Сладкая иллюзия - Сноу Хизер. Страница 46

– О черт! Это было ошибкой.

Глава 16

Эмма вздрогнула, ее голова запрокинулась, а глаза расширились от ужаса, как если бы Дерик ее ударил. И черт возьми, лучше бы ударил.

– О Эмма! – Голос Дерика звучал грубо даже для его собственных ушей. И все же в нем проскальзывали нотки удовлетворения, боровшегося с отвращением к себе и страхом, имени которому Дерик не знал. – Просто. Я вовсе не это имел в виду.

Дьявол! Ведь это она имела обыкновение высказывать свои самые сокровенные мысли вслух, а не он. Он должен был держать себя в руках – контролировать свои действия, эмоции и слова. И все же, лежа рядом с Эммой, ощущая ее шелковистую кожу, от которой исходил аромат лаванды, перемешавшийся с пьянящим запахом все еще возбуждающей его женщины, Дерик не мог контролировать ровным счетом ничего.

По его телу пробежала дрожь. Господи, он был потрясен до глубины души. Секс с Эммой был непохож ни на что доселе испытанное. Еще ни разу Дерик не растворялся в ком бы то ни было без остатка. Он даже не знал, сможет ли найти путь обратно. И хотел ли он этого.

Эмма медленно расцепила руки и прикрыла ими грудь, создавая тем самым барьер между собой и нависшим над ней Дериком, отчего все сжалось у него в груди.

– Ты не хотел произносить то, что сказал, Дерик? – Голос Эммы звучал потерянно и вместе с тем на удивление решительно. – Или не хотел заниматься со мной любовью?

Кожа Дерика покрылась мурашками, лишенная тепла Эммы. Он чувствовал, как она отдаляется от него, несмотря на то что тела их были все еще соединены. Единственная неверная фраза, сорвавшаяся с его языка, грозила разрушить всю веру Эммы в себя, с таким трудом вселенную им в нее. Сиюминутная потеря контроля над собой грозила обернуться катастрофой.

– Эмма… – Дерик не хотел ей отвечать. Не хотел видеть боли, которую непременно причинят его слова, если даже он скажет не всю правду.

Нижняя губа девушки – та, которую он лишь недавно ласкал с таким благоговением, – мелко задрожала. При взгляде на Эмму грудь Дерика разрывалась от боли. Он знал, что она уязвима перед ним, а теперь, овладев ею, он лишь усугубил ситуацию. Бессердечный мерзавец! А все потому, что он потерял свою проклятую голову, потому что не мог противостоять чарам, не мог заставить себя остановиться… Дерик не мог постичь реальности происходящего, грозившей ему последствиями, с которыми он был просто не готов встретиться лицом к лицу.

И все же Эмма заслужила того, чтобы знать правду, даже если правда эта причинит ей еще бо?льшую боль. И все же для нее так будет лучше. Дерик глубоко вздохнул.

– Ни то и ни другое. Я действительно не хотел говорить ничего подобного, и мне не стоило… – Дерик судорожно сглотнул. Он просто не мог заставить себя произнести слова «использовать тебя подобным образом». Слишком грубыми и холодными были эти слова, чтобы описать то, что произошло между ним и Эммой. За годы шпионской деятельности Дерик использовал огромное количество женщин. В основном для того, чтобы выведать их тайны. И иногда он даже испытывал от этих связей удовольствие. Да и его самого использовали точно для таких же целей бесчисленное количество раз. Однако между всеми этими женщинами и Эммой не было совершенно никакого сходства, как не было сходства между ним и англичанином голубых кровей.

Однако и слов любви Дерик не мог произнести. Они были для него слишком незнакомыми и тревожащими душу.

– Мне не стоило тебя трогать, – наконец вымолвил он.

Эмма вновь вздрогнула как от удара и с силой оттолкнула от себя Дерика, разорвав чувственный контакт. Она выбралась из-под него и вскочила на ноги, в то время как Дерик все еще пытался удержать равновесие. Он встал на колени, а Эмма схватила с пледа сорочку и платье, а потом порывисто натянула их через голову, забыв о корсете.

– Это бессмысленно, Дерик, – произнесла она, когда ее голова показалась из выреза платья. Эмма продела руки в рукава. – Если ты считаешь, что не должен был дотрагиваться до меня, то ты сказал именно то, что хотел. – Эмма пригладила подол, и в ее янтарных глазах заблестели слезы. – Ты просто не хотел, чтобы их услышала я.

