Такая разная любовь - Пембертон Маргарет. Страница 22

Тай, конечно, не был музыкантом. Он всего лишь выполнял обязанности роуди. И все же этот парень послужил для Кики чем-то вроде входного билета. Ее приняли в группу. Став подружкой Тая, Кики получила бесценную возможность появляться на сцене один, а иногда и два раза в неделю.

За пару лет, проведенных с Таем, Кики начала одеваться как женщина одного из «ангелов».

Черная кожа, которую предложил Тай для выступлений на сцене, тоже стала униформой Кики. Сначала Кики просто не знала, что «Ангелы ада» не носят черных кожаных пиджаков (никогда, в самом деле никогда). Она считала, что черные кожаные штаны и пиджаки — обычная одежда байкеров.

Но даже выяснив, как обстоит дело в действительности, Кики не придала этому особого значения. Черная кожа стала частью ее образа. Публика во время выступлений видела в ней бойкого, задиристого петушка, и Кики нравилось думать о себе точно так же. Пока не настал тот ужасный день, когда она поняла, что беременна.

Кики остановилась у ларька мороженщика и купила себе огромный вафельный рожок. Те несколько недель беременности пригнули ее к земле и едва не сломили, так что когда этот кошмар остался наконец позади, ей хотелось лишь одного — никогда больше не видеть Тая.

Она не скучала по Таю, но ей не хватало его «харлея». Не хватало того захватывающего, незабываемого ощущения опасности, которое возникает, когда мчишься с сумасшедшей скоростью девяносто миль в час на заднем сиденье мотоцикла в стае таких же могучих, сверкающих металлом машин, а бороды и банданы «ангелов» развеваются на ветру.

Езда на заднем сиденье «харлея» — лучшее из всего, что связывало ее с «ангелами». Но подружкам байкеров полагалось знать свое место, а Кики это никак не устраивало. Не ее это стиль.

Кики пересекла тротуар, и навстречу ей выскочил уличный торговец с целой охапкой ослепительно ярких шарфов, разрисованных знаками зодиака. Скользнув рассеянным взглядом по пестрым лоскутам в руках торговца, она замедлила шаг. Ей было пятнадцать, когда она отдалась Таю и потеряла девственность, и немногим больше, когда она начала курить «травку».

Интересно, что бы сказали Артемис, Джералдин и Примми, если бы узнали? Кики могла только догадываться. Джералдин скорее всего осталась бы невозмутимо-спокойной. Подобное сообщение вряд ли заинтересовало бы ее. Артемис принялась бы жеманно причитать и квохтать, словно наседка, а Примми… Примми всерьез разволновалась бы, решив, что Кики непременно попадет в беду.

Кики медленно побрела дальше, решив не покупать шарфик. С изображением Льва, ее астрологического знака, у торговца был только один шарф — красный, а Кики никогда не носила красного. Вскоре она поравнялась со знаменитым «блошиным рынком» в Челси, где так любила бывать Джералдин, и мысли плавно потекли в другом направлении.

Несмотря на глубокую и искреннюю близость с Джералдин, Кики никогда не понимала ее. Джералдин богата, по-настоящему красива, поразительно невозмутима и на удивление бесстрашна. Ей ничего не стоило свести с ума любого мужчину, она могла бы веревки из них вить, но никогда не пользовалась этим даром.

Год назад девчонке школьного возраста было почти невозможно достать противозачаточные пилюли, зато теперь все больше и больше семейных врачей прописывали эти пилюли своим юным незамужним пациенткам. А если они вдруг брезгливо отказывались это сделать, кипя благородным негодованием, существовал Консультативный центр Брук [24], где свободно раздавали пилюли, не задавая лишних вопросов. Клиника Брук стала прибежищем Кики после фиаско с Таем, и очень скоро вслед за ней туда же отправилась и Джералдин. Впрочем, у Джералдин были на то свои причины. Ей хотелось заниматься сексом, не думая о последствиях, наслаждаясь каждой минутой, легко, с удовольствием. Джералдин просто хотела спать с Френсисом, не боясь забеременеть.

