Такая разная любовь - Пембертон Маргарет. Страница 30

— Поло. А есть будем здесь. — Джералдин поспешно убрала газеты и журналы с низкого стеклянного столика.

— А почему поло — дорогой спорт? — поинтересовалась Примми, поставив поднос на стол. — Потому что надо иметь собственную лошадь?

— Пони, Примми, — с веселой усмешкой поправила ее Джералдин. — Лошади для поло по традиции именуются пони. И одним поло-пони тут не обойдешься. Каждые два или три чаккера следует менять пони, и хорошо бы еще держать парочку в запасе.

— А сколько же пони у Руперта? — Артемис сняла с головы полотенце и тряхнула влажными волосами. — И много ли чаккеров в одной игре?

— Представления не имею, сколько у Руперта пони, а игра состоит из шести чаккеров. — Джералдин с удовольствием положила в рот кусочек яйца. — В игре участвуют восемь всадников, и здесь нужно быть очень-очень опытным наездником.

— А Руперт — опытный наездник? — Помня о своей диете, Артемис отказалась от аппетитных яиц под голландским соусом и съела крохотный хрустящий ломтик панчетты.

— У него гандикап в шесть голов.

— А это хорошо?

Джералдин весело расхохоталась:

— Да, Артемис. Это очень хорошо. Просто превосходно. Руперта смело можно назвать одним из лучших игроков в стране.

Артемис радостно просияла, недавняя обида была полностью забыта.

— Великолепно, — мечтательно протянула она. — Просто замечательно!

Глава 12

Май 1972 года

Примми весело шагала по Сохо, сердце ее пело. День выдался чудесный. На голубом небе не единого облачка. Она собиралась пообедать вместе с Саймоном.

Она взглянула на часики — подарок родителей на двадцать первый день рождения — и обнаружила, что еще довольно рано и, вместо того чтобы, как обычно, опоздать, она придет в ресторан даже раньше назначенного срока. Не важно. В этот удивительный день Примми была счастлива, как никогда.

В апреле, после дня рождения Примми, состоялась их с Саймоном неофициальная помолвка. Официальное оглашение пришлось отложить, потому что Кики отправилась в турне по Австралии, а Саймону не хотелось сообщать дочери такую новость по телефону. Кики должна была вернуться домой уже в конце недели, и Саймон собирался поговорить с ней по душам. Собственно, этот разговор мог бы состояться давным-давно, но Саймон его откладывал.

Нежелание Саймона посвящать дочь в историю своего романа поставило Примми в чрезвычайно щекотливое положение. Все три ее подруги, разумеется, знали, что, с тех пор как брак родителей Кики распался, Саймон с Примми стали очень близки. Как-то раз Кики призналась, что ей кажется странной тесная дружба отца с одной из ее лучших подруг, но больше разговор об этом не заходил. Ни Джералдин, ни Артемис, которым всегда нравился Саймон, не находили в его дружбе с Примми ничего необычного. Они не знали, что Примми была безумно влюблена в отца Кики еще с восемнадцати лет, что она сходила по нему с ума и из-за него осталась в Би-би-ди-оу, вместо того чтобы занять свое место в университете.

Деревья на Сохо-сквер уже покрылись пышной зеленой листвой, а все скамейки в парке были заняты конторскими служащими, радующимися весеннему солнцу и бутербродам с кофе. Примми не без труда нашла себе местечко на одной из скамеек, села и подняла голову, подставив лицо жарким лучам солнца. Конечно, она понимала, почему Саймону не хочется рассказывать Кики о своих чувствах. По этой же причине он был так нерешителен, когда они в первый раз занимались любовью. Он на двадцать один год старше Примми, он отец ее подруги.

— С одиннадцати лет ты жила у меня в доме. Проводила здесь большую часть недели — с понедельника по пятницу, — до тех пор пока не закончила школу, — начал он однажды, когда Примми готова была рассказать всем на свете об их любви. — Разве ты не понимаешь, как люди могут это истолковать, Примми? Они тут же зададутся вопросом, когда я впервые увидел в тебе женщину. Я семейный врач и не могу позволить себе даже малейшего намека на скандал. Если пойдут слухи, что я интересуюсь маленькими девочками, на моей карьере можно будет поставить крест.

