Золотая рыбка. Часть 1 - Фэйбл Вэвиан. Страница 32

— Сегодня мне опять предстоит болтаться без дела? — тихо спрашиваю я.

— Надо отыскать Хона Джиллана. И желательно раньше, чем его обнаружат другие. Очень надеюсь, что ты не станешь скрывать от меня известную тебе информацию.

— О какой информации ты говоришь? — смотрю я на него круглыми глазами.

— Мне бы очень хотелось услышать, о чем ты разговаривала с Олимпией.

— Не знаю я, где скрывается Хон Джиллан…

— А что ты знаешь? — Хмурый не сводит с меня испытующих глаз.

— Предлагаю сотрудничество на взаимной основе. Если свести воедино то, о чем умалчиваешь ты и что утаила я, возможно, нам удастся продвинуться вперед.

— Благодари небо, что уцелела после вчерашней стычки с гангстерами. Ты обязана жизнью вороху дамских трусов.

— Да уж, известное дело, не тебе!

Даниэль весело улыбается, вытирает рот и принимается убирать со стола, а я смотрю, как он хлопочет, приводя кухню в порядок. Эту отвратительную работу он проделывает с невозмутимым спокойствием, и результат незамедлительно дает себя знать.

Между делом Даниэль болтает о разных пустяках:

— Слышала, я покупаю дом?

— Любопытная новость.

— Дональд предложил мне дом своего тестя. Там уже два месяца, с тех пор как старик умер, никто не живет.

— Значит, станете соседями?

— Ага. Поначалу Дональд с женой намеревались снести дом и за счет этого увеличить сад. Им не хотелось пускать в отцовское жилище чужих людей. Но потом Айрис передумала и решила, что наше с Эллой соседство для нее вполне терпимо.

— Айрис заблуждается на твой счет, — язвительно замечаю я. — Как тебе удалось сбить ее с толку?

— Я и в самом деле идеальный сосед, — безмятежно улыбается Хмурый.

— Все ясно: Айрис ведь не доводилось работать с тобой, это и уберегло ее от разочарований.

Даниэль вдруг становится серьезным. Пристроившись рядом со мной на стуле, он обнимает меня за плечи, чтобы я не свалилась на пол. Впрочем, в теперешнем моем настроении эта его ласка не оставляет меня равнодушной.

— Тебе хотелось бы, чтобы я повсюду таскал тебя с собой? — негромко начинает он.

— Не надейся, тебе не удастся заговорить мне зубы, как Мартину и его дружкам. Лучше выслушай, что я тебе скажу. Во-первых, насколько мне известно, мы работаем в паре. Это не мною придумано, более того, ты прекрасно знаешь, что я возражала против нашего сотрудничества, но мои возражения никто не слушал. Кроме того, существует постель, где нам не так уж плохо вместе. Возможно, эти линии исключают друг друга, тогда я предпочитаю работу. Ясно? Хочу получить свою долю участия в деле Джилланов, пусть даже здесь замешаны и другие лица. Если ты так дрожишь за меня, что готов упрятать под стеклянный колпак, то об этом и думать забудь, ничего у тебя не выйдет. А если ты невысокого мнения о моих профессиональных способностях, попроси Шефа дать тебе в помощники кого-нибудь другого. Мне не по душе то, что произошло вчера. Я не желаю торчать в конторе, пока ты гоняешься за гангстерами. Не желаю больше служить приманкой, а уж тем более в такой форме, как ты это вчера подстроил.

— Итак? — серьезным тоном спрашивает он.

— Итак, я хочу работать — с тобой или с кем-то другим, мне все равно. И не ловить на крючок бандитов, а заниматься расследованием. Хочу найти Хона.

— Валяй. — Беллок встает, готовясь уходить. — Ищи, я не против. А мне надо спешить. Гремио Джиллана должны перевезти из больницы в тюрьму, и я хотел бы сопровождать его. Не исключено, что вслед за Олимпией очередной жертвой станет он.

— Меня ты, конечно, с собой не возьмешь.

Я хватаюсь за сигареты, но, передумав, отшвыриваю пачку и начинаю собирать сумочку, тоже готовясь к выходу. Попутно прислушиваюсь к рокочущему басу Даниэля, но даже голос его сейчас не доставляет мне удовольствия.

— Нет, Не возьму. Зато обещаю попросить Шефа, чтобы он поручил тебе другую работу.

