Сердечные струны - Пейсли Ребекка. Страница 59

— Для тебя сюрприз, дорогая. — Сидя рядом с Теодосией на скамейке в городском розовом парке, Хэммонд поглаживал руку Теодосии, используя каждую крупинку джентльменского набора, привитого с детства, подавляя все возрастающее нетерпение. Теодосия не впустила его в комнату, когда Роман Монтана покинул город, оставалась в номере до сегодняшнего полудня.

Хэммонд считал, что если бы она только позволила ему выполнить услуги, для которых избрала его, давно бы забыла о самом существовании Романа Монтана. Он гордился своей сексуальной удалью: кажется, ни одна из его трех любовниц в Лондоне пока не жаловалась.

У Теодосии их тоже не возникнет, клялся он себе, хотя она и объяснила, как пройдет интимная ночь: коитус в темной комнате, Теодосия поднимает рубашку только до пояса — ни поцелуев, ни ласк, быстрое проникновение и выплескивание семени. Как нелепо, размышлял Хэммонд. С каждой минутой в обществе Теодосии желание его росло и становилось почти невозможно удержаться, чтобы не коснуться ее.

— Что скажешь?

— Сюрприз? — спросила Теодосия, теребя свою рубиновую брошь. — Как мило, Хэммонд. — Хорошие манеры предполагали смотреть в лицо Хэммонду, разговаривая с ним, она так и сделала, но не его видела: образ Романа неотступно стоял у нее перед глазами, не могла сосредоточиться ни на чем другом со времени его внезапного отъезда.

Слезы жгли глаза — она не понимала, откуда только берутся, когда уже столько их пролито?

— Теодосия, чувствую, что обязан принести извинения, и надеюсь быть понятым.

Настолько далеки были ее мысли, что прошло некоторое время, прежде чем до сознания дошло, о чем говорил Хэммонд.

— Извинение? Он кивнул.

— Понимаю, почему сказанное вечером так расстроило мистера Монтана, но, уверяю, в мои намерения не входило рассердить его, — сказал он, стараясь придать искренность голосу. — Бог мой, ведь даже говорил не с ним, а с тобой. Искренне сожалею, Теодосия, что невольно стал причиной его отъезда.

Она опустила голову.

— Понимаю твои чувства, — продолжал Хэммонд. — Вы с мистером Монтана провели много времени вместе, и тебе его недостает. Но, Теодосия, неужели ты забыла о своих стремлениях? Дать ребенка сестре — не единственная цель. Есть еще исследования в Бразилии, что является в высшей степени похвальным делом в интересах человечества. Уверен — у мистера Монтана есть свои стремления. Ты ведь не собиралась оставаться в его обществе неопределенное время, не так ли?

Теодосия сосредоточилась на мыслях Хэммонда.

— Нет. — Слово выскочило у нее на едином выдохе. Хэммонд прав — настал бы день, когда они с Романом, в конце концов, расстались, и каждый пошел своим путем, добиваясь своей мечты.

Она не думала, что этот день наступит так скоро, и, конечно же, не собиралась причинить Роману такую боль.

— Полагаю, у меня есть средство от того, что тебя так тревожит, Теодосия, — произнес Хэммонд, снова коснувшись ее руки. — Вчера вечером я решил, что в городе очень много вещей напоминают тебе о мистере Монтана — вы ведь вместе путешествовали и остановились в одной комнате.

Теодосия на мгновение закрыла глаза: Роман — имя эхом отдавалось в ней, пока она гадала, где он, что делает, ненавидит ли ее, проклянет ли навсегда память о ней?

Догадавшись, что она опять думает о Романе, Хэммонд решился, чтобы привести в исполнение свой план, почувствовать поцелуи Теодосии, ласки, тело в сладостной истоме.

Одна эта мысль приводила его в дрожь.

Он помог ей подняться со скамьи и проводил до кареты, которую нанял.

— Тебя ожидает сюрприз, Теодосия, не сомневаюсь, он значительно облегчит твое горе. — Помогая ей сесть в экипаж, с трудом подавил улыбку радостного возбуждения.

— Куда мы едем? — спросила Теодосия, когда оказались за городом.

— Увидишь сама, уже недалеко.

Через двадцать минут лошади остановились перед симпатичной хижиной, недалеко от легендарной Волшебной горы.

Хэммонд первым сошел с экипажа, помог Теодосии.

