На перевале - Чаплин Сид. Страница 3

– Гораздо бодрее себя чувствую, – сказал старик, расправляя плечи.

Оставив Неда вытираться, он пошел лугом, за ним, бренча колокольчиком, семенила разыгравшаяся коза, легко поддавая его сзади рогами, и старик, обернувшись, ухватил ее за рога и уложил на землю. «Не озоруй», – сказал старик. Коза присмирела, но шла за ним как привязанная. Нед нагнал их уже у дороги. «Ты бы переменил брюки», – посоветовал Нед. «Ты бы к встречным машинам был такой внимательный», – уколол старик. «Я не нарочно, – сказал Нед и совсем детским тоном добавил:– Солнце зашло». Старик остро взглянул на него и махнул рукой в сторону бетонной глыбы у подножия горы: «Поедем через туннель?» «Нет, – сказал внук, – давай сэкономим деньги и поедем через перевал». Старик вздохнул. «Сюда бы Нору. Она любила путешествовать», – сказал он. «Я всегда вспоминаю, как она прямо держалась. У тебя такая же осанка», – сказал Нед. «Грех жаловаться, – обронил старик и пошел к машине. – Она у тебя из головы не идет», – чуть слышно сказал он. «Ты у меня из головы не идешь», – сказал Нед. Они доели что было в корзинке, и в этот раз старик прямо из бутылки пил красное вино. К цыпленку он едва притронулся. «Как несправедливо, – растравлял он себя. – Это она переменилась, а не я, – думал он. – Молодой была с таким характером, что не приведи бог».

Нед без передышки гнал машину через перевал: они забронировали место на четырехчасовой паром, а до Франции еще ехать и ехать. Ночевать он хотел во Франции. В Лозанне можно перекусить, потом переехать границу и в первом же подходящем месте остановиться на ночь. Старик спал. Время от времени Нед бросал на него взгляд. Дед свернулся калачиком. На вид такой симпатичный старичок. Но он стоил отца Неда и обоих дядьев, вместе взятых, и еще кому-нибудь останется место. В нем уживались две сложные, сильные натуры. Он мог ни во что ставить деньги, но околпачить себя он не даст: он презирал деньги до тех пор, пока за ними не протягивалась чужая рука. Этого он не прощал. Сейчас его голова моталась из стороны в сторону, одутловатое лицо подрагивало, во сне он пофыркивал губами, тронутыми синевой. Безобидный вроде бы старикашка, но людей он видел насквозь, и от этого сейчас все зависело. Если они успеют вовремя, то всякие разговоры прекратятся. Старику снилась встреча с побирушкой. Один раз он широко раскрыл глаза, чуть слышно пробормотал: «Черт, как же от нее несло», – и наморщил нос.

На Сен-Бернаре он спал еще вполглаза, но потом сон снова сморил его, и Рону он проспал. Казалось, он никогда не выйдет из этой спячки. Раз Нед притормозил и вытер с его подбородка слюну, стекавшую на чистую рубашку. Старик даже не шелохнулся, но его внутренний хронометр, заведенный на все время их переезда, действовал безотказно. Он проснулся, когда завиднелось Женевское озеро, широкое и ослепительно голубое, в белых крапинках парусов. Старик встряхнулся и потребовал обеда. Они остановились в местечке неподалеку от Ко, взяли комнату, чтобы помыться и переодеться. Потом обедали на открытой веранде. Старик был в отличной форме. Он взял паштет, бифштекс и клубнику. Один выпил полбутылки красного вина, большую чашку кофе с ликером. Нед выпил только кофе, но старик настоял, чтобы он взял сигару, – как раз подошел официант с коробками. Сигара, он знал, испортит ему все удовольствие от сигареты. С дороги ему до смерти хотелось, не спеша, выкурить сигарету. За рулем он не курил.

– Интересное дело! – возбужденно заговорил старик. – Сижу, набив брюхо, кругом горы, под носом озеро, а с чего я начинал – ты знаешь?

– У тебя был маленький гараж, – сказал Нед, полагая, что знает все домашние предания.

– Гараж – это потом, – сказал старик. – Спасибо, нищенка напомнила.

Он потомил Неда ожиданием и продолжал:

– Ну, слушай. Молодым я работал у братьев Купер. У них подряд на очистку отхожих мест. Это, в общем, такая будка, а в ней ящик с дыркой наверху. Обычно на два дома один нужник. У кого был личный, тот, считай, жил в роскоши. Сзади была железная дверка, ее подымали, когда опоражнивали коробку. Начал еще твой прадед, а когда совсем занемог – тут я его сменил.

