Признания повесы - Хокинс Карен. Страница 15

При виде ее декольте у Джеймса брови поползли вверх.

– Такое впечатление, что она забыла что-то пришить.

– Не говори чепухи. Это модно. – Она заметила, что Джеймс очень хорошо выглядит: черный фрак сидит как влитой, а шелковый жилет цвета бургундского вина делает глаза еще темнее. Сегодня вечером он разобьет не одно сердце.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Гербертса.

– Миледи? Я тут кое-что нашел на ступеньках.

– Что именно?

– Камень. А под ним эту записку. – Он вошел в комнату и протянул смятый клочок бумаги. – Адресована мистеру Ланздауну.

Ругнувшись про себя, Джеймс взял записку и развернул.

– Ты свободен, Гербертс, – бросила Верена.

Тот громко шмыгнул носом, не сводя глаз с записки.

– Вы уверены, что не хотите выпить перед...

– Нет. Спасибо. Можешь идти.

– Я бы чаю заварил, если хотите...

– Нет, – отказалась Верена. – Пойди, вели подать карету. Мы с мистером Ланздауном скоро уезжаем.

Вздохнув, Гербертс поплелся прочь. Едва за ним закрылась дверь, как Верена повернулась к Джеймсу: – Ну?

– Это шантажисты. Верена, они просят не денег.

Верена сморгнула.

– Что? Чего же они тогда хотят? Он протянул ей записку.

«Ланздаун,

найди пропавший список.

Хамфорд был всего лишь предупреждением».

Нахмурясь, она посмотрела на брата.

– Какой список?

– Не знаю. Кто такой Хамфорд?

– Лорд Хамфорд – младший лорд... всем известный зануда, но он рассказывает такие чудесные истории. Точнее, рассказывал. Недавно он из-за долгов уехал из страны.

Джеймс посмотрел на записку.

– Ты уверена? Тут говорится, будто он... – Джеймс прикусил губу.

Верену охватила тревога.

– Джеймс, ты думаешь, кто-то... ну, конечно же, нет! Я хочу сказать, что его уход действительно показался нам внезапным, но... – Она прижала руку к сердцу. – Не могу поверить, что кто-то причинил лорду Хамфорду вред. Он был вполне безобидным стариком.

– Это для тебя. А для кого-то, возможно, представлял угрозу. Верена, мы должны его найти.

– Тогда поедем во «Врата ада». Его там хорошо знают. – Она нахмурилась. – А что за список? Все это очень странно.

– Тот, кто прислал письмо, полагает, что мы в курсе дела.

– Мы?

– Он прислал записку сюда, Верена. А не в гостиницу, где я остановился. – Джеймс еще больше нахмурился. – Мне это совсем не нравится.

– Они ошибаются, если думают, будто мы с тобой знаем, что это за список. Едем, а то опоздаем. А у нас там работа. Только обещай сегодня вечером хорошо себя вести.

На лице Джеймса отразилось простодушное удивление.

– Обещаю не делать ничего такого, чего не одобрил бы наш отец.

– О нет, не пойдет! Мне нужны более серьезные заверения. Я много потрудилась для создания своего нынешнего положения и не позволю, чтобы ты мне навредил, привлекая слишком много внимания к себе или ко мне.

– К твоему сведению, – высокопарно заявил Джеймс, – нынешним вечером я собираюсь помочь тебе разыскать этого Хамфорда.

– Помочь мне? Я не нуждаюсь в помощи, спасибо.

– Нет? Я бы отвлекал внимание, пока ты станешь передергивать карты. Мог бы, скажем, упасть в обморок. Или перевернуть чашу с пуншем. – Он в задумчивости потер подбородок и воскликнул: – Знаю! Попробую найти Сент-Джона и вызову его на дуэль. Вот суматоха поднимется.

– Брэндон Сент-Джон не посещает игорные дома. А жаль. – Верена подавила вздох. Ее надежды в отношении Брэндона Сент-Джона не оправдались. Она была уверена, что он в ярости ворвется к ней в дом и, заключив в объятия, накажет еще одним поцелуем.

Боже, какое наслаждение она испытала! Верена разгладила корсаж платья, с удовольствием отметив, как играет на свету ожерелье. В сделанное из тонкой серебряной проволоки, скрученной в элегантный узор, ожерелье был вставлен обрывок чека Сент-Джона с его небрежной подписью.

