешь? – шепнул ей в ухо Мик, еще крепче обнимая ее.

Ее тело тут же обмякло, словно Сайленс решила сдаться.

– Я лгала. Все это время я лгала себе и тебе.

Мик понятия не имел, что она имеет в виду, но все равно ласково погладил ее по голове, целуя в щеку и чувствительное место за ушком.

– Что это значит? – спросил он.

Сайленс лишь покачала головой. И тогда Мик нежно, но твердо повернул к себе ее лицо. И его словно что-то ударило в грудь. Сайленс выглядела так, как он видел ее во сне, – с огромными глазами, полными слез, мокрыми покрасневшими щеками.

– Ох, моя родная, – пробормотал Мик.

А она перевела дыхание и сказала:

– Я говорила, что мы с Уильямом любили друг друга по-настоящему. Что наша семья была идеальной. Но, Майкл, я ошибалась!

Мик вздохнул и прижался щекой к ее щеке. Судя по рассказам Сайленс, Уильям был надутым ханжой. Но главное, что сейчас он был еще и мертвым надутым ханжой. Мик знал, что люди порой оплакивали таких людей, которых при жизни мало кто любил или уважал.

– Мне… мне очень хотелось иметь идеальную семью, – прошептала Сайленс, и Мик услышал, как дрожит ее голос. – Он часто уходил в плаванье, а я ждала его… Так что, по сути, у нас и не было обычной семейной жизни. А когда все-таки случались разногласия, – и она обреченно вздохнула, – то мы не знали, что делать. Мы не умели разговаривать друг с другом.

– Я понимаю тебя, – проговорил Мик, дыша ей в волосы.

– И когда мы с тобой занимались… этим… – ее голос дрогнул… – когда между нами произошло то, что должно было произойти… я поняла: Уильям остался в прошлом. С ним и нашей семьей покончено. Больше я не могу притворяться, будто мы были идеальной парой.

Мик гладил ее по спине, ожидая продолжения. Она подняла голову. В ее глазах все еще блестели слезы, но щеки высохли.

– Наверное, ты считаешь меня очень глупой, – сказала Сайленс.

У него вдруг сладко сжалось сердце. Мик с нежностью улыбнулся ей и проговорил:

– Нет, дорогая моя. Я просто вижу, что у тебя очень мягкая душа, и мне это нравится.

Губы Сайленс все еще дрожали, но она улыбнулась ему в ответ. Мик запустил пальцы в ее густые темно-русые волосы и продолжил:

– Мне очень жаль, что ты плачешь. Но я нисколько не жалею о том, что случилось между нами.

– И я тоже, – смущенно проговорила Сайленс.

– Очень рад это слышать, – пробормотал Мик, касаясь губами уголка ее рта.

Она охнула и открылась навстречу его поцелую, который скоро стал глубоким и страстным. Язык Мика ворвался внутрь, лаская ее, заставляя забыть обо всех горестях прошлого.

Конечно, ему не нравилось, что Сайленс думала о другом мужчине. Но он знал, как с этим справиться. Мик повернул ее на спину и положил сверху себя – так, чтобы мягкие женские ягодицы упирались ему в пах. Мужское достоинство уже затвердело и рвалось в бой. Потом он положил одну руку ей на плечи, а другую – на соблазнительную выпуклость груди.

До этой поры у него не было времени на долгие ласки. С той секунды, как Сайленс сказала ему «да», он едва сдерживался, чтобы не накинуться на нее. Но сейчас он собирался исправить ситуацию и по достоинству оценить ее нежную грудь. Жаль, что в спальне было темно, а то бы Мик раздел Сайленс и неспешно насладился ее обнаженным телом. Сейчас же он мог лишь держать это сокровище, чувствуя в ладонях тяжелую мягкую плоть. Сайленс прерывисто дышала, ее сосок затвердел. Мик принялся ласкать его, нежно пощипывать, перекатывать между подушечками пальцев. Сайленс вздрогнула и едва слышно застонала.

Мик долго играл с ее сосками, а потом опустил руку вниз. Рубашка Сайленс была высоко поднята, и он положил ладонь ей между ног. Это самое сладкое место теперь принадлежало ему. Его пальцы скользнули в медовую влажность, и Сайленс опять застонала, на этот раз громче. Мик сразу нашел маленькую твердую почку над входом в пещерку. Он пока не стал трогать возбужденное местечко, а принялся водить вокруг него подушечкой пальца. Мик намеренно дразнил Сайленс, и вот она уже закрыла глаза и выдохнула его имя – Майкл, – требуя утолить любовный пыл.

Так его называла только Сайленс, и Мик не имел ничего против. Она была особенной женщиной, искренней, доброй и нежной, и имела право называть его по-особенному.

– Тише, дорогая. – Он провел языком по тыльной стороне шеи Сайленс, ощущая сладкий, по-настоящему женский вкус ее кожи.

Она больше не могла сдерживаться и требовательно двинула ягодицами. Мик довольно усмехнулся. А потом наконец коснулся пальцем там, где ей было нужно. Он принялся ласкать набухшую почку, щекотать подушечкой пальца, описывать крошечные круги… И скоро Сайленс уже кричала от наслаждения, а Мик жадно слушал это искреннее подтверждение его мужскому умению доставить ей приятное.