Они были фермеры, братья Купер, – продолжал старик, – большие мерзавцы. Я работал всю ночь и потом с утра пораньше, – усмехнулся старик, – доил коров! Представляешь? И помыться негде. Но выбирать было не из чего: они же и сдавали мне угол.

Это вот как делалось, – сказал он, перехватив взгляд Неда. – Была такая тачка, ее называли самосвал, на паре больших колес, чтобы вываливать содержимое. На оглобли вешался морской фонарь, в руках – мешок с желтой присыпкой. И обходишь будки одну за другой. Если повезет, можно за один раз отгрузить пол-улицы. А везти далеко, мили за две, в оба конца – четыре.

Он взглянул на Неда и покачал головой.

– Интересно? Ну, ладно. Свалка была на другом берегу реки. В холодные ночи приходилось держаться поближе к лошади, чтобы согреться. – Старик натянуто улыбнулся. – А в теплые ночи можно было заходить спереди лошади и поменьше нюхать. Лошадь знала дорогу, шла прямо к свалке. Потом я загонял старушку на самый верх, выдергивал откидную доску, осаживал лошадку и плечом поддевал борт – тачка и опорожнялась. Правда, приходилось еще помогать лопатой.

– Так вот какая она была, твоя работа, – сказал Нед.

– Да, такая, – ответил старик, наливая себе стакан вина. Выпил и продолжал:– Я был ничем не лучше той нищенки. Я эту вонь жевал, нюхал, глотал, от нее глаза резало, кожа зудела, а денежки прибирали братья Куперы. Управившись с дерьмом – ползешь коров доить, а братцы за тебя отсыпаются.

Старик хохотнул.

– Потом я внес от себя пай, перекупил их контракт, женился на твоей бабке, а на ее приданое обзавелся запаленной клячей и старенькой повозкой. А потом вообще оставил это дело, купил гараж и про старое не вспоминал. В люди вышел! – рассмеялся он, и Нед не понял, случайно или нет прозвучала в его тоне ирония.

– Я ничего не знал, – медленно выговорил Нед.

– Брезгуешь, наверно? – спросил старик.

– Горжусь, – просто ответил Нед.

– Да, вот так я начинал, – сказал старик, глядя перед собой невидящими глазами.

– Как же ты узнал, какой нужен пай? – спросил Нед, когда они уже садились в машину.

– А ты поломай голову, – сказал старик.

Они еще немного проехали, и совсем стемнело, только дорога была все та же. Старик радостно таращился на бледный пляшущий месяц, легко вспарывавший облака. Машина забиралась все выше и достигла этих облаков. Их поглотила молочно-белая пелена, фары ослепли, пришлось убавить скорость. Дорога, горы утомили старика. Сон не шел. Болели спина и грудь. Он проглотил еще таблетку, полегчало. Горы уже внушали ему страх. В любую секунду они могли навалиться и раздавить его. Плохо освещенные деревни глядели угрюмо, отступали, и снова впереди была дорога.

– Кто-нибудь из братьев напился и проговорился тебе, – сказал Нед.

– Я знал, что эта загадка не даст тебе покоя, – сказал старик. – Нет, братья тут ни при чем. Они бы с собственным запахом не расстались, не говоря уж про что другое.

– А-а, ты женился на их сестре, – осенило Неда. Старик удовлетворенно хмыкнул. Нед молча гнал машину вперед. Ему было ясно, что старик нарочно рассказал свою историю.

– Тебе такая развязка не нравится? – спросил старик.

– Забавная история, – сказал Нед, а в мыслях была осанистая старуха, ее слова: «Ты на отца и дядьев не равняйся. Иди своей дорогой». И, словно разгадав его мысли, старик сказал:– В те годы она мне поперек дороги не вставала. Видел бы ты ее братьев. Сущие мерзавцы, я тебе скажу, у них это на роже было написано.

– Забавная история, – повторил Нед.

– Вот так мы начинали, – сказал старик.

– И поэтому на все остальное я должен закрыть глаза, – сказал Нед.

– С чего ты взял? Просто я думал, тебе будет интересно, – сказал старик и в темноте помотал головой. – Я хотел, чтобы ты понял, каково мне было. Мне такое снилось – я в поту просыпался…

Он повернулся, стараясь разглядеть лицо внука.