Богачи - Паркер Юна-Мари. Страница 3

Внизу в гостиной Винвудов уже собрались гости и пили шампанское, а у подъезда выстроилась череда «роллс-ройсов», готовых доставить их на бал, и шоферы сбились в кучу, чтобы покурить и обменяться последними новостями.

Когда в дверях гостиной показалась Морган, оживленные разговоры стихли, и все, как по команде, повернулись в ее сторону. Она успела привыкнуть к тому, что на ее появление реагируют именно таким образом. Задержавшись на пороге и изучая присутствующих внимательным взглядом, Морган раздумывала, с кем бы ей хотелось скоротать время до бала.

Прислонившись к мраморной каминной полке и беседуя с капитаном Аластером Хатчинсоном, стоял Джефри Дент — самый молодой член парламента и единственная надежда партии консерваторов на предстоящих выборах. Помимо высокого общественного положения, он обладал огромным состоянием и приятной внешностью. К ним подошел Мигель де Карвальосо, сын крупного бразильского землевладельца, известный игрок в поло и горнолыжник.

— Вы великолепны! — с улыбкой сказал Джефри.

— Дорогая, какое счастье снова вас увидеть! — воскликнул капитан, который, кстати, выглядел неотразимо в парадной форме своего полка.

— Милый ангел… — начал было Мигель, но Морган подставила ему щеку для поцелуя, прервав таким образом поток пылких комплиментов.

«Нет, никто из них не годится», — подумала про себя Морган, одарив всех троих милой улыбкой.

На балу Морган оказалась подле Джефри Дента и, потягивая шампанское, стала смотреть на кружащиеся в центре зала пары. Ее внимание привлек высокий красивый мужчина с самой обворожительной улыбкой, которую только можно вообразить. Внутренний голос подсказал Морган, что это именно тот человек, которого она ищет, и сердце в ее груди радостно затрепетало. Он танцевал с бледной девушкой в платье от Лауры Эшли, с ниткой жемчуга на тонкой шее и с букетиком цветов в волосах.

Морган отошла от Джефри и, разыскав Розали Винвуд, прошептала ей на ухо:

— Посмотрите вон на ту пару — высокий мужчина и девушка в цветастом платье. Кто это?

— Подожди, моя дорогая, одну минуточку. — Розали покопалась в сумочке и извлекла из нее очки в изящной золотой оправе. — Так намного лучше. Ну-ка, куда они подевались?

— Напротив оркестра.

— А! Это леди Элизабет Гринли. Ее мать — замечательная женщина! — графиня Фицхаммонд. Элизабет появилась в свете в прошлом году, но как-то странно, без объявления. Ее мать рассказывала мне, что Элизабет осваивает машинопись…

— А он? — нетерпеливо перебила ее Морган.

— Понятия не имею, — пожала плечами Розали. — По-моему, бал удался, как ты считаешь?

Морган что-то ответила и вернулась к Джефри. В течение десяти минут ей пришлось слушать его рассказ о последних прениях в палате общин, притворяясь, что это ее интересует. Наконец ее терпение лопнуло, и она прервала говоруна, ласково улыбнувшись.

— Простите меня. Я только что столкнулась со своей старой приятельницей и хотела бы немного поболтать с ней. — Она протянула Джефри свой пустой бокал и направилась в противоположный конец зала, где у стойки бара чему-то весело смеялись леди Элизабет и очаровательный незнакомец.

— Элизабет, как я рада вас видеть! — воскликнула Морган, заключила девушку в объятия и поцеловала в щеку. — Вы прекрасно выглядите сегодня. Как поживаете?

Элизабет улыбнулась вежливо, но недоуменно.

— Мы познакомились с вами на балу у Чомли, помните? — поспешно добавила Морган. — Или нет… скорее всего на прошлой неделе у Монтгомери. До чего же суматошным выдался нынешний сезон, вы не находите? Забудешь, где встречался с собственной матерью! — Морган весело рассмеялась, и выражение лица Элизабет потеплело и смягчилось.

— Да, конечно. А как ваши дела?.. Вы знакомы с Гарри Блэмором? А вы… — Элизабет стушевалась.

В сознании Морган с быстротой молнии пронеслись сотни где-то слышанных фамилий, десятки мельком виденных лиц. Ну конечно! Она читала о нем в «Воге», в статье о самых известных владельцах частных галерей Британии. Для друзей он Гарри, а на самом деле — маркиз Блэмор, сын и наследник графа Ломонда. Это то, что надо!