Увидев его, Джеймс застонал.

– Ты намерена разозлить его, да?

– Скорее унизить, да так, чтобы он надолго запомнил.

– Он станет мстить.

– Очень на это надеюсь.

– Интересная мысль, – поднял брови Джеймс.

Верена пожала плечами:

– Разумеется, Брэндон Сент-Джон ничуть меня не интересует. Но я не успокоюсь, пока он не поймет, что я не та женщина, которую можно игнорировать.

Джеймс фыркнул.

– Кроме того, – невозмутимо продолжала она, – мне нужно было новое украшение, а это обошлось совсем недорого.

– Недорого? Да ты носишь пять тысяч фунтов.

– Только часть их. Леди Фарнсуорт уронила на чек масло, и мне пришлось оторвать и выбросить тот кусочек.

– Вот что бывает, когда украшаешь стол ценными вещами. – Он покачал головой. – Хорошо, что здесь нет отца. Его бы удар хватил.

– Думаешь, ему не понравилось бы мое ожерелье?

– Ни капельки. – Джеймс дотронулся до тяжелого браслета с жемчужинами, украшавшего одно из запястий его сестры. – По крайней мере, у тебя есть кое-что по-настоящему ценное... – Внезапно он перестал улыбаться и поднес руку Верены ближе к свету. – Они фальшивые.

Верена убрала руку.

– Это подделка, но очень искусная.

Джеймс презрительно скривил губы:

– Тебе нет нужды лишать себя самого необходимого.

Она рассмеялась:

– Только Ланздаун посчитал бы драгоценности необходимостью. Тебя послушать, так шелковые платья и сливовый пудинг тоже необходимость.

– Ну, разумеется. – Он пожал плечами, желая этим жестом показать, что некоторое время провел на континенте. – Может, поедем? Пока я тут стоял и спорил с тобой, меня уже замучила жажда. А мне еще нужно разобраться с Хамфордом и списком. Чем скорее мы разрешим эту загадку, тем лучше, особенно учитывая, что они впутали в это дело и тебя.

Верена взяла его за руку и улыбнулась.

– Я готова.

«Врата ада» были новым модным заведением полусвета – приличный игорный дом, которым владела леди Фарли, словоохотливая вдова со склонностью к дорогому шампанскому и чистой воды бриллиантам. Расположенный на маленькой стильной улочке, на окраине фешенебельной части Лондона, игорный дом внешне практически ничем не отличался от соседних зданий – трехэтажное модное строение из камня с большими, внушительными окнами. Но внутри посетителям открывалась совсем иная картина.

В передних комнатах стояло не больше двадцати игорных столов для Монако, фараона и виста. На зеленом сукне можно было выиграть или проиграть целое состояние. Чаще проиграть. Зато леди Фарли менее чем за два года сколотила солидный капитал.

Этим вечером, как и во все другие вечера, в комнатах тускло блестели богатые шелка, вспыхивали булавки в галстуках и брелоки на цепочках часов, сверкали десятки бокалов, наполненных лучшим шампанским, портвейном и бренди. Хороший вечер для желающего согрешить.

И как обычно, леди Фарли прохаживалась по комнатам, следя, чтобы напитки не заканчивались, музыка звучала не слишком громко, игра шла гладко. Войдя в главный салон, она сразу заметила среди собравшихся высокого темноволосого мужчину, одетого по последней моде, и не могла скрыть своего восхищения.

Она привлекла в свое скромное заведение не просто одного из Сент-Джонов, а самого Брэндона Сент-Джона, бесспорного законодателя лондонской моды.

Обычно он не показывался в подобных местах, потому что знал себе цену и не снисходил до того, чтобы общаться с низшими слоями светского общества. И, тем не менее вот он, сидит в ее салоне, играет в фараон.

Один из самых рогатых женихов высшего общества, человек, известный своим тонким вкусом... это превосходило ее самые смелые ожидания. Она подошла к слуге:

– Джекобс, видите джентльмена за столом, где играют в фараон?

– За тем столом два джентльмена...

– Красивого.

Слуга застыл.

– Красивого? Миледи, я не...

– Темноволосого. Того, что сидит слева?

– А-а. Да, миледи.

– Следи, чтобы его бокал не оставался пустым всю ночь.

– Да, миледи.