Дьявол на коне - Холт Виктория. Страница 56
- Вам что-то известно.
- Мне известно вот что: вы очаровательная, добрая молодая женщина, которой я восхищаюсь и которую хотел бы видеть в безопасности. Пока вы здесь, вам угрожает опасность. Пожалуйста, возвращайтесь в Англию. Еще есть время. Кто знает, возможно, очень скоро уже будет слишком поздно.
Повернувшись к Леону, я посмотрела ему в лицо. В его ясно-голубых глазах читалась неподдельная тревога, а улыбка была лишена обычной насмешливости. Он очень нравился мне. Мне захотелось извиниться перед ним за то, что когда-то я думала, будто видела именно его лицо за окном в тот вечер, когда в танцевальный зал кинули камень.
Но тут меня охватило ужасное ощущение собственной уязвимости, незащищенности. Леон сказал: «Не доверяйте никому». Никому. Ни Леону, ни Этьену, ни даже самому графу. Леон как-то тоскливо взглянул на меня и тихо произнес:
- Возможно… когда все это окончится… я приеду к вам в Англию. Тогда мы сможем поговорить о… многом.
Марго переживала за меня.
- Только представь, если бы эта пуля убила тебя. Ну что бы я тогда делала?
Я не сдержала улыбки. Это замечание было совершенно в духе Марго.
И все же она беспокоилась не только о себе, но и обо мне. Я стала частенько замечать, что она пристально смотрит на меня.
- Меня это пугает, Минель, - говорила она. - Ты выглядишь по-другому.
- Я переживу это.
- Клянусь, ты не спала эту ночь.
- Я дремала, и мне казалось, что я снова на дорожке. Мне даже почудилось, что я разглядела лицо в кустах.
- Чье лицо? - жадно спросила Марго.
- Просто лицо…
Это была не совсем правда. Это лицо я уже видела прежде. Видела за окном в тот вечер, когда устраивали бал. Лицо Леона… и в то же время не Леона. Словно какой-то озорной художник набросал на холсте черты Леона, но добавил несколько штрихов - и вот получилось искаженное злобой, завистью и жаждой причинить боль лицо. Оно так не походило на того Леона, которого я знала… Леон был добрым, и во время нашего разговора я чувствовала, что он по-настоящему беспокоится за меня. Я знала, что он более терпим, чем Этьен. Он видел, что у народа есть причины возмущаться, но все же не верил в необходимость разрушения общества, полагая, что требуется пойти на значительные уступки. Мне казалось, что Леон лучше кого бы то ни было сознает, что необходимо предпринять, и это было неудивительно, ибо он имел возможность взглянуть на все с обеих сторон.
Марго очень много говорила о Шарло и о своей радости от того, что отыскала его. Она постоянно пребывала в столь нехарактерной для нее эйфории. Очень хорошо, говорила Марго, что открылась истинная натура Бесселя. Мими она ни в чем не винила. Ясное дело, на нее повлиял Бессель, но придется расстаться с обоими.
- Сколько времени соблюдают траур? - спросила Марго.
- В Англии, по-моему, год, - ответила я. - Вероятно, во Франции столько же.
- Год… так долго!
- По-моему, необязательно устанавливать определенный срок для траура, - печально заметила я. - Если теряешь любимого человека, траур продолжается всю жизнь. Конечно, постепенно боль становится не такой острой, но не думаю, что она когда-нибудь забудется.
- Ты снова вспомнила о своей матери. Минель, ты счастлива, что у тебя была такая мать.
- Но если бы она не была такой, если бы она была не столь доброй, ласковой, понимающей, теперь бы я не так сильно страдала без нее. Иногда мне кажется, она и теперь дает мне добрые советы.
- Возможно, что так. Возможно, это она подсказала тебе нагнуться и этим спасла тебе жизнь.
- Как знать?
Марго сказала:
- Минель, ты выглядишь измученной. Это не похоже на тебя. У тебя всегда было вдесятеро больше энергии, чем у нас всех. Ложись-ка спать и старайся не увидеть лицо в кустарнике.
Я действительно чувствовала утомление, хотя и сомневалась, что смогу заснуть. Я хотела побыть одна, поэтому мы попрощались, и Марго ушла к себе.