— Но почему? Чем я тебе не угодила? — Просто зло берет на собственный плаксивый тон. — Строишь из себя героя-одиночку. Он, видите ли, и сам все раскопает, распутает, размотает, а остальные — в особенности женщины — могут только помешать ему завершить Главное Дело жизни… Так вот имей в виду: мне надоело прогуливаться по темным улицам и терпеть заигрывания маньяков.

— Все лучше той кошмарной участи, что постигла Беатриссу Холл.

— Не желаю, чтобы меня держали на коротком поводке! Это дело я доведу до конца, поскольку не могу сидеть сложа руки. Если пошло на принцип, тогда изволь забыть, что побывал в моей постели.

Даниэль прячет руки в карманы и, склонив голову набок, внимательно изучает меня.

— Ты это всерьез? — спрашивает он.

— От первого до последнего слова.

— Неужели ты по-прежнему веришь, будто оно существует, это Главное Дело, и если ты его раскроешь, то пожнешь лавры?

— Издевайся сколько влезет, но я действительно верю.

Мы бегом спускаемся по лестнице. У выхода из подъезда Даниэль останавливает меня и разворачивает к себе лицом.

— Есть вещи, которыми не шутят, Дениза. Подумай еще раз. Мне не жаль для тебя славы, просто я опасаюсь за твою жизнь.

— Что-то не больно ты опасался за мою жизнь, когда бандит «с ножичком» сунул мне под нос кольт. И не обделался от страха за меня, когда тиснули в газетах, что именно я схватила Гремио Джиллана. Спорить здесь бесполезно. Согласен ты со мной работать или нет?

Мы направляемся к двери. Даниэль пропускает меня вперед. Пройдя по улице несколько шагов, вновь останавливаемся. Я вскидываю глаза, страшась его ответа. Он усмехается.

— Ну что же… тогда отыщи Хона!

— Твое великодушное разрешение тут вряд ли поможет. Где прикажешь его искать?

Хмурый смеется мне в лицо.

— Ты ведь вроде бы сама взялась за расследование, не так ли?

Что здесь возразишь? Он прав: я сама взялась за расследование.

— Я тебя раскусила, — подзуживаю я его.

— Что ты имеешь в виду?

— При всех своих опасениях за мою жизнь ты ведь не сомневаешься, что я справлюсь и без тебя. Верно?

— Звучит оригинально. Над этим я как-то не задумывался.

— И не веришь, что придется забыть, какого цвета у меня постельное белье?

— А ты, думаю, веришь, что я не стану валяться у тебя в ногах и умолять о милости! — Лицо его вновь мрачнеет, а голос, глубокий и низкий, набирает гневную силу. — Еще раз предупреждаю: есть вещи, с которыми не шутят, так что на твоем месте я бы поостерегся. Надеюсь, к завтрашнему дню твой запал пройдет и мы вернемся к этому разговору.

Кто мог подумать, что его оптимистическому предсказанию не суждено исполниться! Ведь утро выдалось таким солнечным, безмятежным… Или это только казалось?

Впоследствии выяснилось, что впечатление безмятежности было обманчивым, но об этом я узнаю лишь по рассказам коллег, когда, измученная поисками Хона, возвращаюсь в родную контору. Понятия не имею, где его искать. Все мои убогие идеи потерпели крах, да оно и немудрено. Не будь я ночью поглощена терзаниями, что станет с Мартином и со мной, пожалуй, мне бы удалось вытянуть из Олимпии кое-какую информацию. Но в роли следователя я оказалась пустым местом, зато роль оставшейся в живых удалась мне великолепно. Слабое, но все же утешение. Волей-неволей вынуждена признать, что лучше быть живой и невредимой, чем валяться бездыханным трупом под грудой комбинашек и трусов, за миг до смерти выведав, где скрывается Хон Джиллан.

В конторе я застаю одного Дональда; усталый и какой-то помятый, он поглощен телефонным разговором. Вернее, хмыканьем и краткими междометиями поощряет невидимого собеседника. Завидев меня, Дональд принимается оживленно жестикулировать, давая понять, что я нужна ему позарез. Пристраиваюсь напротив него, однако беседе, состоящей из «ага» и «угу», не видно ни конца ни края. Теперь и я перехожу на язык жестов, доводя до сведения Дональда, что ненадолго отлучусь.

Отлучка моя и впрямь оказывается короткой, поскольку Шефа нет на месте. Я принимаю восторги его секретарши по поводу моей новой блузки и возвращаюсь к Дональду, который наконец положил трубку.