Бездна обещаний - Бергер Номи. Страница 58

На похоронах Кирстен заметила, что черный вдовий наряд высокомерной Дирдры был шокирующе чувствен.

Джеффри тоже это заметил. Ему следовало бы сосредоточиться на умершем брате, но он был не в силах оторвать глаз от Дирдры, благодаря Бога за то, что одет был в пальто. Огонь в паху превращал скорбное стояние в тяжкое испытание и напрочь исключал мысли о возвышенном.

Джеффри посмотрел на стоявшую рядом Кирстен и почувствовал, как ему сдавило грудь. Одно мимолетное, ужасное мгновение он желал, чтобы в могилу вместо Чарльза уложили его жену. Она превратилась в проклятие жизни Джеффри. Сколько мучений и унижений пережил он, женившись на ней! Она обманула его и продолжала обманывать. Кирстен снова играла с Майклом Истбоурном и, насколько он знал, еще и спала с этим дирижером.

Дирдра в упор смотрела на Джеффри. Он почувствовал, как запылало его лицо. Догадывается ли она? Догадывается ли Дирдра по его взгляду, как безумно он ее желает? Джеффри засунул руки в карманы пальто и изо всех сил прижал восставшую плоть. Боже мой! Джеффри запаниковал. А что, если он кончит прямо сейчас? Опозорит себя перед всем высшим светом Нью-Йорка? От страха быть публично униженным Джеффри сгорбился, весь затрясся и зарыдал.

Все, кто видел Джеффри в этот момент, расценили его поведение как естественную реакцию на церемонию похорон, и сердца их прониклись сочувствием.

— Дирдра предлагает назвать наш новый строящийся исследовательский центр именем Чарльза, — сообщил Джеффри жене за ужином месяц спустя после смерти брата.

Кирстен промолчала.

— Ты слышала, что я говорю? — начал раздражаться Джеффри.

— Да, слышала.

— И каково твое мнение?

Кирстен поставила бокал на стол и улыбнулась мужу:

— Мое мнение, что это отличная идея.

— Хорошо, значит, мы все согласны. — Вытерев салфеткой уголки рта, Джеффри отбросил ее в сторону и встал из-за стола. — Поскольку я все равно собираюсь к Дирдре, то сообщу ей об этом лично. — Взгляд Кирстен заставил Джеффри пояснить: — Она все еще разбирает бумаги Чарльза, и в этом деле я ей просто необходим.

Кирстен дождалась ухода мужа и села к роялю немного поразмяться. Ее мучило смутное беспокойство. Теперь довольно часто образ прежнего Джеффри проглядывал из-под суровых черт нового. Но независимо от того, сколько это продолжалось, минуту, час или день, старый образ неизбежно исчезал. И новый Джеффри представал перед ней с еще большей ясностью.

В наказание за то, что Кирстен снова играла с Майклом, Джеффри переселился из их общей спальни в другую комнату. Когда это случилось, Кирстен вспомнила многолетней давности разговор с Клодией по поводу супружеской жизни. С этим ничего нельзя было поделать, и Кирстен пришлось смириться.

Не прошло и часа, как Джеффри вернулся, что немало удивило Кирстен. Но еще больше она была поражена поспешностью, с которой муж промчался к себе наверх, даже не обратив на нее внимания.

— Боже мой, опять!

Лицо глядевшей на Джеффри Кирстен было пепельно-серым. Он немедленно встал с дивана и выключил телевизор, но Кирстен опять включила его: выключай не выключай, но изменить произошедшее невозможно. Убили Роберта Кеннеди. Застрелили, как и его брата, вскоре после победы на предварительных президентских выборах от демократов в Калифорнии.

Всего лишь три месяца назад Роберт объявил о своем выдвижении в кандидаты. Тогда же осажденный со всех сторон Линдон Джонсон сообщил нации о том, что не собирается баллотироваться от своей партии на следующий президентский срок. Раскол страны на два враждебных лагеря сторонников и противников войны во Вьетнаме в конце концов положил конец карьере одного из самых блестящих и преуспевающих законодателей Америки.

И вот теперь человек, попытавшийся занять его место, убит.

Кирстен беспомощно покачала головой. Неужели теперь не будет ничего, кроме смерти, смерти и еще раз смерти?

