Богачи - Паркер Юна-Мари. Страница 48

Выходя из ресторана, Тиффани думала только об одном. Все прочие мысли, которые вихрем постоянно кружились у нее в голове — о Ханте, о Закери, о «Глитце», — отступили на задний план. Тиффани осознавала, что должна спасти отца любой ценой. И все же… Неужели Морган действительно способна на такое?

Вечером, пакуя чемоданы, Тиффани все же заставила себя примириться с необходимостью защитить доброе имя отца и честь семьи, которая волею судьбы оказалась в ее руках.

Морган тоже укладывала вещи, но с другим настроением. В глубине души она никогда не сомневалась, что сумеет убедить Тиффани в том, что может уничтожить отца. Морган хорошо знала сестру, поэтому ее расчет оказался верным. Впрочем, она уже давно привыкла всегда и во всем полагаться на Тиффани.

13

Шофер Блэморов Дункан, одетый в коричневую ливрею и такого же цвета фуражку, подогнал «роллс-ройс» к подъезду аэропорта Хитроу. «Конкорд», на борту которого летели сестры, должен был приземлиться через несколько минут, и Дункан радовался, что не опоздал, несмотря на пробки. Он по опыту знал, что с леди Блэмор шутки плохи. За короткое время, проведенное на службе у Блэморов, Дункан хорошо усвоил, что лорд Блэмор — человек добрый и порядочный, заботящийся о своих слугах, вплоть до того, что он готов скорее взять такси, если возвращается поздно, чем заставлять шофера ждать в машине по нескольку часов. Леди Блэмор, напротив, капризна, эгоистична, подчас груба и требует, чтобы водитель всегда был под рукой, не считаясь со временем суток и выходными днями, если ей приспичит куда-нибудь ехать. Дункан служил шофером уже сорок лет и по собственному опыту знал, в чем заключается основное различие между настоящими аристократами и новоиспеченными богачами. Последних он узнавал за версту. Нувориши понятия не имели, как держаться со слугами, третировали клерков, если они мужчины, и маникюрш, если они женщины. Кроме того, они отличались вызывающим поведением в ресторанах и прочих общественных местах. Дункан полагал, что это происходит от страха показаться недостаточно значительным.

Наконец в дверях показалась леди Блэмор в окружении услужливых работников аэропорта и множества носильщиков, нагруженных чемоданами. Она в своем кремовом костюме выглядела безупречно, но напоминала при этом орхидеи, которые продают в цветочных магазинах в пластмассовых футлярах. Дункан вылез из машины и пошел открывать хозяйке дверцу, коснувшись козырька фуражки. Глаза его задержались на Тиффани. Дункана поразили утонченность, природное благородство черт и изысканность манер этой женщины.

— За сколько минут мы доберемся до города? — спросила Морган, устроившись на заднем сиденье и сняв с плеч боа из чернобурки.

— Боюсь, не скоро, миледи. Улицы перегружены, к тому же возле Черри-Блоссом случилась авария.

— Черт! И это в то время, когда я очень спешу! Мы можем поехать по другому маршруту? — нахмурилась Морган и от досады топнула ножкой.

— Это вряд ли поможет, миледи. Час пик, — невозмутимо ответил Дункан и завел мотор.

Морган тяжело вздохнула и взглянула на часы.

— Соедините меня с лордом Блэмором, — потребовала она.

Тиффани молча смотрела в окно. У ее рта залегла горькая складка, а руки нервно теребили перчатки.

Дункан набрал номер и что-то сказал в трубку, потом повернулся к Морган.

— Сожалею, миледи, но лорда Блэмора сегодня не было в галерее. Говорят, он отправился к Кристи и появится часа через два. Вы хотите ему что-нибудь передать?

— Черт побери! Он же знает, что я прилетаю сегодня утром! Передайте, чтобы он позвонил мне сразу же, как только придет. Я хочу сообщить ему, что вечером мы отправляемся в Шотландию.

— В Шотландию? — воскликнула Тиффани в изумлении.

— А почему бы и нет? Кстати, Дункан, приготовьтесь к тому, что повезете нас сегодня обратно в Хитроу.

— Слушаюсь, миледи, — ответил он, радуясь, что сможет отдохнуть в выходные.