Примми все поняла, но скрывать свою любовь от Джералдин, Артемис и Кики оказалось необычайно трудно. Иногда Примми казалось, что Джералдин давно догадывается об истинной природе их отношений с Саймоном, но как бы то ни было, подруга ни разу не заговорила об этом.

И вот через несколько дней, когда вернется Кики и Саймон поговорит с ней, можно будет поделиться со всеми своей радостью и услышать поздравления, в том числе и от родителей.

— Но это убьет их! — воскликнул Саймон, взволнованно взъерошив свои светлые волосы, когда Примми спросила, нельзя ли по крайней мере рассказать все родителям. — Они доверяли мне все семь лет, что ты провела в моем доме. Они рассчитывали на мою порядочность. И теперь они неизбежно задумаются, что я за человек и как давно испытываю вожделение к их дочери.

— Ты хороший, добрый, нежный, чудесный человек! — воскликнула Примми, уткнувшись головой в его плечо. — И никому не придет в голову сказать о тебе что-то дурное. Ты просто не способен совершить что-то постыдное, ты не позволял себе никаких нечистых мыслей, когда я была ребенком. Никто и не станет подозревать тебя в этом. — Только через два бесконечно долгих года после разрыва с Евой Саймон и Примми стали любовниками. — А если не поверят, придется признаться, что это я тебя соблазнила!

Последнее утверждение кто угодно счел бы неправдоподобным, хотя Примми сказала чистую правду. Вот поразятся Джералдин и Артемис, когда узнают о ее романе с Саймоном! Лицо Примми осветилось улыбкой. Они вечно подшучивали над ней из-за того, что у нее нет парня.

Примми снова посмотрела на часики. До условленной встречи оставалось пять минут. Она поднялась со скамейки и неторопливо направилась на другую сторону площади, к Грик-стрит.

Примми так долго мечтала о том дне, когда сообщит новости Джералдин, Артемис и Кики — в первую очередь Кики, — что теперь, когда ждать оставалось совсем недолго, ее охватило лихорадочное нетерпение.

Получается, что она приберегала свою великую новость до того дня, когда после долгой разлуки состоится всеобщее воссоединение. Кики вот уже два месяца находилась в гастрольном турне по Австралии, а Джералдин покинула Лондон девять месяцев назад, чтобы вместе с Френсисом совершить путешествие по северной Индии и Кашмиру. Артемис тоже давно не давала о себе знать. Выйдя замуж за Руперта, она поселилась в Котсуолде и лишь время от времени появлялась в кенсингтонской квартире. Кики почти все свое время проводила теперь в заграничных турне. Френсис оставил работу продюсера, так что теперь Джералдин могла беспрепятственно предаваться путешествиям. И единственной постоянной обитательницей лондонской квартиры, где когда-то жили вместе все четыре подруги, оказалась Примми.

Погрузившись в свои мысли, Примми медленно пересекла площадь. Возможно, очень скоро она и сама сменит жилье. Как только состоится официальное оглашение помолвки — в том, что все с восторгом встретят эту новость, Примми ни минуты не сомневалась, — можно будет назначить дату свадьбы. К чему откладывать? В отличие от других пар им с Саймоном не нужно беспокоиться о будущем доме и откладывать каждый грош. Саймон не хотел расставаться с Петтс-Вудом, и Примми всегда любила этот дом. Ее нисколько не смущало, что когда-то Саймон жил здесь с Евой, поэтому она вовсе не собиралась настаивать на переезде.

Ступив на Грик-стрит, Примми сразу же заметила на другом конце улицы знакомую фигуру, шагавшую ей навстречу. Серые фланелевые брюки и твидовая куртка. Именно таким Примми увидела Саймона в первый раз. Ее вдруг охватило пронзительное ощущение, что все это уже когда-то было — дежа-вю. Она вспомнила, как вместе с Джералдин стояла на лестнице у входа в школу Бикли и со смесью ужаса и восхищения наблюдала за сценой, разыгрывающейся внизу.

Саймон ей сразу понравился. Отец Кики держался на редкость спокойно и вежливо, несмотря на грубый и враждебный тон мистера Лоудера. Он просто не мог не понравиться. К тому же Саймон необыкновенно привлекательный мужчина. Его изящное сложение и светлые волосы всегда напоминали Примми картину с изображением святого Георгия.