Ни Джералдин, ни Артемис, ни Примми не путались с кем попало. Кики этого решительно не понимала. Ведь возможность заниматься сексом, не опасаясь последствий, — это и есть настоящая свобода. Разве не о такой свободе мечтали женщины на протяжении веков? Теперь благодаря противозачаточным пилюлям появилось первое поколение женщин, обладающих сексуальной независимостью, которая всегда была прерогативой мужчин. И как же распорядились этой свободой Джералдин, Артемис и Примми? Они даже не воспользовались ею. Пьянящая атмосфера вседозволенности, приправленная общественной терпимостью, оставила их равнодушными. Ветер перемен подруг не коснулся. С тем же успехом они могли бы жить в глубоком Средневековье.

Правила игры изменились. Так почему бы не извлечь из этого пользу и не насладиться свободой в полной мере, как это делает она, Кики? Впереди показался паб, где у Кики была назначена встреча, и начинающая поп-звезда невольно ускорила шаг, продолжая раздумывать над этой непостижимой загадкой. Конечно, Джералдин, как всегда, было что сказать в свою защиту.

«Я люблю Френсиса, — объясняла она. — Я всегда его любила. Вижу, тебе это трудно понять, Кики, но мы с Френсисом созданы друг для друга. Мы родились, чтобы быть вместе. Он именно то, что мне нужно, вот и все».

В глубине души Кики считала чувства Джералдин противоестественными. Даже Артемис находила странной страстную привязанность Джералдин к Френсису. Сама Артемис покончила с былым увлечением кузеном Джералдин сразу, как только узнала о неземной любви своей подруги. Впрочем, беспристрастно оценить отношение Джералдин к ее кузену было сложно, потому что никто из подруг толком не знал Френсиса. Пока Френсис учился в университете, Джералдин постоянно ездила к нему в Оксфорд, а теперь, когда он получил наконец степень, они проводили большую часть времени в Суссексе, в Сидар-Корте.

Высокий худощавый блондин, Френсис напоминал типичного сынка влиятельных родителей, оболтуса из высшего общества, и Кики никак не могла взять в толк, что в нем так привлекает Джералдин.

Ну ладно, у Джералдин имелись хоть какие-то причины, чтобы не стремиться к сексуальному раскрепощению. Но вот с Артемис и Примми дело обстояло иначе.

Артемис отчаянно хотелось, чтобы все вокруг видели в ней породу, некий особый шик, свойственный, как ей казалось, представителям высших слоев общества, тем счастливцам, что с самого детства окружены богатством и знатностью, чьи предки до седьмого колена могли похвастать пышными титулами. Поэтому бедняжка просто не могла позволить себе сомнительного поступка из страха показаться вульгарной и напомнить окружающим, что ее отец — жалкий нувориш из Ротерхита.

Джералдин не преминула заметить, что если Артемис действительно хочет сойти за типичную представительницу аристократических кругов, то ей следовало бы спать со всеми подряд, словно крольчихе. Артемис немедленно возразила, что сама Джералдин вовсе не спит со всеми подряд. Когда же Джералдин заявила, что спит с Френсисом с семнадцати лет, Артемис ответила, что секс с Френсисом не в счет, потому что Джералдин собирается выйти за него замуж. Кики не сомневалась, что когда-нибудь Артемис непременно одумается и станет смотреть на вещи иначе, пока же подруга ревностно хранила свою девственность, словно какое-то бесценное сокровище или высший приз.

Что же до Примми… Примми абсолютно не способна совершить вызывающий или безрассудный поступок. Такое невозможно себе представить. Погруженная в свои мысли, Кики вошла в переполненный паб «Принц Уэльский». Примми наверняка влюбится в какого-нибудь студента, когда начнет учиться в университете. А потом ее ждет беспросветно занудная свадьба в традиционном белом подвенечном платье (как же без него) и, если повезет, медовый месяц в Испании, а если не повезет, то в Клактоне.

«Принц Уэльский» оказался битком набит подростками и молодежью. Кики пришлось протискиваться сквозь толпу, собравшуюся у стойки бара. В самом центре небольшой группы молодых людей стоял Говард Филлипс, тот самый рекламщик, который передал ее запись администратору «Флитвуд Мак». Два хлыща, стоявшие рядом с бокалами в руках, показались Кики незнакомыми, и ее сердце глухо заколотилось. Что, если один из них — администратор «Флитвуд Мак»? Что, если он был так потрясен ее демозаписью, что решил лично познакомиться с певицей? Что, если это тот самый счастливый случай и сегодня вечером начнется ее стремительное восхождение к успеху и славе?