Голос Эммы сорвался, и по ее щеке скатилась единственная слеза, при виде которой сердце Дерика едва не разорвалось в груди. Он уронил голову на грудь, не в силах видеть охватившую Эмму боль. Его глаза блуждали по желто-голубым узорам пледа, по сочной зелени листвы, когда он опустился перед Эммой на колени, не зная, что сказать, не в силах пошевелиться и кляня себя за трусость.

За все прошедшие годы он ни разу не оставался с женщиной настолько долго, чтобы увидеть вот эту, готовую разыграться сцену. Он всегда оставлял женщин счастливыми, уходя из их постелей со сладкой ложью на устах. Он говорил именно то, что от него желали услышать. Неужели он так же больно ранил всех тех женщин, с которыми спал на благо короля и отечества? Наверняка. По крайней мере, некоторых из них. Только он исчезал из их жизней прежде, чем ему представлялась возможность узнать это.

К счастью, на этот раз первой уйдет Эмма. Когда Дерик поднял голову, она стояла к нему спиной и пыталась надеть сапожки. Несмотря на то что до его слуха не доносилось рыданий, плечи девушки тряслись, и Дерик был уверен, что вовсе не от попыток одеться.

Дерик встал на ноги, подобрал с земли собственную одежду и быстро натянул бриджи, сапоги и рубашку, как делал это сотни раз после занятий сексом. И все равно, несмотря на то что каждый предмет одежды был на своем месте, Дерик чувствовал себя обнаженным. Уязвимым. Каким еще не чувствовал себя никогда в жизни.

Когда он вновь посмотрел на Эмму, она уже выпрямилась, хотя все еще стояла к нему спиной. Она выглядела такой напряженной и такой… маленькой. Меньше, чем обычно, как если бы она свернулась в клубок и ушла в себя. Черт, но ведь ее вины тут нет. Дерик сократил разделявшее их расстояние и встал у Эммы за спиной. Он не мог позволить ей думать… Что? Дерик не знал. Он знал лишь, что не может ей позволить винить во всем себя. Позволить ей думать, что это она что-то потеряла.

– Эмма, я…

Эмма повернулась к Дерику лицом. Ее щеки были сухи, хотя красный ободок вокруг глаз и слегка припухший нос свидетельствовали о том, что она плакала.

– Ты ведь ничего этого не хотел? – Голос девушки звучал сухо и смиренно, отчего душа Дерика рвалась на части.

А потом лицо Эммы сморщилось, и она сжала кулак.

– Тогда зачем ты говорил мне все эти вещи? – закричала она, ударяя Дерика в грудь, и он с благодарностью принял этот удар. Пусть колотит его, пока не иссякнут силы. Он был готов к этому. – Зачем заставил меня поверить в то, что я красива? Что я тебе небезразлична?

Каждое слово Эммы хлестало его больнее розог, которыми его награждали в тюрьме французы. Но Дерик знал, что и Эмма испытывает боль.

– Ах, Эмма, – простонал он, протягивая к девушке руки. Он с силой прижал ее к себе, возможно, желая утешить ее или облегчить собственную боль и чувство вины. Дерик зарылся носом в ее волосы, вдыхая полной грудью исходящий от нее аромат, перемешавшийся с его собственным, и внезапно его охватила какая-то первобытная тоска, коей он еще не испытывал ни разу в жизни. – Я не лгал тебе, когда говорил все это, – прошептал он.

И он действительно не лгал. Смысл сказанного пронзил Дерика подобно выпущенной из лука стреле. Он не мог отрицать правдивости собственных слов. Он мог корить себя за потерю контроля над собой до тех пор, пока Наполеон не оставит попыток поработить весь мир, пусть даже из ссылки. Но Дерик не мог себе лгать. Он бы не овладел Эммой, если б хоть какая-то часть его не желала ее. И он не мог допустить, чтобы Эмма поверила в обратное, даже если у них не было надежды на совместное будущее.

Дерик отстранился и взял лицо девушки в ладони.

– Каждое слово, каждый поцелуй, каждое прикосновение было правдой.

Брови Эммы сошлись на переносице, а уголки губ задрожали, как если бы она силилась решить – нахмурится ей или усмехнуться.