— А вот и сюрприз, — объявил он и жестом указал на хижину.

Она оглядела бревенчатый домик: изумрудно-зеленый плющ вился вдоль одной стены, голубые качели свисали с крыши крыльца, на клумбе ярко-красных циний, обрамляющих фасад, порхали две колибри. Теодосия несколько секунд рассматривала крошечных птичек, затем взглянула на Хэммонда.

— Хижина очень мила, но не понимаю, зачем ты привез меня сюда?

Взяв ее за локоть, он повел в домик.

Теодосия в изумлении остановилась в передней: ее сундуки и чемоданы громоздились на полу возле одного из трех окон; на маленьком столике у камина стояла клетка со спящим Иоанном Крестителем, засунувшим голову под крыло.

— Лошадь и повозка в сарае позади хижины, — сообщил Хэммонд. Он снял перчатки и положил на стул. — Приметил ее вчера, во время прогулки с тобой на Волшебную гору; конечно, едва ли на нее рассчитывал до сегодняшнего утра, когда решил, что неплохо бы вывести тебя из депрессии. Сняв хижину у владельца, распорядился перевезти сюда все твои вещи. Также нанял одного из горожан привозить сюда горячую пищу три раза в день, чтобы не нужно было ездить на обед.

Теодосия повернулась к нему.

— Ты хочешь, чтобы мы здесь жили, но не понимаю, зачем?

— Все так просто, дорогая, — ответил он, бросив взгляд на ее пышную округлую грудь, — как уже мы говорили, в городе столько напоминало о мистере Монтана, а вы с ним никогда здесь не были, поэтому ничего не встревожит тебя. Как видишь, пытаюсь помочь уменьшить твою печаль, почувствовать себя свободнее, исполняя свою мечту о ребенке для бедной сестры.

С ее языка чуть не сорвались слова о том, что могла бы находиться на другом конце света и все равно думать о Романе. Ей не нужно никаких воспоминаний, чтобы помнить о мужчине, оставившем свое имя в ее сердце так же, как вырезал на ветви дуба.

Теодосия вошла в маленькую спальню в задней части дома и взглянула на кровать. Романа не было, и тоска не способна вернуть его. Его мечта должна исполниться — она свято верила в это. Ей тоже надо добиться своего. Посмотрела на Хэммонда, вошедшего вслед за ней и остановившегося рядом, — идеальный кандидат, нужно начать спать с ним как можно быстрее и чаще, и так до тех пор, пока не забеременеет. Затем родит ребенка и начнет свою жизнь, вот и весь план. Снова взглянула на кровать.

— Сегодня ночью, Хэммонд, — пробормотала она. — Когда стемнеет, лягу с тобой.

Роман бросил землю на тлевшие угли костра, который развел в нескольких милях от Энчантид Хилл. По его подсчетам, было около полудня — к этому времени он намеревался быть уже далеко отсюда, но почему-то не очень торопился: почистил оружие и снаряжение, позаботился о Секрете, выстирал одежду и привел в порядок сапоги.

Бросив еще земли на потухший костер, обратил внимание на небольшое деревце, растущее неподалеку. Когда-нибудь этот маленький дуб станет огромным, и, может быть, не знакомый ему мужчина заберется на него и вырежет имя женщины на его ветвях.

Он посмотрел в лес, в направлении Энчантид Хилл — приступила ли она к выполнению своего плана и пустила ли Хэммонда Ллевеллина в свою постель?

Боль растекалась по его груди, словно струйки крови из нанесенной раны. Пригладив волосы, вскочил на Секрета.

На самом деле в Морганз Гроув его не ждала никакая работа. Не выбирая определенного направления, он позволил это сделать Секрету. Вскинув голову, жеребец, не торопясь, понес его по лесной тропе на юг.

Через некоторое время она перешла в нескончаемую каменистую дорогу. Зеленая ящерица скользнула и спряталась в зарослях колючего кустарника — Роман не обратил на нее внимания.

Почему, спрашивал он себя, наверное, в тысячный раз, почему она обсуждала его дела с Хэммондом Ллевеллином? Вопросы роились в его голове, словно туча комаров у лица.

Прошло несколько часов. Гудение комаров усилилось, напоминая больше жужжание шмелей. Роман снял шляпу, тыльной стороной ладони вытер пот со лба и вдохнул воздух, насыщенный резкими запахами; остановил Секрета и, выпрямившись, застыл в седле.