— Что это тебе взбрело в голову? — спросила Тиффани, как только они добрались до дома и остались с сестрой наедине. — Зачем нужно ехать в Шотландию? В твой план эта поездка не входила.

— Я подумала, что так будет легче, — уверенно ответила Морган, разбирая пачку писем на своем столе. — Приглашения… приглашения… сообщение о бале в Рэд-Крос, так, а это что? — Она разорвала конверт и достала какой-то бланк. — Ах да… — Морган спрятала в потайной ящик счет от гинеколога, собираясь лично оплатить его, чтобы Гарри не узнал имя ее лечащего врача.

Тиффани оставила сестру и пошла к себе, чтобы принять душ и переодеться. Морган закончила с почтой, сделала несколько неотложных телефонных звонков и переговорила с Перкинсом и его женой. Когда через час Тиффани спустилась вниз, Морган снова была в приподнятом настроении.

— Я все устроила! Гарри считает, что поездка в Шотландию — великолепная идея. Его родители остаются на выходные в Лондоне, так что нам никто не помешает. Кстати, Гарри сможет проследить за тем, как идут ремонтные работы. Ну разве не здорово? Давай-ка чего-нибудь выпьем.

Тиффани опустилась в глубокое кожаное кресло и стала смотреть в окно на сад. Лето почти закончилось, на деревьях показались первые желтые листья. И хотя сад отчаянно сопротивлялся приближению осени, мысль о неизбежности ее прихода поневоле навевала грусть. Словно издалека до слуха Тиффани доносился голос сестры. Она приказала Перкинсу подать шампанского, передать Дункану, чтобы машина была готова к трем часам, и велеть Руби — новой горничной — паковать вещи.

— Слушаюсь, миледи, — ответил Перкинс и с поклоном удалился.

— Ну что ты как в воду опущенная, Тифф! — Морган подскочила к сестре и встряхнула ее за плечи. — Ведь не конец, света наступает, правда? К ужину мы будем в замке, а завтра я покажу тебе его окрестности. Если ты так спешишь вернуться в Нью-Йорк, можешь сделать это хоть завтра.

— Но это ведь только начало истории, не так ли? — ответила Тиффани и мрачно взглянула на сестру. Да, они обе знали, что с ее отъездом домой начнется самое трудное.

В девять часов вечера того же дня Морган, Гарри и Тиффани сидели в столовой шотландского замка Ломондов, освещенной свечами в старинных медных шандалах. Языки пламени бликовали на стенках хрустальных бокалов и на серебряной посуде, посреди стола на белоснежной скатерти стояла ваза с чудесными алыми розами. Морган пребывала в прекрасном настроении. Атмосфера этого дома всегда действовала на нее благотворно. Так было и теперь. Она парила на крыльях супружеского счастья, окружала сестру заботой, а мужа нежностью.

После ремонта замок преобразился. Бесследно исчезли старые выцветшие портьеры, холодные каменные полы скрылись под слоем толстых ковров, каминная полка сияла новой мраморной облицовкой, повсюду чистота и благолепие.

Старинные портреты предков Гарри, побывавшие в опытных руках реставраторов, обрели вторую жизнь: рамы покрывала свежая позолота, потускневшие краски как будто засияли. Шпаги, сабли и прочее оружие, развешанное по стенам, были натерты до блеска, фамильный герб Ломондов над камином сверкал как новый. Морган продумала все, начиная со светильников и комнатных растений и кончая зеркалами и удобной мягкой мебелью. На чайных столиках в гостиной были разложены альбомы модных репродукций. Морган стремилась к тому, чтобы каждый уголок ее замка можно было в любой момент сфотографировать для журнала «Город и страна». Но главная цель дорогостоящего ремонта — добиться, чтобы в замке стало тепло. Теперь, после установки центрального отопления, каждая комната нагревалась до семидесяти двух градусов по Фаренгейту, необходимых, по мнению Морган, для нормального существования.

Гарри пытался возражать против некоторых из ее нововведений, однако Морган без труда удалось убедить его в том, что это лучший способ выгодного вложения капитала.

Графиня, как и предполагалось, не одобрила результаты ремонта и заявила, что замок сначала до основания разрушили, а потом превратили в мотель.