— Мне кажется, это значит, что нам теперь следует поставить на третий номер, — произнес Джеффри. — Все вполне логично. Первый — Джек, второй — Боби, следующий — малыш Тедди. А дальше уже очередь нового поколения. Господи, призраки Кеннеди вечно будут нас преследовать.

— Как ты можешь так говорить, так… бесчеловечно! — Прекрасное лица Кирстен исказила гримаса боли. — Это же трагедия, Джеффри, еще одна ужасная национальная трагедия. Ты понимаешь, что всего два месяца назад убили Мартина Лютера Кинга? Убийцы систематически уничтожают всех людей мечты и идеалов, а еще они искореняют всякое противостояние им. Если так будет продолжаться, не останется ни одного человека, осмеливающегося отстаивать что-либо, если наказанием за добрую нолю будет смерть.

— А тебе никогда не приходило в голову, что идеализм бесполезен, что единственно действенным является славный старомодный прагматизм?

— Отказываюсь этому верить.

— Еще бы! — иронически усмехнулся Джеффри. — Разглагольствуя о мечтателях, ты сама величайшая мечтательница из всех.

— И что в этом плохого? — настаивала Кирстен.

Но Джеффри решил не отвечать. Он подошел к небольшому бару из красного дерева, встроенному в одну из книжных стенок библиотеки, и спокойно налил себе виски.

— Джеффри, наши лидеры мертвы, — прошептала она потерянным голосом.

— Твои, может быть, но они никогда не были моими.

— Ах да, я забыла. — В тоне Кирстен зазвучал сарказм. — Ты один из тех, кто так естественно обожает республиканцев. Твоя единственная мечта — видеть Никсона в Белом доме.

— Если бы он был там восемь лет назад вместо твоего золотого мальчика Кеннеди, нам не пришлось бы барахтаться в той кутерьме, что имеем сейчас.

Кирстен с отвращением посмотрела на мужа.

— Вначале у нас было так много надежд. — Кирстен говорила скорее сама с собой. — Кто мог подумать, что все кончится так ужасно?

Сидя неподвижно на диване и глядя на растерянное лицо телекомментатора Уолтера Кронкила, Кирстен вдруг почувствовала, что больше не может выносить происходящего. Круг замкнулся. То, что началось с концом правления Эйзенхауэра, вероятнее всего, закончится с началом правления Никсона. У Кирстен теперь не было ни малейших сомнений в том, что Никсон победит и на августовской номинации республиканцев, и на общенациональных выборах в ноябре.

Кирстен устала и измучилась. Безнадежность тяжелым грузом давила на нее. Кирстен надо было хотя бы ненадолго побыть наедине с собой, оплакать все, что потеряла она сама и вся страна.

Возможно, это была их наивность. Но, что бы это ни было, оно прошло. И Кирстен чувствовала, что никогда уже не вернется.

Крышка рояля с грохотом захлопнулась, и Джефф с испуганным визгом отдернул руки.

— Я не позволю ему проводить все время за этим чертовым пианино! — кричал на Кирстен Джеффри, стаскивая упирающегося пятилетнего сына со стульчика. — Я хочу, чтобы он играл с друзьями на улице или катался на велосипеде в игровой комнате, которую я специально для него устроил со всеми мыслимыми игрушками и играми, какие только существуют. Я ясно выражаюсь?

Собрав все свои силы, Кирстен спокойно смотрела на рассерженного мужа, пережидая, когда его гнев пройдет сам собой. Но гнев не проходил, Джеффри распалялся все больше.

— Ты по-прежнему не воспринимаешь меня всерьез, не так ли, Кирстен? Ты все еще намерена превратить моего сына в свою точную копию? Ну нет, мой сын не проведет свою жизнь, мотаясь по свету, как все музыкантишки!

— Но Джефф родился с талантом музыканта, и этот дар невозможно задушить.

— Он — Оливер, Кирстен, а не Харальд, — возразил Джеффри. — Я его отец, а сыновья подчиняются отцам или терпят определенные им наказания.

— Предупреждаю тебя, Джеффри, никогда не ставь артиста перед выбором между искусством и чьими-то планами на его будущее, потому что артист всегда выберет искусство.

— Уж ты-то в этом знаешь толк.

— Так же, как и ты. Ты ведь знал, когда просил меня выйти за тебя замуж, что я никогда не брошу музыку, и все же женился.