Последний романтик - Чапмен Джанет. Страница 5

— Я тоже выросла здесь, — возразила Уиллоу, и ее карие глаза наполнились слезами. — Но если я снова увижу свет в окнах этого дома, то мне будет казаться, что папа вот-вот пройдет по тропинке на ужин.

— Но когда он не появится, ты успокоишься, — мягко возразила Рейчел. — Это его наследство миру, Уиллоу. Поскольку до тех пор, пока жив Саб-Роуз, живи он. Он всегда будет жить для нас вот здесь, — она слегка коснулась ее груди. — Так же, как мама и Тэд.

— Таддеус Лейкман горит в аду.

Рейчел сжала плечи Уиллоу и повернула ее к себе:

— Нет. Тэд любил нас как своих дочерей.

— Он соблазнил нашу мать, — возразила Уиллоу, высвобождаясь и отступая на шаг назад. Она сжала кулаки, ее лицо покраснело, а выражение глаз сделалось жестким. — Соблазнил жену своего лучшего друга.

— Да. Это было предательством со стороны Тэда. Но и с маминой стороны тоже. И папа тоже поступил ужасно, убив их, а потом себя. — Рейчел шагнула к Уиллоу, стараясь убедить ее в своей правоте. — Они все виноваты, и ни один из них не заслужил того, что произошло. Это была трагедия, Уиллоу.

Уиллоу закрыла лицо руками и отрицательно затрясла головой. Рейчел приблизилась к ней и заправила прядь густых каштановых волос ей за ухо. Но внезапно она замерла, заметив в ее ушах изумрудные серьги.

— А… почему ты сегодня надела мамины серьги? — спросила она, ища на шее Уиллоу колье, но не видя его. — Ведь они для торжественных случаев.

Уиллоу вытерла слезы ладонями и глубоко вздохнула.

— Я сегодня встречаюсь с моими коллегами, — ответила она, схватив бумажное полотенце и промокая им глаза. — Хочу хорошо выглядеть. А изумруды придают мне уверенности в себе.

Рейчел обтерла свои внезапно вспотевшие руки о платье. Черт возьми! Что теперь делать? Она должна забрать эти серьги у сестры. Она не может допустить, чтобы та надела их в Огасте.

— Тебе не кажется, что они чересчур шикарные? — спросила она, неодобрительно покачивая головой. — Немного претенциозны для нового помощника генерального прокурора.

Уиллоу потрогала одну из сережек.

— Ты так думаешь?

Рейчел кивнула:

— Определенно слишком претенциозны. Почему бы тебе не надеть твой жемчуг? — Жемчуг тоже принадлежал их матери, но передавался из поколения в поколение. — Они бы подошли тебе больше. Они выглядят более скромно и привычно.

Уиллоу слабо улыбнулась, снимая серьги.

— Ты права. Спасибо, что не дала мне выставить себя идиоткой. Эй! — вскрикнула она, когда ее взгляд упал на руку Рейчел в поисках единственного ювелирного украшения, которое носила сестра. — А где кольцо, которое подарил тебе папа?

Рейчел потрогала пустой средний палец. Черт возьми, объяснить это было труднее, чем построить лабиринт туннелей, разветвляющихся в Саб-Роуз. Что она скажет Уиллоу, когда половина их любимых вещей внезапно исчезнет?

— Я отнесла его к ювелиру почистить и проверить, — уклончиво ответила она.

— О, понятно, — кивнула Уиллоу, отдавая ей серьги. — Отнеси серьги тоже, когда будешь забирать кольцо. И колье заодно. Надо посмотреть, хорошо ли держатся изумруды. Мне бы очень не хотелось их потерять.

Рейчел внутренне сжалась, принимая серьги. Нет, она тоже этого не хочет. Ведь каждый камень стоит несколько сот тысяч долларов.

Уиллоу чмокнула Рейчел в щеку.

— Я должна идти, если хочу успеть в Огасту к полудню. Ты не возражаешь побыть здесь несколько дней одна? Я имею в виду Кинана Оукса и все такое!

Рейчел сунула изумруды в карман и сняла трость с крючка для полотенец в конце кухонного прилавка. Она направилась к двери, провожая сестру.

— Со мной все будет в порядке, — бросила она через плечо. — И в статье говорится, что он приедет не раньше, чем через несколько дней. К тому времени ты вернешься, и мы соберем все для твоего переезда.

На крыльце она остановилась. Уиллоу с чемоданчиком в руке все еще выглядела встревоженной.

