Мистер Обязательность - Гейл Майк. Страница 7

Дэн подрабатывал тогда охранником (в перерывах между выступлениями), Миена же работала дизайнером декораций в театре в Восточном Лондоне. В тот памятный день я был у них в гостях и раздумывал над способом зашибить деньгу — менее разрушительным для моей души, чем временная работа. К сожалению, я не знал, что утром этого дня Дэн клятвенно пообещал Миене убрать квартиру к приходу ее родителей. Поэтому не удивительно, что когда Миена вернулась домой и обнаружила гору немытой посуды, а также меня, спящего на диване, и Дэна, пялящегося в телевизор, крыша у нее поехала.

Должен сказать, что Дэн не так глуп и вполне мог предвидеть такой поворот дела. Он не признается, но лично я уверен, что таким образом он просто форсировал события, дав Миене понять, что не хочет жить вместе. Мне кажется, он хотел прежней вольной жизни, причем незамедлительно. При этом он явно рассчитывал на то, что мое присутствие поумерит ее пыл и переход от существующих отношений к полному их отсутствию обойдется без травм. В общем, мужская логика в чистом виде. Но не вышло.

— Дело не в тебе, дело во мне, — успокоил меня Дэн после пятиминутного ора, во время которого Миена не только не побоялась обидеть меня, но и наговорила такого, что стало не по себе обоим.

— Конечно, в тебе, — вызывающе заявила Миена. — Здесь присутствует только один эгоистичный, самовлюбленный, эгоцентричный, безответственный и грязный засранец — ты.

— Засранец?

— Засранец.

— Это я-то засранец?

— Ты — грязный засранец!

— Я мылся, — запротестовал Дэн.

— Когда? — Она достала из сумки ежедневник и стала зачитывать. — Вторник, четырнадцатое, Дэн не мылся. Среда, пятнадцатое, Дэн опять не мылся. Мне продолжать?

— Ты что, записываешь, когда я моюсь? — недоверчиво переспросил Дэн.

— Конечно, — рявкнула Миена. — У меня также есть письменные доказательства того, что ты уже три месяца не притрагивался к пылесосу, несколько недель не мыл раковину, а также… — она сверилась с ежедневником, — на тебе сейчас трусы трехдневной давности.

— Трехдневной? — Возразить ему было явно нечего. — Как быстро летит время! — Затем он произнес то, что я меньше всего ожидал. — Послушай, Миена, извини меня, а? Я могу измениться.

— В смысле трусов или личности?

— Личности, — безропотно ответил Дэн.

Это было очень на него не похоже. Не по-мужски. Обычно «прощальные» речи Дэна напоминали о славных деньках театральной школы. А тут он вдруг заколебался. Похоже, он сам уже не знал, хочет ли с ней расстаться или, наоборот, увидев, до чего можно довести Миену, захотел ее больше, чем когда-либо. Но было поздно, и он это понял.

— Ты, Дэн, никогда не изменишься, — яростно сказала Миена. — Ты — это ты, и все тут. Ты все перекладываешь на мои плечи, а сам ведешь себя как маленький мальчик. Но я не твоя мать! Мы вместе уже шесть лет, из них всего пять месяцев мы живем вместе. Мне кажется, как только мы оказались под одной крышей, ты решил прекратить наши отношения. Ты ведь когда-то был таким милым, Дэн. Ты старался произвести на меня впечатление… ты даже душ принимал каждый день! Что же случилось? Почему ты расслабился до такой степени? Впрочем, я знаю. Ты просто ленивый эгоист и считаешь, что я была создана лишь для того, чтобы ублажать тебя. Так вот, это не так, понял? Все, Дэн. Я ухожу.

Дэн не произнес ни слова. Казалось, он пребывал в каком-то трансе, взвешивая все «за» и «против» на внутренних весах Фемиды. На одной чаше находилась его гордость, а на другой — любовь к Миене. В конечном счете, независимо от того, какая чаша перевесила, он решил вернуть себе хоть каплю мужского достоинства.

— Постой-ка, — заявил он, приходя в себя. — Ты меня бросаешь? Это ведь я сказал: «Дело не в тебе, дело во мне». Это я от тебя ухожу, понятно?

— Еще бы ты не ушел, — сказала Миена. — Я столько времени потратила на поиски этой квартиры. Теперь я хочу, чтобы ты немедленно отсюда выметался.

— Прямо сейчас?