Вернувшись поздно ночью домой и дождавшись, пока все улягутся спать, Морган прокралась в кабинет Глена и взяла с полки увесистый том — справочник Дебрэ «Пэры и дворянские титулы». Она быстро перелистала страницы и нашла нужную статью:

«Ломонд, граф. Титул пожалован в 1687 году. Эдгар Роберт, 11-й граф Ломонд. Родился 15 августа 1921 года. Образование: Итон, Духовная академия Оксфорда. Наследовал титул отца, 10-го графа Ломонда, в 1945 году. Женат с 1956 года на Лавинии Мэри, единственной дочери сэра Стюарта Прентиса. Сын: Генри Эдгар, маркиз Блэмор. Родился 3 марта 1958 года. Образование: Итон, Духовная академия Оксфорда. Родовое поместье: замок Драмнадрошит, Аргил. Адрес: Лондон, Бельгравия-стрит, 105. Является членом клубов "Уайт", "Буддл", "Турф", "Карлтон"».

Под статьей был помещен фамильный герб Ломондов: два льва, стоящие на задних лапах, держат щит, на котором изображены три лилии и восходящее солнце; внизу — графская корона, по традиции украшенная восемью трилистниками, вокруг которой свернулась пантера, и девиз — «Не прикасайся к дикой кошке без перчатки».

Далее следовало перечисление постов, которые занимали графы Ломонды на протяжении всей истории королевства. Но для Морган это уже не представляло интереса. Очевидно, Гарри Блэмор не имеет ничего общего с плейбоями, живущими на Парк-авеню и проводящими время в кафе «Ротонда». Он принадлежит к другому кругу, и Морган во что бы то ни стало будет его женой.

Рут и Джо Калвины завтракали у себя дома, в двухэтажной квартире на пересечении Парк-авеню и 17-й улицы. Джо перелистывал «Уолл-стрит джорнэл» и время от времени недовольно хмыкал, а Рут разбирала почту и раскладывала ее по стопкам: приглашения, счета, реклама, письма. Она займется ими позже, когда останется дома одна.

Джо отложил газету и допил кофе.

— Сегодня, похоже, похолодало. До вечера, моя милая, — с этими словами он поднялся и вышел из столовой.

Хлопнула входная дверь. Это повторялось изо дня в день. Джо вернется поздно вечером, приумножив свое состояние на несколько тысяч долларов, а может, и на полмиллиона — Рут давно уже не вдавалась в такие подробности.

Они владели роскошной десятикомнатной квартирой, особняком на побережье близ Саутгемптона, несколькими автомобилями — большего Рут и не требовалось. Их трое детей — Тиффани, Морган и Закери — давно выросли и встали на ноги. Гардероб Рут ломился от эксклюзивных моделей одежды, среди модных кутюрье были представлены Билл Бласс, Сен-Лоран, Оскар де ла Рента, принцесса Каталина Виндиш-Граетц, Боб Макки, Живанши. Сейф в кабинете мужа полнился шедеврами ювелирного искусства Гарри Винсона, Ван Клифа, Микимото и Гуччи. На пальце у нее сверкало кольцо с бриллиантом в сорок карат. Их квартира была меблирована исключительно антиквариатом, на стенах красовались полотна Моне, Дега, Курбе, Гогена. Чего еще она могла желать?

Рут Калвин имела все, и в то же время ничего. Она бесконечно страдала от одиночества и скуки. Если бы только Джо мог уделять ей больше внимания! Если бы дети делились с ней своими радостями и бедами! Но они почему-то считали свою мать отставшей от жизни старухой, и это невероятно ее раздражало. «Не трудись сообщать об этом маме. Она все равно не поймет», — частенько говорили они друг другу. Шли годы, и стена отчуждения между Рут и ее детьми росла. Они отдалялись друг от друга, и в итоге никакой надежды на сближение у нее не осталось.

Для окружающих она была миссис Джо Калвин, хозяйка одного из самых роскошных светских салонов Нью-Йорка. Сама себя Рут ощущала уставшей от жизни и одиночества беззащитной женщиной. Противоречие между внешним обликом и внутренним состоянием удручало ее и погружало в глубокую меланхолию.

Она медленно поднялась, взяла со стола почту и направилась в гостиную разбирать ее в надежде, что нынешний день не в пример вчерашнему принесет радость, которая нарушит набившую оскомину монотонность существования.