— Я буду слишком занята, чтобы даже думать о Саб-Роуз, — заверила ее Рейчел. — Я обойду все комнаты в доме и подберу тебе обстановку для новой квартиры.

— Не поднимай тяжести.

— Обещаю, — согласилась она, вскидывая руку в скаутском салюте. — Я найму местных рабочих, чтобы они вынесли мебель на крыльцо.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь, Рейчел? Твоя нога уже заживает?

— Да, а почему ты спрашиваешь?

Уиллоу кивком указала на кухню:

— Мне показалось, что в доме был беспорядок, когда я вчера вечером вернулась. И ты легла спать непривычно рано.

И не спала ни минуты, подумала Рейчел. Она не могла уснуть всю ночь, думая о письме, о потайной комнате где-то наверху и об ошеломляющем признании ее отца.

— Все в порядке. — Она сделала шаг вперед и обняла Уиллоу, а затем легонько подтолкнула ее вперед: — Теперь иди, веселись. Позвони мне, как только сядешь за стол, и найди хорошую квартиру с хорошими соседями. И смотри, чтобы в ней была лишняя спальня, — добавила она громко, когда Уиллоу ставила свой чемодан на заднее сиденье машины. — Я не собираюсь спать на кушетке, когда буду тебя навещать.

Уиллоу, открывавшая дверцу, обернулась и, прикрыв от утреннего солнца ладонью глаза, посмотрела на крыльцо.

— Я горжусь тобой, Уиллоу, — сказала Рейчел хрипловатым от волнения голосом. — Ты знаешь, чего хочешь, и добивалась этого, несмотря на все препятствия. И теперь ты едешь в Мэн в качестве самого молодого, самого умного и самого трудолюбивого помощника генерального прокурора.

— А ты знаешь, чего хочешь? — спросила Уиллоу тоже с хрипотцой в голосе.

Рейчел кивнула:

— Да, и я тоже этого добьюсь. Скоро.

Уиллоу все еще колебалась, но внезапно выражение ее лица изменилось, и она улыбнулась сестре.

— Я хочу в конце этой недели поставить на городской площади памятник Буревестнику. Горожане на этот раз сломают мозги, стараясь понять, откуда он появился.

— Им это полезно, — сказала Рейчел, возвращая улыбку. — И на каждой городской площади должна быть статуя.

— Но не восьмифутовый Буревестник, — усмехнулась Уиллоу. — Одно дело — заменять старые разбитые почтовые ящики, а другое — установить посреди города ярко раскрашенную птицу. Это рискованно. Что, если нас поймают?

— Не поймают. Я обещаю. А теперь отправляйся, не то тебя уволят, прежде чем ты увидишь новый офис.

Помахав на прощание рукой, Уиллоу забралась в машину и уехала. Рейчел продолжала махать ей вслед, пока сестра не скрылась из виду. Тогда она опустила руку и издала долгий вздох облегчения.

По крайней мере теперь несколько дней у нее не будет этой проблемы. Она достала из кармана изумрудные сережки и уставилась на дорогие зеленые камни. Теперь ей оставалось собрать вместе все остальные проблемы и избавиться от них разом.

Она бросила взгляд на Саб-Роуз.

— Тебе следует поставить чайник, Саб-Роуз, — чуть слышно сказала она дому. — Потому что я собираюсь нанести тебе сегодня визит.

Рейчел досчитала до четырех, сделала глубокий вдох, досчитала до шести, потом медленно до восьми. Решив не поддаваться сильному желанию убежать в свою безопасную уютную кухню, она еще три раза повторила процесс счета.

Но это не помогло ей успокоиться, а от дыхательных упражнений у нее только закружилась голова. Ее сердце продолжало бешено биться, когда воспоминания захлестнули ее: запах гранитной пыли, смешанный с запахом морских брызг, прикосновения теплого камня, тяжесть дома, возвышающегося над ней и словно всем своим весом давящего на ее плечи.

Рейчел прислонила трость к гранитной стене и, нагнувшись, помассировала скобы на правом колене. Вся ее нога болела от утомительного пути по крутой тропинке через лес, да еще и с рюкзаком, набитым крадеными сокровищами весом почти в сорок фунтов.

Когда она нагнулась, рюкзак на ее спине съехал набок. Рейчел повела плечами и сбросила его на землю. Она села рядом на теплый гранитный пол туннеля, вытянув ноги перед собой, и снова принялась массировать колено.