— Нет, еще вчера! — Она указала на дверь. — Найди себе машину времени, как Майкл Фокс в «Назад в будущее», нажми на педали и сделай так, чтобы я о тебе даже не помнила!

Пробудившаяся было уверенность в себе улетучивалась из Дэна прямо на глазах.

— Куда же я пойду?

— Мне наплевать, но в какую бы щель ты ни собирался забиться, не забудь прихватить с собой вот это, — она указала на меня. Впервые за многие месяцы Миена обратилась ко мне напрямую. Обычно она игнорировала мое существование, втайне, видимо, надеясь, что однажды я просто рассеюсь, как дым.

— Мало тебе того, что ты меня изничтожила, так ты и на друзей моих накидываешься? — бросился на мою защиту Дэн, хотя, по правде говоря, дело было не во мне, а в его попытке отстоять поле боя. — Мне казалось, тебе нравится Даффи.

— Есть предел твоему скудоумию? — будто обращаясь к пятилетнему нашкодившему ребенку, спросила Миена. — Да я его терпеть не могу. Он ест нашу еду. Смотрит наш телевизор. Пользуется нашим телефоном.

Я попытался произвести в уме денежные подсчеты, чтобы предложить компенсацию за использование телефона, но в кармане у меня было всего двадцать пенсов и карточка пользователя «Блокбастер Видео», так что я промолчал.

— Я хочу, чтобы ты, — она указала на меня, — и ты, — она указала на Дэна, — выметались отсюда немедленно!

— Никуда я отсюда не уйду, — скрестив руки на груди, с уверенностью заявил Дэн. — Эта квартира такая же моя, как и твоя. Так что если ты хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни, собирай чемоданы.

Вот так все и случилось. До этого момента мы были всего лишь двумя неудачниками и коллегами по цеху, но через двенадцать месяцев совместного проживания мы стали похожи друг на друга до такой степени, что становилось страшно. Нам нравились одни и те же фильмы, телепрограммы, музыка и комедийные сериалы. Единственное, что отличало нас, это отношения с женщинами. В то время как у меня была постояннейшая из постоянных подруг, Мэл, Дэн загулял по-черному. Теория, которую он проповедовал, называлась «Кебабная теория о женщинах» [13] и сводилась к следующему: все его женщины описывались словами: «Приятно провести с ней пятничный вечер, но невозможно представить лежащей рядом на следующее утро». Мне кажется, он таким образом пытался обезопасить себя от любой боли, и выбранный способ, надо признать, был весьма заманчив.

Дэн, кажется, не хотел пока говорить о Миене, поэтому я положил приглашение на книжную полку возле кресла и отправился на кухню. Там я вывалил трехдневное рагу в миску с макаронами и поставил все это в микроволновку. С нетерпением наблюдая за вращением миски, я задумался о приглашении. Миена явно хотела подчеркнуть, что у нее, в отличие от Дэна, все классно. Даже в аду не сыщется черта страшнее брошенной женщины.

С отсутствующим взглядом почесывая живот, в кухню зашел Дэн и открыл холодильник. Заглянув внутрь, он резюмировал:

— Еды нет. Можно я съем тот сыр, который ты купил на прошлой неделе?

— Валяй. — Я бросил ему пакет с крекерами. — Можешь и это съесть заодно.

Я опять уставился на микроволновку, ожидая звонка.

— Слушай, а тебя что, не волнует, что Миена выходит замуж?

— Нет, — слишком быстро ответил Дэн и сразу же сменил тему. — А что это за сыр?

— Понятия не имею. Наверное, чеддер.

Дэн явно не хотел обсуждать грядущую свадьбу Миены, поскольку были темы поважнее, например — сыр. Но я его не винил. Он был не из камня, однако и впрямь — какой смысл обсуждать то, на что уже не можешь повлиять? Он собирался погоревать в одиночестве, а если ему вдруг понадобится друг, готовый провести с ним вместе вечер Питья и Забвения, то я всегда составлю ему компанию в нашем местном баре «Хавершем Армс».

Прошла целая вечность, пока микроволновка наконец не возвестила о том, что блюдо готово, и я вернулся в гостиную с дымящимися макаронами. Дэн выбирал между прогнозом погоды на ВВС-1 и документальным фильмом о грабителях из Лидса, а я раздумывал, не рассказать ли ему о Предложении, чтобы потом присовокупить его мнение к уже имеющимся советам Чарли, Верни и мамы.