Прекрасная притворщица - Хейно Сьюзен Джи. Страница 28

– Я полагала, что он будет организовывать мою собственную свадьбу, если он вообще позаботится об этом.

– Разумеется. И я уверена, что лорд Растмур сделает для этого все, и как можно скорее, – добавила леди Дэшфорд.

Ее речь плавно текла, сглаживая раздражение первой леди. Джулия не могла сказать, насколько она преуспела в этом, но почувствовала, как раздражение нарастает внутри ее самой. И ей это совсем не понравилось.

Так, значит, Энтони женится? Об этом она услышала впервые. Разумеется, это не должно было ее удивлять. Она всегда знала, что когда-нибудь он женится; это было неизбежно. У него были определенные обязательства, титул, владения и богатство, которому необходим наследник. Разумеется, Растмуру следует жениться. И если обладательница этого звонкого голосочка хотя бы немного привлекательна – а Джулия была уверена, что так и есть, – Растмур уж точно не станет тянуть со свадьбой.

К тому же это объясняло, почему Фицджелдер так жаждет избавить мир от лорда Растмура. Если он женится, появление маленьких Растмуров будет лишь делом времени, и каждый из них будет оставлять все меньше и меньше шансов на наследство самому Фицджелдеру. Это вполне логично. Растмуру необходимо жениться.

Но что здесь делает его невеста? Казалось, Растмур не ожидал, что она здесь появится. Эта девушка сказала, что он рассердился. Что ж, Джулию это не удивило. Без сомнения, Энтони был удивлен. Ситуация казалось почти анекдотической. Если бы только Джулия не чувствовала себя такой несчастной.

Как Энтони вообще захотел жениться на этой сладкоголосой девчонке? И значило ли это, что он уехал отсюда еще быстрее, чем планировал, или напротив, что это обстоятельство вынудило его остаться? Джулии не доставит ни малейшего удовольствия наблюдать, как он любезничает со своей нареченной. Нет, в таком случае было бы хорошо, если бы он уже уехал. А она незамедлительно отправится следом. Но сначала, без сомнения, ей придется разобраться с тем, кто сейчас остановился за ее спиной и деликатно откашлялся. Черт, ее же застигли за подслушиванием!

Джулия медленно обернулась.

На нее выжидающе смотрела какая-то матрона, и на ее лице было весьма суровое выражение.

– Вы кого-то ищете? – спросила она.

Джулия не представляла, кто это, однако царственный вид дамы и тюрбан, увенчанный перьями, немедленно убедили ее, что она не из тех, с кем стоит шутить. К сожалению, сейчас Джулия могла выйти из положения, исключительно шутя. У нее пересохло в горле, и она смогла лишь издать довольно странный звук вместо сколько-нибудь логичного объяснения, которое пыталась придумать.

– Ну, так я слушаю.

Дама откровенно наслаждалась неудобным положением, в котором оказалась Джулия. В ее горле что-то булькнуло, а дама принялась нетерпеливо притопывать – очевидно, этого оказалось вполне достаточно, чтобы женщины за дверью поняли, что больше не одни. Дверь отворилась, и на пороге появилась леди Дэшфорд. Она улыбнулась Джулии, а затем и миссис Превосходство в тюрбане.

– О, господин Нанси!… Или вы предпочитаете, чтобы вас называли вашим настоящим именем, Нансини? Надеюсь, вы хорошо отдохнули? Леди Растмур, это наш гость, мистер Нансини. Он друг лорда Растмура. Из Италии.

Джулия смотрела во все глаза. Так это мать Растмура? Интересно, как бедняга переносит, что его невеста, его бывшая любовница и его мать собрались здесь одновременно? Да, ему, должно быть, действительно захотелось уехать как можно скорее. И она не может его в этом винить.

– Бедный мистер Нансини не может говорить, леди Растмур, – любезно пояснила леди Дэшфорд и сделала шаг назад, чтобы впустить Джулию. – Он, к сожалению, наглотался дыма в недавнем пожаре, и ему строго-настрого запретили говорить до тех пор, пока не заживет горло. Ведь мистер Нансини певец, не так ли?