Я лежала в постели - усталая, но не в силах заснуть. Я ничего не могла с собой поделать и снова и снова переживала каждое мгновение того дня - с того момента, как я распрощалась с Габриэллой, и до того, как въехала на конюшню замка. Я вновь ощущала дрожь, охватившую меня, когда я почувствовала, что за мной следят, и растущий ужас, по мере того как я понимала, что кто-то пытается убить меня.
Услышав звуки у двери, я испуганно вздрогнула. Да, что и говорить, в хорошем я находилась состоянии. Сердце бешено заколотилось, и я в ужасе уставилась на дверь.
Вошла Марго. У нее в руке был стакан.
- Это тебе, Минель, - сказала она, присаживаясь на кровать. - Специальное снадобье Ну-Ну, гарантированно обеспечит сон. Она лично дала его мне.
Опустив глаза, я представила себе, как граф входит в комнату Урсулы и берет пузырек из запасов Ну-Ну. Так ли произошло все на самом деле? Дал ли он своей жене снотворное еще до того, как я увидела его выходящим на террасу? Но ведь в этом случае графиня не заснула бы так быстро, ведь она уже почти спала к моему приходу. И Ну-Ну не могла отойти далеко. Что сказали друг другу супруги в последнюю встречу? Свела ли графиня счеты с жизнью сама, и узнаю ли я когда-нибудь это? Возможно ли, что это он?… Я отгоняла подобные мысли. Но что мне в действительности известно о графе? Властные чары, которыми он окутал меня, усыпляли мой здравый смысл, и я только могла искать оправдания его действиям.
Марго вопросительно поглядела на меня.
- Ты дремлешь? Опять видишь лицо? Выпей вот это, и к утру будешь в полном порядке.
- Я выпью лекарство попозже, - сказала я. - Останься, поговорим.
- Тебе нужно выспаться, - твердо сказала она и поставила стакан на столик у изголовья кровати, на котором стояли три свечи, лишь две из которых горели.
- Только две, - сказала Марго. - Здесь темно.
- Одну задуло, когда ты открыла дверь.
- Только бы не задуло все три. Это признак смерти. Одна служанка говорит, что в ту ночь, когда умерла моя мать, в ее комнате погасли три свечи… одна за другой.
- Неужели ты веришь в подобные приметы, Марго!
- Никто в них не верит, пока не выяснится, что это правда, ведь так?
- Некоторые очень суеверны.
- Обычно это те, кому есть чего бояться… вроде моряков и рудокопов. Люди, подвергающиеся определенному риску.
- Все мы подвержены риску.
- Но не все в такой степени. Смотри, еще одна свеча погасла.
- Ты задула ее.
- Нет.
- Зажги ее.
- Нет-нет, это принесет несчастье. Давай подождем и посмотрим, погаснет ли третья.
- Откуда-то тянет сквозняком.
- У тебя всегда и всему найдется логичное объяснение!
- Это не так уж плохо.
- И ты не веришь в приметы со свечами?
- Конечно нет.
На некоторое время воцарилась тишина, затем Марго сказала:
- У меня такое предчувствие, что скоро что-то произойдет. Как ты думаешь, мы можем съездить навестить Шарло?
- Разумеется, нет. Ты видишь, сколько бед доставила наша первая поездка.
- Беды! После того, как я нашла своего малыша! О, ты подумала об отвратительном Бесселе. Что ж, я с ним расплатилась. А Мими его стыдится. Она не может отблагодарить меня.
- Не нравится мне это, Марго.
- Если бы только не нужно было ждать! Все это так глупо. Я не скорблю о своей матери сильнее из-за того, что отложена наша свадьба. Времена нынче тяжелые, не так ли? Вот почему мы должны жить рискуя… потому что неизвестно, сколько еще нам осталось жить. Бедная Минель. У тебя такой утомленный вид. Все, я прощаюсь. Выпей снотворное и хорошенько выспись.
Она ушла, с шумом захлопнув дверь, и погасла третья свеча.
Хотя я посмеялась над приметой, сейчас не смогла сдержать неприятную дрожь. Какое-то время я ничего не видела, но по мере того, как мои глаза привыкли к полумраку, начали вырисовываться знакомые предметы. Я разглядела стоящий у кровати стакан, взяла его, но не стала подносить к губам.
Графиня умерла, выпив снотворное. Кто-то пытался убить меня. Но ведь это снадобье принесла мне Марго, а уж она-то не желала мне зла, в этом я не сомневалась.