Джулия кивнула и поклонилась, пытаясь выглядеть как можно более мужественно. Она очень надеялась, что леди Растмур перестанет так настойчиво сверлить ее взглядом. Боже правый, лучше бы она столкнулась с шестью Фицджелдерами сразу, чем с одной леди Растмур, которая могла поставить под угрозу ее маскарад!

А потом ее взгляд упал на ту, которая была для нее настоящей угрозой.

Молодая девушка чопорно сидела на облитом солнцем диванчике у окна – и выглядела просто ошеломляюще. Боже, это создание воистину было воплощением благородного происхождения! Она посмотрела на Джулию своими оленьими глазами, полными сострадания, и в выражении ее лица были не только забота и чистота, но и глубина и ум. В ней было все, к чему когда-то стремилась сама Джулия. Неудивительно, что она так позорно проиграла.

– Ах, как чудовищно! – мило и очень искренне сказала молодая леди. – Как это ужасно, должно быть, мистер Нансини. Надеюсь, доктор пообещал вам, что ваш голос вернется?

Джулия ненавидела ее. Даже сотня лет и сотня театров мира не помогли бы ей стать таким же воплощением красоты, искренности и невинности, каким была будущая невеста Растмура. В самом деле, этому мужчине просто невероятно повезло. Его она тоже ненавидела.

А еще она ненавидела свой отвратительный галстук. Стоя посреди этих обитых шелком стен, роскошной мебели и трех леди благородного происхождения, Джулия, как никогда, чувствовала себя лишней. Она потянула за узел галстука и пожалела, что не осталась наверху, в своей комнате. Подумать только, именно в этот мир она бы попала, если бы стала женой Энтони! Какой же она была дурой.

– Растмур заверил нас, что голос вернется, – сообщила леди Дэшфорд. – Но только если мы будем осторожны и настоим, чтобы он поберег силы. Нет, не говорите ничего, мистер Нансини. Возможно, вы сможете сообщить нам ваши мысли с помощью жестов.

– Да, пожалуйста, – воскликнула юная красавица. – Это будет так захватывающе. Почти как игра!

– Если мистер Нансини захочет что-то сказать, он может просто написать, я полагаю, – предположила леди Растмур.

– Нет, боюсь, он может писать только на итальянском, – объяснила леди Дэшфорд. – Это ваш родной язык, не правда ли, мистер Нансини?

Джулия кивнула в надежде, что никто не станет проверять ее знание итальянского.

– Какая жалость, – нахмурившись, отозвалась леди Растмур, – боюсь, мой итальянский далек от совершенства! Я бы хотела узнать как можно больше об этом пожаре. Странно, что такая мелочь причинила вам столько неприятностей, не так ли, мистер Нансини?

Джулия даже не знала, что на это ответить. В чем ее подозревает эта дама? В обмане? Или ей что-то известно о плане Фицджелдера? Похоже, она не подозревает, что жизнь ее сына находится в опасности. Может, стоит предупредить ее? Но поверит ли ей кто-нибудь из этих благородных дам? Скорее они лишь сочтут ее лгуньей и вышвырнут на улицу.

Джулия проклинала Растмура за то, что он заставил ее пройти через все это. Ему не следовало привозить ее сюда.

Сейчас они должны были быть на пути в Лондон, спеша на выручку Софи и на поиски медальона.

– Пожары просто ужасны, – сказала девушка со вздохом, свидетельствующим о том, что немного ужасов привнесли бы в ее размеренную и упорядоченную жизнь что- то новое. – Жаль, что я не учила итальянский вместо этого бесполезного французского. Жаль, что вы не можете писать на французском, мистер Нансини.

Да, в самом деле жаль. Вот только она могла писать. Французский Джулии был почти так же хорош, как ее английский. В самом деле, Растмур ничего не говорил о французском, не так ли? Может быть, в конце концов, мистеру Нансини удастся вернуть себе голос.

Джулия усиленно закивала. Ее губы беззвучно сложились во вполне различимое «oui».

– Мы? Что значит «мы»?

Растмур смотрел на Дэшфорда через массивный стол красного дерева в его кабинете.

– Это значит, что мы отправимся завтра утром в Лондон, – ответил Дэшфорд, созерцая виски, который только что налил себе. – Я обсудил все с Эвалин, пока ты общался со своей матушкой. Она согласилась, что сейчас ты нуждаешься во мне больше, чем она.